Про обычаи разных народов
sandro_iz_che — 20.07.2012 В каждой местности есть свои общепринятые знаки внешнего проявления горя и печали.Вот у нас, кстати, как увидят люди грязь под ногтями, так сразу говорят: "О! Траур по китайской императрице!"
А почему так, и известно ли китайцам об этом обычае, я и не знаю.
А, например, в Абхазии...
В тот раз я приехал спонтанно, без предупреждения. Поэтому не был уверен, застану ли друзей дома, и отправился к ним налегке, бросив сумку в камере хранения в Адлере. Застал всех. И настолько удачно, что три дня за ней съездить не мог. На четвертый, когда уже по любым кавказским обычаям не позорно было встать из-за стола, все пошли, кажется, на работу, а я - на автобус.
Пропустил три и сел в кафе под навесом подумать, насколько велик шанс, что четвертый будет менее похож на душегубку. Есть еще как бы такси. Одно. Такое, что его водила, кажется, и сам не верит, что за эти деньжищи кто-то согласится рискнуть.
Сижу, потягиваю кисленькое винцо, тут ко мне подсаживается незнакомый абхазский дедушка, отодвигает мой стакан в сторону и говорит:
- Не пей ЭТО. Выпей со мной, сынок!
И достает стеклянную банку, аккуратно завязанную белой тряпицей.
При всем моем уважении к старости, в любой другой местности за такое поведение дедушка пошел бы лесом.
Но чужие обычаи надо чтить. И дедушка симпатичный, крестьянский такой дедушка. Добротный и чистенький. И чача у него чистая, аки вода родниковая. А глаза мудрые, строгие и печальные.
Вот он молча разлил чачу, глазами этими показал: не чокаясь! Выпили мы, помолчали, повторили, закурили.
Что-то сказать надо, поэтому я, не кривя душой, похвалил: хороша, мол, чача.
Он кивнул, соглашаясь, и добавил, что хорошая чача - лекарь горю.
Я тоже согласился. А спрашивать, какое конкретно у старика горе, как-то неловко - мало знакомы пока. Да вдруг и не принято, обидится еще за настырность.
Ладно, думаю, захочет - сам расскажет.
Выпили еще - не рассказывает. Тяжело, видимо, говорить, еще свежа рана. Поэтому мы поговорили о горе вообще, в философском смысле.
Потом еще выпили, и я его стал потихоньку убеждать, что любое горе - трынь-трава и суета сует. Вот взять даже, к примеру, такой случай - скажем, померла бабушка. Но ведь пожила же счастливо? И мы же живы! Или, возьмем другой пример, сгорел дом. Так это вовсе чепуха - новый построить...
Дедушка понемногу соглашается, даже как-то кивает одобрительно. Когда банку допили, смотрю - он, вроде, и улыбаться стал.
Посадил я его в автобус, что в горы идет, до родной деревни, помахал рукой на прощанье. А сам чувствую, что устал, утешая деда, и разумнее будет за вещами поехать завтра, уж больно солнце злое.
Вечером друзья говорят:
- Зря ты это...
Я говорю:
- Что?
Они говорят:
- Ну... это... Движение на трассе Краснодар-Сухуми парализовал по синусоиде. Хорошо, что мы мимо ехали, и ты согласился, чтоб перевезли на другую сторону.
Я говорю:
- Ну, так вышло. Надо было дедушку из траура выводить.
Они всполошились, там же, в принципе, все друг друга знают:
- Какого дедушку? Что за траур?
- Скорее всего, - говорю, - по бабушке, наверное, я к такому выводу склоняюсь.
И описываю им, как умею, приметы дедушки и ситуацию.
- А! - успокаиваются они. - Знаем мы этого дедушку. И бабушку его знаем. Все в порядке с ней, расслабься. Крепкая старуха, да будет ей здоровья и счастья еще лет до ста двадцати!
- А как же вот - траур, горе??
Тут самый догадливый говорит:
- Так это не у него траур, а у тебя.
- ???
- Я же тебе которое утро уже говорю: возьми мою бритву! А ты заладил: "Я только своей, я только своей..."
С тех пор я никогда не оставляю бритву в багаже и бреюсь ежедневно даже на даче, такой вот у меня народный обычай стал.
PS: Эх! Только сейчас подумал - какой текст зря стратил! Надо было с каким-нибудь Gillett'ом на скрытую рекламу договориться.
|
</> |