Про Лиса


Едва я вошёл в лес и сделал первые снимки, как обнаружил, что у смартфона внезапно наступил «голубой период» Пикассо и все изображения смартфон — этот технологичный корейский творец, вдруг стал создавать исключительно в голубых тонах.
Я его отругал по-русски, и к первому водопаду дело наладилось.

Три месяца почти беспрерывных дождей и периодическое таяние
снегов сделали своё дело — воды в речках Байдарской долины хватало
с избытком.
А значит Севастополь в этом году не испытает жажды.

Я поднимался.
Росла высота над уровнем моря, росла толщина снежного покрова.

Тропки скрылись под снегом, но животные (в отличии от меня) могли их распознать и я шёл по следам лисиц и косуль в нужном мне направлении, пока не выбрался на хребет, где кто-то уже успел проехать на проходимом автомобиле и обозначить дорогу.

А к пещере уже пришлось двигаться по снежной целине — лишь лисы
да зайцы, судя по отпечатком на снегу, успели раньше меня побывать
здесь в этот день.
Да ещё своим появлением я спугнул большую сову, отдыхавшую с
сумраке под высоким каменным сводом.

Стены пещеры искрились в свете фонаря и радовали яркими красками.

Лежали на каменном полу останки давным-давно покинувших наш мир людей.

Я испытал светящуюся палочку, но свечение её оказалось слишком слабым, чтобы на него можно было полагаться в подземном мире.

В лесу, невидимо для меня, кипела жизнь.
Цепочки следов бежали во всех направлениях, сходились,
пересекались, расходились, накладывались одни поверх других.
Кое-где на снегу виднелись брызги звериной мочи, кое-где его
окропила кровь.
Но сами звери мне не показывались.
Они были в лесу дома и умели заранее определить, что к ним пришёл
гость из города, и укрыться.
Иногда они не успевают и происходит внезапная встреча. Иногда
животные проявляют любопытство и некоторое время не прячутся, а,
застыв, наблюдают за пришельцем. Но успеть сделать фотографию и
тогда редко получается. По крайней мере здесь, где лес проходит
неподалёку от обжитых мест.
Когда мне станет тяжело бродить по горам, я, наверное, обзаведусь
фотоаппаратом с телеобъективом, масхалатом, и буду уходить
километров на пять на какую-нибудь гору, сидеть, подкарауливать и
фотографировать зверей.
Толоко вот как с куревом-то быть?
Дым звери чуют тоже издалека.
Косули протоптали тропу к водопою и по ней я вышел к ещё одному водопаду в каньоне.

И мне повезло — парочка людей, вероятно мужчина с женщиной, уже
успели побывать здесь утром и вернуться в село. Без их следов я бы
тропу не нашёл и пришлось бы кружить по лесу и впустую расходовать
время.
С людьми гуляла и собака.
Пока я шёл, солнце опускалось за гряду гор.

Оставалось совсем немного, может быть чуть больше километра, как
на дороге появился Лис.
Он учуял меня раньше, чем я его, но недостаточно рано для того,
чтобы мог скрыться незамеченным.
Метрах в тридцати впереди я увидел, как большой Лис пересёк
быстрыми шажками дорогу, легко взбежал по косогору и растворился
среди деревьев.
Пушистая шуба рыжего цвета и хвост, размером с самого Лиса.
Раньше мне лисицы не попадались, и я привычно поблагодарил за то, что мне довелось её встретить, да уже и тогда, когда я считал свой поход практически законченным.
До этого я видел лисицу только один раз. Да и то — лишь смутную
тень в темноте.
Мы тогда сидели на берегу большой реки, далеко в воду уходили лесы
закидушек, на лесах висели колокольчики и комочки глины. Была ночь,
горел костёр, и из тёмной степи подкралась к нему лисица, утащила у
нас рыбу и быстро убежала, я и не успел её рассмотреть толком.
Было это давно, я ещё носил пионерский галстук.
Мой отец с приятелем поехали на рыбалку, и приятель взял своего
сына, а мой отец своего.
Меня, то есть.
Мы ездили на Днепр. Туда, где находилось Каховское водохранилище.
Тогда я чуть не впервые, наверное, услышал и украинскую речь. Сразу
за перешейком, в Херсонской области. Приятель отца остановил машину
и принялся расспрашивать мальчика с велосипедом, где можно здесь
ловить рыбу. Мальчик показывал пальцем в сторону речушек и
колхозных ставков, а приятель спросил, что вдруг рыбнадзор и что
тогда делать?
Мальчик ответил:
— Тогда трэба зматывать удочки и тикаты!
Так мне всё это запомнилось и произошло это уже давно.
А сейчас нет ни моего отца, ни его приятеля, ни сына приятеля
моего отца, моего ровесника.
И нет уже даже и самого Каховского водохранилища.
Что же ещё привычного исчезнет на моих глазах из нашего мира, прежде чем и сам я отправлюсь вслед исчезающему?
А?