Преимущества встраиваемых посудомоечных машин и рекомендации при их выборе 
* * * 
ШАГИ ЖЕЛЕЗНОГО КОМАНДОРА 
Куратор "восстановления Украины" 
О каждом пятом Вот и открылась страшная правда? 
На пляжах оккупированного Мариуполя... 
ОЧепятки - на фсио :-))) 
За кружевные трусики согласились быть "вторым сортом" 
У вас зазвонил телефон, кто говорит — мэр.
25.07.2019 —
Косолапые и Великий Прорыв
Про одно непростое советское кено
ru_polit — 25.07.2019
ОЖИДАНИЯ НЕ ОПРАВДАЛИСЬ(Заметки по поводу кинофильма «Трясина»)
Весна 1945-го. Вечер. Сквозь зелень среднерусских полей движется переполненный пассажирский поезд. Мы видим, как вдогонку за ним скачет, почти летит на лошади старик в белой рубахе с горящим факелом в руке. Он что-то кричит — но что? И вот поезд проходит полустанок. Там горят костры, их светом озарены люди — и мы, зрители, вместе с пассажирами, приникшими к окнам вагонов, читаем на белом полотнище: «Победа!».
В порыве ликования один из пассажиров обнял незнакомого сержанта с медалями на груди. А тот сморщился от внезапной боли — рана не зажила. И тогда седая женщина, чья-то мать, низко поклонилась ему, солдату, в ноги. За раны его болящие. За испытания. За долгожданный этот миг Победы. И в глазах у сержанта — слезы...
Этот эпизод — из нового недавно вышедшего на экраны двухсерийного фильма «Трясина», поставленного на «Мосфильме» режиссером Г. Чухраем (сценарий В. Мережко, Г. Чухрая). А слезы на глазах у Степана Быстрова (так зовут едущего в поезде сержанта, в роли которого очень убедителен В. Спиридонов) вызваны не только радостью Победы, но и горечью незаслуженной обиды. Увидев склонившуюся перед ним в поклоне чужую мать, он не может не вспомнить о своей собственной матери, глубоко оскорбившей его и выгнавшей из отчего дома на второй же день после возвращения с фронта. Выгнавшей внешне беспричинно, а на самом деле из-за страха, что будет обнаружен младший сын — дезертир, которого она прячет на чердаке.
Позвольте, возразит на этом месте читатель, не успевший посмотреть фильм, — так не бывает. И если где-то, когда-то такое и случилось, то это — патология, нетипичный случай.
Думаю, что читатель будет прав. В доказательство он сможет привести множество ярчайших жизненных примеров искренней, самоотверженной материнской любви, глубоко гражданственной по самой своей сути.
Приходит на память: на Кубани создан музей-мемориал, посвященный Епистинии Федоровне Степановой, потерявшей на фронтах гражданской и Великой Отечественной войн девятерых сыновей. Белорусская колхозница Анастасия Фоминична Куприянова благословила на смертный бой пятерых своих сыновей, геройски погибших в сражениях с фашистами... Эти и многие, многие другие имена навсегда остались в благодарной памяти народа, ибо, несмотря на неугасимое горе, пронесли матери через войну, через все те испытания, через всю жизнь любовь к Родине, гордость за несгибаемое мужество своих детей — борцов за правое дело. Вот они, высокие примеры подлинной материнской любви и подлинного советского патриотизма! О них бы создать фильмы, о них бы вдохновенно рассказать с экрана.
А о чем же поведал нам фильм «Трясина»?
Действие кинокартины разворачивается в обычном русском селе. Идет война. Мужчины на фронте. На полях трудятся бабы и ребятишки. Среди них — простая русская женщина Матрена Быстрова, судьба которой поначалу родственна многим другим. В первый год войны погиб ее муж. А знакомимся мы с Матреной в тот трагический час, когда получает она письмо, что старший сын ее Степан пропал без вести. И остается у Матрены один сын — младший, Митя, любимый самый. Но наступает день — приходит Мите, как и его сверстникам, повестка.
Ситуация для матери трудная. Но в годы войны характерная, не имеющая нравственной альтернативы. И вот тут-то начинают развиваться на экране события, последовательность и логика которых вроде бы должны убедить, что такая альтернатива иногда возможна. Авторы фильма хотят уверить нас, что первые шаги Дмитрия Быстрова к дезертирству оказались предопределенными цепью трагических обстоятельств, и нанизывают одну недостоверную случайность за другой.
Вот, провожая сына в городок на призывной пункт, Матрена, словно обезумев от острого чувства близкой разлуки, пытается оттянуть прощание, просит сына сказаться больным. Потом она вроде бы преодолевает эту слабость, добрыми словами напутствует Митю и возвращается в деревню. Но где-то на полдороге вдруг вновь поворачивает в город. Пусть и мотивированная для Матрены психологически, но это случайность. Случайно и то, что именно в этот час на станцию далекого от фронта городка обрушивается мощный авиационный налет противника. И именно на станции в этот момент оказывается почему-то неотправленный эшелон с новобранцами. И не к призывному пункту, а именно туда, на станцию, устремляется ничего не знавшая об эшелоне Матрена. Снова случайность. И в жутком огненном аду, среди пламени искореженных вагонов она все-таки находит своего сына, раненного, но ровно настолько, чтобы прийти в себя через несколько дней.
Слов нет, в реальной жизни всегда есть и неожиданности, и случайности. Но, думается мне, что в таком их обилии проглядывают нарочитые конструкции непрочно сложенного сценария.
А что же Митя? (Его играет А. Николаев). Очнувшись на чердаке, он понимает, что становится дезертиром. Поначалу он робко и сбивчиво просит мать заявить о случившемся в военкомат или председателю колхоза. Но что же движет им? Горькие муки совести? Ощущение стыда перед сверстниками, погибшими или защищающими Родину? Раскаяние? Да нет. Авторы так строят дальнейшие сцены, что проступает лишь страх. Один только страх, боязнь возмездия — ведь дезертиров расстреливают. Таким и остается Дмитрий на протяжении фильма: трусом и эгоистом, который с искаженным от страха лицом то и дело прячется в сундук.
В киноповествовании немало эпизодических, порою интересно сыгранных актерами ролей. Но все персонажи подчинены раскрытию судьбы и роли главной. Актриса разностороннего дарования, Н. Мордюкова играет Матрену с присущим ей профессионализмом и эмоциональностью, но в данном случае и мастерство ее перевоплощения служит причиной двойственного нравственного восприятия некоторых существенных моментов картины.
Вот, пытаясь как-то объяснять появление на платке крови, оставшейся от раны сына, Матрена берет нож и режет собственную руку. Теперь, обмотав руку повязкой, она получает возможность солгать, что якобы поранилась о стекло во время бомбежки станции. Но недоверчивая старуха-соседка при всем народе требует снять повязку. Медленно снимает ее Матрена. Психологическое напряжение возрастает. Еще миг, и зрители... с облегчением вздыхают, увидев вместе с сельчанами распоротый рукав ее телогрейки. Или еще эпизод. Во двор Матрены заходит группа людей, среди которых военные. Что это? Обыск? Поиски дезертира? Паникующий Митя по обыкновению прячется в сундук. Обессилевшая, с белым от волнения лицом, Матрена стоит, телом своим загораживая путь на чердак. Но вошедшие военком, милиционер и другие скорбно, торжественно сообщают, что ее сын Дмитрий пал смертью храбрых при бомбежке эшелона.
По воле создателей картины события в ней разворачиваются так, чтобы побудить зрителя сочувствовать героине, хотя само такое сопереживание подчас сродни соучастию, на грани безнравственного.
Авторы фильма будто специально изолировали свою героиню от общественности, от коллектива сельчан, замкнули ее со всеми горестями и метаниями в духовном вакууме. Единственная ее попытка выйти «на люди» оказывается обращенной к местному... попу, который в фильме выступает в нелепой роли некоей верховной нравственной инстанции.
В целом, несмотря на отдельные волнующие эпизоды, большая двухсерийная лента вызывает чувство неудовлетворенности и даже протеста. И происходит это, на мой взгляд, прежде всего потому, что, показывая такую самоуничтожающую материнскую любовь, создатели картины предлагают концепцию спорную, далеко не всюду согласующуюся с нашим представлением о гражданственности авторской позиции. Замкнутая в кругу однотонно окрашенных драматических эпизодов, отображающих преимущественно одно — боль страдания, утраты военного лихолетья, кинолента очень скупо показывает другое — мужественное, героическое противостояние народа этим невзгодам.
Мы знаем Г. Чухрая как автора известного произведения на героико-патриотическую тему — «Баллада о солдате». Мы, особенно фронтовики, вправе были ожидать, что своей новой работой режиссер подкрепит высокую репутацию автора этого популярнейшего произведения. К сожалению, эти ожидания не оправдались.
Коммунистическая партия уделяет огромное внимание патриотическому воспитанию советских людей, нашей молодежи. Весомый вклад в это благородное дело вносят работники литературы и искусства, советская художественная интеллигенция. Фильм же «Трясина», по-моему, делает центром зрительского внимания вовсе не то основное, существенное, чем жила наша страна в годы воины, что стало частью личных судеб миллионов фронтовиков и тружеников тыла, в том числе и миллионов матерей, с честью выполнивших свой гражданский и интернациональный долг.
Конечно, в искусстве нет запретных тем. Но есть темы, обращаясь к которым необходимо, как мне кажется, предельно точно определять все оттенки, чтобы даже невольно не исказить звучание важнейших нравственных ценностей нашего общества. А именно к таким ценностям принадлежит дорогое понятие «мать», которое издревле стоит в одном ряду со священным понятием «Родина». Мы вправе ожидать, чтобы всякое новое обращение советского киноискусства к темам времен войны несло в себе новый мощный заряд героико-патриотического воспитания. Кинофильм «Трясина», по моему убеждению, подобным зарядом не обладает.
Г. ФОМИН, участник Великой Отечественной войны.
Красная звезда. 1978. 22 декабря (№ 292).
Ф. МАРКОВА
РАЗРУШЕНИЕ ЛИЧНОСТИ
Покидая зрительный зал, о фильме не думаешь, думаешь о жизни. О великом и низменном. И если определять свое душевное состояние одним словом, так это потрясение.
В картине Григория Чухрая «Трясина» снова рассказ о событиях минувшей войны — тема, которой режиссер пожизненно верен. Но не к событиям на поле боя, а к душе человеческой — израненной, изуродованной войной и погибшей, приковано на сей раз внимание художника, рассказавшего нам историю женщины, предавшей Родину и тем самым самое себя.
Каким же судом судить ее преступление, какой мерой воздать за тяжкую вину? Самым страшным и самым неумолимым судом — судом совести — отвечает фильм.
Исключительность, неординарность случая из жизни, положенного сценаристами В. Мережко и Г. Чухраем в основу сюжета, позволяет им до предела обострить конфликт, беспощадно обнажить нравственные и социальные истоки и последствия «феномена подлости». И здесь особое и, без преувеличения, решающее значение имел актерский подвиг Нонны Мордюковой, создавшей образ Матрены Быстровой.
Кто же она, эта нестарая еще солдатская вдова, мать двоих сыновей? Чудовище? Подлая душа? Аморальный человек, живущий по принципу «лишь бы мне хорошо»?
Увы, все не так. Все гораздо сложнее.
Вспомним Матрену — Мордюкову в первых кадрах фильма. Красивая, статная, идет она по селу с ведрами, приветливо здоровается со встречными, спокойно глядит им в глаза... совесть ее чиста.
Первое тяжкое испытание — гибель мужа — еще не сломило женщину. Матрена несет свое горе вместе с другими, держится людским участием, забывается в работе.
Но вот второй жестокий удар судьбы: старший сын Степан пропал без вести. Истошный крик, остановившийся взгляд и помертвевшее лицо Матрены Быстровой, кажется, вместили боль всех исстрадавшихся матерей земли русской. Ради чего же ей жить теперь на белом свете? Только ради своего младшенького, ради Митеньки, любовь к которому переполняет сердце.
Матрена и сама не замечает, как чувство это, казалось бы, бескорыстное и святое, приняв гипертрофированную форму, отгораживает ее от людей, становится все более эгоистичным: ведь другие-то матери, показанные в фильме, несут свою ношу с чувством великого достоинства.
И вот наступает еще один горький день — повестка из военкомата младшему сыну: «явиться для прохождения службы»... Как трагична эта зловещая тишина последней ночи в родном доме! Будильник над спящим Митей, словно палач, отсчитывает минуты. Потерянная и сразу постаревшая Матрена собирает ему рюкзак, и страшные, пугающие ее самое мысли роятся у нее в голове. И что-то недоброе, больное заметно во взгляде, устремленном в пустоту. Это — начало душевного слома, первые, неясным пунктиром прочерченные в сознании вехи, которые приведут ее к трагической гибели — нравственной, а потом и физической.
Предательство маленькое, незаметное, но уже сознательное, совершается следующим же утром. Едут по дороге сани с новобранцами. Вдруг путь Матрене перебегает черная кошка. И Матрена внезапно останавливает лошадь, пропуская едущих следом, — пусть беда обрушится на другую голову... Из груди ее рвется плач: «Мне страшно, Митя, страшно!.. Митя, сделайся больным, сделайся больным, Митя!... Может, поверят, отпустят, Митенька!...»
Так рождается в ней мысль о предательстве, кощунственная, подленькая мысль укрыться за чужой спиной, защитить и спасти «свою кровинку» ценою крови, пролитой за Родину сыновьями других матерей.
Сначала она еще борется с собой, стыдится своего малодушия: «Ты меня прости, сынок, за давешнее... Служи честно... как отец, как брат...» Но, когда события развиваются неожиданно и трагически, Матрена теряет голову и власть над собой. Эшелон с новобранцами попадает под бомбежку на станции, при погрузке в вагоны. Среди грохота взрывов и стонов умирающих мечется она как одержимая в поисках сына и находит его, раненного, истекающего кровью.
Спасти! Уберечь! Больше она ничего знать не хочет и, как вор, прячась от людей, привозит раненого домой. Не дав прийти в сознание, прячет на чердаке, потом выхаживает, отпаивая молочком и придумывая тысячи причин, чтобы не сейчас, а потом... потом заявить о случившемся в военкомат.
Взгляните теперь на Матрену. Это совсем другая женщина. Не только взгляд, но и вся повадка, даже походка ее изменилась, стала по-кошачьи осторожной. Ее существование отныне — сплошной страх, ложь, притворство. Обмануть надо односельчан, чтобы не заподозрили правды. Обмануть Митю, который стыдится своего дезертирства. Обмануть даже самого господа бога, доказав ему, что это вовсе не грех — то, что она сделала,. что мать имеет на такое право...
А собственная совесть? Как обмануть ее?
Женщина с серым, мертвым лицом, у которой минуты ослепления злобой, подозрительности, неприязни ко всему свету сменяются редкими минутами прозрения, хорошо знает цену содеянного. С отвращением видит она, как изменился Митя, которого она заживо похоронила, — теперь это жалкий трус и эгоист, растленное существо. Но высшей точки достигает ее душевное смятение в тот день, когда она, боясь разоблачения, выгоняет из дому старшего, вернувшегося с фронта сына Степана. Крики и грубость, слезы и бабье осатанение Матрены — все это бесплодная попытка унять бунтующую, рвущую сердце на куски совесть.
История предательства, подробно показанная на экране, обретает смысл философского иносказания, трагической притчи о человеке, посягнувшем на священную для общества людей заповедь — жить жизнью своего народа, делить с ним горе и радость. Разорвать эту связь можно, лишь поплатившись полным разрушением, деградацией личности.
Актриса Мордюкова играет эту трагедию нравственной деградации, показывает этот «путь вниз» с той разительной достоверностью, которая определяется не только могучим талантом, но и собственной позицией художника-гражданина, художника-гуманиста. Сострадая своей героине и обличая ее, она ни разу не сфальшивила, не покривила душой. Скажем больше: даже там, где драматургия поставила ее в ситуации психологически невероятные (выгнать из дому Степана, потерять интерес к его судьбе, несправедливо оболгать его невесту?), она, с великим тактом и мудростью пропустив это «через себя», превращает невероятное в единственно возможное.
В превосходном актерском ансамбле хотелось бы выделить и Вадима Спиридонова — исполнителя сложной роли Степана. Что-то по-шукшински русское, целомудренное и мужественное счастливо найдено в этом образе, противостоящем образу Матрены. Потому-то так искренен и прост он в том решающем разговоре с матерью, где она пытается «выпросить» у него сочувствие:
— Да подумайте, что вы говорите-то? Да я бы сам задушил дезертира!..
Все компоненты фильма, все средства художественной выразительности направлены на выявление нравственной, философской его сверхзадачи — суровая поэтичность изобразительного решения — пейзажей, психологически точных портретов (особенно Матрены и Мити во всей их драматической метаморфозе); музыка — взволнованная и сострадающая; но нигде не претендующая на то, чтобы обратить на себя внимание. И, наконец, главное — режиссура, которой как будто бы вовсе и нет, настолько естественно, почти как хроника воспринимается киноповествование. И только на каких-то кульминационных точках взрывается эта «незаметность» режиссуры, взрывается блистательными находками, по которым мы сразу узнаем автора «Баллады о солдате» и «Чистого неба»...
Мчится на белом коне белый всадник с факелом в руке, мчится наперегонки с поездом, переполненным пассажирами.
Что это? Видение? Галлюцинация или реальность?
В стремительном монтаже перемежаются кадры всадника и кадры бегущих вагонов. Нарастает, усиливается чувство напряженного ожидания чего-то важного, великого. И вот уже навстречу одинокому всаднику из темноты ночи несутся другие с такими же факелами, и счастливые лица людей в поезде, их слезы и крики ликования сливаются с голосами, звучащими по всей земле:
— ПОБЕДА!..
Даже один этот незабываемый образ-символ всадника на белом коне мог бы дать основание назвать картину «Трясина» произведением удивительным и незаурядным...
Тем не менее хочется сказать, что все-таки обидна некоторая потеря темпа, драматургического «нерва» (а значит, и зрительского интереса) во второй половине картины. Подобное «торможение» больше всего дает себя знать в эпизодах, выпадающих из заданной стилистики, из жанра кинотрагедии, на которую с самого начала нацелен зритель. В этом смысле «режет слух» бытовщинка, гротесковый юморок в сцене исповеди у попа на дому, «питейная пантомима» деда Корнакова за столом на встрече Степана, покупка пальто и живописание городской коммуналки. Мне показалось также, что и поезд, везущий Степана с женой и ребенком к отчему дому, и песня за кадром, выглядят некоторым упрощением, допущенным из стремления обязательно пропедалировать мотивы оптимистического толка. Все это само по себе актерски добротно сделано, но в какой-то степени выглядит чужеродным, как фрагменты из другого фильма.
Но существует, к счастью, некая психологическая доминанта зрительского восприятия, предопределенная целенаправленной волей художника.
Она «срабатывает» и сохраняет в памяти прежде всего то, что выдвигает новый фильм Г. Чухрая в число произведений незаурядных.
Только что перед нами прошла потрясающая сцена смерти Матрены. Диалог матери и сына (в роли Мити молодой артист Андрей Николаев) достигает предельного эмоционального напряжения. Замирает зрительный зал, и, кажется, слышно биение людских сердец. Затем следует эпизод, мастерски точный по социальному звучанию, по этическим оценкам художника, умеющего судить дела и поступки героев с позиций сегодняшнего дня: жалкий, расхристанный Митя приходит в милицию, умоляя арестовать его.
Конечно, дезертир ответит за свое преступление, за предательство. Но страшной карой, приговором Мите выглядит уже сейчас гадливое презрение милиционера, разделяемое и нами, зрителями, нежелание даже посмотреть в сторону этого человеческого отребья...
«Внимая ужасам войны», авторы создали фильм, проникнутый болью и гневом, высокой гражданственностью и подлинным гуманизмом.
Советский экран. 1978. № 23.
Из интервью Григория Чухрая (1990 год):
Сценарий «Люди», который мы написали совместно с Ефимом Севелой, мне снимать просто запретили, зачислили его в разряд пацифистских (в то время фильмы против войны не жаловали). Не дали мне снимать и «Сталинград». Фильм «Память» не понравился начальнику Главного политического управления генералу Епишеву, был запрещен для показа в армии, и очень скоро его сняли с экрана. Такая же судьба постигла «Трясину». На ее пути решительно встал тот же Епишев. Я читал его письмо, направленное в ЦК, в котором он выступал против этой «порочной» картины и требовал ее запрета. Если вы помните, фильм рассказывал о простой женщине, которая потеряла на фронте мужа и старшего сына, а младшего, призванного в армию, захотела спасти от войны, укрыла на чердаке и сделала его дезертиром. Сын остался жив, но мать погубила в нем душу, сделала его несчастным. Генерал Епишев негодовал, он утверждал, что в армии во время войны не было дезертиров. Он был также обижен «за нашу советскую мать». «Мать, — писал он, — ассоциируется у нас со словом Родина. Показывая мать в отрицательном свете, Чухрай порочит нашу Родину». В «Красной звезде» появилась разгромная статья, были сняты положительные рецензии на фильм, а на студии трудилась комиссия из МК, выяснявшая, куда смотрели партийная организация и директор студии товарищ Сизов, позволившие снять столь вредный фильм. От меня потребовали, чтобы я изменил название картины. По мнению членов комиссии, старое название «Нетипичная история» «бросало вызов основным принципам социалистического реализма». Желая спасти картину, я дал ей название «Трясина». Но это ее не спасло — она была снята с экрана и занесена в список, запрещающий продавать ее за границу.
https://paul-atrydes.livejournal.com/176282.html?utm_source=embed_post
Сохранено
|
|
</> |
Оставить комментарий
Популярные посты:
Предыдущие записи блогера :
24.07.2019 —
Ответ наивному педерасту
23.07.2019 —
Неандерталочка напряглась, что мы русские)
23.07.2019 —
Перепись ботов объявляется открытой.
22.07.2019 —
После выборов Киев сожгут
22.07.2019 —
Откачали!
21.07.2019 —
Кстате
21.07.2019 —
Мал клоп, да вонюч)
Архив записей в блогах:
Взял города чуть больше, чуть меньше 300 000 человек, не портовые и не вблизи от других крупных городов. Общий вывод - плохи дела с доходами в России, очень плохи. Украина не имеет нефти для экспорта, равно как газа и никеля. Но доходы её городов либо такие же, либо чуть ниже российских. ...
На Hulu вышли все 10 эпизодов второго сезона драмеди «Медведь». Теперь главный герой, Карми Берзатто, готовится открывать свой ресторан. Поклонники первого сезона могут быть спокойны — продолжение ничуть не хуже. Рассказываем про второй сезон «Медведя» и объясняем, почему это один из ...
У нас новая идея в руководстве. Провести не обычный нормальный корпоратив с пьянкой, плясками на столах, мордобоем и ёблей, а непременно с выпендрёжем! А именно - устроить маскарад. То есть делать все тоже самое, но в маскарадных костюмах. Подана эта идея коллективу была под следующим ...
Последние полгода часто приходят письма, где люди приводят тексты своих писем: любовных, дружеских и деловых и спрашивают - в границах ли. Это и правда очень важный навык: научиться общаться без багов в быту: с супругами, друзьями, коллегами, знакомыми. Если вы пишете без багов, ваша ...
Первый раз мы отправились в Европу в сентябре 2000 года, чтобы отметить очередной юбилей совместной жизни - самостоятельно, без всяких экскурсий и без особой подготовки. Улетали мы из сумрачной осенней Москвы 13 сентября, а прилетели в Злату Прагу 13 сентября тёплой золотой осенью. ...
