про наш приход

inga_ilm — 09.01.2024

Сложно писать о Риме. И невозможно рассказать о нем человеку, который не знает его или не успел полюбить за краткую экскурсию. Потому что Рим ведь это не то что ты видишь. Скорее то, что увидеть никак нельзя.




Район неподалеку от Пантеона, что прозван Пинья – один из старейших кварталов города. И на том месте где теперь высятся инсулы (многоквартирные дома уже третьего века нашей эры), располагался ранее невероятный для городского масштаба Серапеум - религиозный центр посвященный богине Исиде и Серапису - богу изобилия и воскрешения. Ныне это странное место. Оно всегда меня привлекало. Своей какой-то величавой заброшенностью. И, конечно, тишиной. В этих тесных, грязных и, на первый взгляд, опасных узких проулках, нет никакой иной достопримечательности кроме древнего мраморного саркофага, в который на протяжении тысячелетий день и ночь льется вода.



Мне нравится сворачивать с шумной улицы дабы вкусить дух Древнего Рима, который так просто здесь уловить. Впрочем, обнаруживаются тут и улики человеческого присутствия – пустые пластиковые бутылки, например, брошенные возле источника. А ровно напротив него - вход в давно закрытый театр, о чем гласят наполовину сорванные афиши. Иногда я встречаю здесь и людей. Точнее их подобия. Те, кому положено выгуливать собак за небольшую плату, прячутся тут на крылечках домов, с вечно закрытыми ставнями. Собаки терпеливо лежат на мостовой, а их сопровождающие недовольно морщатся на редкого путника. И только ряды небрежно брошенных крошечных малолитражек напоминают о том, что где-то там, за резкими поворотами мощенной булыжником дороги течет иная, веселая, бестолковая жизнь.



А чуть отступая от линии застройки таится тут неприметный храм. К его светлому фасаду «испорченному барокко», ведет условная аллея из высоких ухоженных растений в глиняных кадках. Ни раз я останавливалась возле святилища, чтобы с удовольствием прочесть его кратко изложенную историю. Согласно письменным источникам, место это определенно как место силы, в начале первого века до Рождества Христова. Целла нынешней постройки как раз и была посвящена Серапису. Гигантский храм, который простирался более чем на два современных квартала, теперь свернулся до крошечного пространства за скромным фасадом (в самом верху карты и чуть правее от центра).



В надписи перед церковью указано, что при папе Пасхалии Первом - в начале IX века, капище было освящено христианской религией. А спустя еще столетия - в XII веке, крошечная церковь была расширена (если только возможно так сказать). По крайней мере у нее появилась колокольня, украшенная крошечной мраморной шишкой – символом бессмертия, одним из знаков древнего божества. Материалы для создания постройки были в прямом смысле этого слова добыты из развалин Серапеума. И как дополняет эти сведенья надпись:

«Ассиметричный интерьер базилики сохранился со времен Пасхалия и представляет собой три нефа, разделенных 12 колоннами из трех различных сортов гранита. Ионические капители колон лепные, созданы по эскизам декоратора G. B. Feraboschi во время реставрационных работ в 1640-х. А в середине XIX века, на месте утерянной мозаики, неизвестный художник исполнил в алтаре фреску посвященную первому мученику Стефану, тогда же уложен и новый пол из уцелевшего мрамора сгоревшей базилики святого Павла».



На мой взгляд завораживающие факты. А если учесть что именно на этом месте в ходе раскопок была обнаружена и та самая - неимоверно огромная бронзовая сосновая шишка – пинья, что украшает теперь бельведер Ватикана и, благодаря которой этот квартал получил свое название, то связь времен и значимость этих молчаливых проулков у меня не вызывает сомнения.



Конечно, если постараться, то можно узнать и больше. Например о том, что храм этот принадлежит братству сильвестринцев с XIII века, и ведь до сих пор они там служат. Известно и то, что братство это прославлено аскезой и что вначале орден отталкивался от францисканского устава, но в ХХ веке братья примкнули к бенедиктинцам и так далее и тому подобное (подробнее: Л. Карсавин Очерки религиозной жизни в Италии XII-XIII веков).



Мне хотелось написать совсем о другом, однако без столь многословного предисловия описать произошедшее было бы невозможно.

Семь лет назад, блуждая по полюбившемуся мне маршруту, от проспекта Витторио Эммануэла, в сторону церкви Санта Мария сопра Минерва, я неожиданно обнаружила у входа в храм сильвестринцев, живое существо. Эта женщина, на первый взгляд весьма приличная синьора, была мне знакома, она ночует то на паперти церкви святого Игнасия, то болтается возле Иль Джезу. Впрочем, я не сразу узнала ее. Она столь любовно обирала листья уставших от жары пальм, что я уверилась в ее полнейшей добропорядочности. Подумала что за чудо – хозяйка тенистой квартиры, расположенной в бывшей келье, любезно заботится о крошечном общем сквере. Оказалось не совсем так. Неподалеку дремал бродяга – ее спутник, а она лишь воссоздавала для себя безмятежную картину жизни в райском саду. Мы разговорились сначала про цветы и, наконец, я приступила к важному вопросу. Я спросила: Отчего храм этот всегда закрыт? - Нет не закрыт! Открыт! Воскликнула она. Здесь каждый день есть служба. Приходите сегодня ровно в семь и сами убедитесь. Она беззащитно улыбнулась мне своим щербатым ртом и я решила что это добрый знак - получить такое приглашение. Значит непременно ровно в семь, сегодня же надо быть тут, пока опять, неведомым ветром меня не унесет куда-то (что впрочем и случилось на следующий же день).

Несмотря на лень и хлопоты по дому, я настояла чтобы мы отправились в тот храм. Муж поворчал и стал неспешно собираться. Я же, словно предчувствуя, очень спешила и с первым ударом колокола зовущего к службе, кубарем скатилась по лестнице. В страшном нетерпении помчалась я к храму.



Но картинка в переулке была на удивление привычной, а дверь церкви плотно затворена. Я растерялась. Неужто все-таки закрыто? В отчаяиньи рванула на себя тяжелое, старое дерево и оно неожиданно легко послушалось. Луч света выхватил из полумрака три фигуры, которые покоились в высоких креслах алтаря. Не знаю кто из нас был больше изумлен – мы, которые обнаружили пространство наполненное молитвой, или эти странные люди, одетые совершенно по-светски. Но первое, на что я обратила внимание - один из служителей был черный, другой цвета кофе с молоком и третий белокожий. Все они были далеко немолоды и весьма суровы. Мы почувствовали что не имеем никакого права тут пребывать и тем не менее, из какого-то детского упрямства, тихо опустились на скамьи. Не шевелясь внимали мы размеренному бормотанью на латыни.

Привычная, но чрезвычайно краткая их служба, производила впечатление какого-то древнего заговора. Рождалось впечатление что мы присутствуем при странном, тайном обряде. Нашептовании, что оживляло тени. И не успела я даже начать фантазировать, как все было кончено. И трех минут не прошло, как двое из хранителей захлопнув священные книги, исчезли. Словно испарились. И только старый белый человек неспешно подошел к нам и молча, услужливо пригласил на выход. Мы вышли на улицу.

Казалось звуки колоколов так и не успели растаять в сером, предгрозовом небе. В недоумении от происшедшего мы все еще стояли на пороге, когда за нами захлопнулась и тщательно закрылась дверь. Мы переглянулись. Что это было? Мы сделали пару шагов и натолкнулись на стайку голубей. Их было трое. Один почти что черный, другой коричневый (ну кофе с молоком) и третий белый. Они смотрели на нас не шевелясь. Не разлетаясь – разглядывали. Я обычно так проверяю сны. Если разлетаются - значит все правда. Я обернулась – нам отрезала путь к храму черная как ночь, большая кошка. Здесь кошек на улице – ну просто не бывает! Впервые вижу. Она коварно щурилась, как будто выжидала, смотрела что теперь мы будем делать. Стало не по себе. Мы постояли в молчании. Понадобилось время чтобы картинка приобрела подобие реальности. И только нам удалось вернуться к осязаемому миру – как тотчас разлетелись голуби да и сама Кибелла исчезла. Чинно прошествовали мы до дома, но еще долго переживали те странные минуты...

Конечно, мои старые друзья здесь про все это уже читали. Много лет назад. Но вот разговорились про Рождество и я вернулась к этой теме - о том, как в Риме его праздновать.



Мы стали ходить туда на утрени. И вскоре, нас начали там узнавать и даже радоваться. Конечно, мы не понимали службу, только если догадывались - вот сейчас читают из Луки, потом из Матфея (потому что имена называют), и в этот момент нужно встать. А вот сейчас нужно расцеловаться со всеми. Мне, кстати, это в католической службе очень нравится. Жаль, что из нашей традиции эта важная часть ушла. После всеобщих объятий, в храме как-то очень тепло становится и все весело переглядываются до самого расставания. И, конечно, иногда становится очень скучно. Но ведь главное - дисциплина. Хотя бы сорок минут в неделю тебе нужно "не думать о белой обезьяне". Ворох всякой мути приносит в голову, а ты сидишь и выгоняешь ее оттуда, сосредотачиваешься на важном - на Любви. Так продолжалось несколько месяцев.

И вот однажды, нас догнала на улице та самая бродяжка - Эмилия. И закричала: в это воскресенье! В это воскресенье! Вас ждут! Будет русская служба в этом храме!



Царствия ей Небесного! Давно она сгинула, еще до всех карантинов. Мы с ней и вправду подружились, я часто писала о наших отношениях тут, что-то даже попало в книгу об Италии. Помню, мы тогда расцеловались с ней, несмотря на тонкий запах мочи. Благая весть! В то воскресенье мы и нашли свой русский приход. Приход относится к Западноевропейскому экзархату в составе Константинопольской православной церкви. И мне кажется, это очень забавная история. Ну или вот как ко всему этому относиться? Если учесть что приход наш странствующий, своего места для службы у него нет, но вот - суровые сильвестринцы его приютили. И мы его вот так нашли. И все смеются - мы единственные настоящие прихожане - то есть живем рядом с церковью.

* все картинки кроме двух из Интернета по запросу Chiesa di Santo Stefano del Cacco может потом допишу почему так смешно называется )

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив