Про котиков, так про котиков

loboff — 18.06.2014
Детство у Лобова случилось суровое. Мимо него проскакали не только деревянные лошадки, но и множество других простых и безыскусных детских радостей. Например, домашние животные. Впрочем, не совсем. Была, была таки на заре детской оптики, в самых смутных младенческих воспоминаниях, одна животинка. Кошачьего рода причём. По сути, это и в целом был первый домашний любимец в беспокойной семье непосредственных предков Лобова.

Родители перед этим долго мотались по бескрайним просторам нашей бывшей общей Родины, а потом наконец вернулись изо всех своих странствий по Чечне, Челябинску, Липецку и прочим странным местам - туда, куда только и могли вернуться - домой, к своим мамам и папам, - и наконец вроде как осели и остепенились. Как "молодым многодетным ценным специалистам со стажем", случилось родителям и счастье - отдельная квартира, а не обычная за годы скитаний общага. И вот как тут на радостях было не завести и ещё одного члена семьи?

Завели меня. Меня им показалось недостаточно - не хватило отчего-то ни трёх старших детей, ни даже и ещё одной розовой, огненно-рыжеволосой сопливой куклы по имени Артём. Решили усугубить, и поэкспериментировать теперь ещё и на кошечках. И вот тут первый блин, в отличие от обычного для людей способа самовоспроизводства, оказался и правда что комом. И в прямом, и в переносном смысле. Потому что когда этот ком шерсти вырос, он вызвал некоторое изумление взращивателей - в силу результата. Ибо вместо прелести и мимимишечки - получилось Существо.

Существо это назвали без изысков - Барсик. В противоположность своему невзыскательному имени, существо оказалось сложным, и если и не замысловатым, то как минимум неоднозначным созданием. Было оно якобы мужеского пола, но так никогда этого и не проявило. Его коричневый окрас был бы даже и красив, сочетая шоколадные и палевые оттенки, если бы не врождённая непричёсываемость, выглядящая как лохматость, и намекающая тем самым на неухоженность и заброшенность.

Но и это было бы полбеды. Ибо телосложение якобы кота усугубляло картину до крайности. Если вы представляете себе как выглядит среднестатистический ботан из молодёжных американских комедий 80-х годов, вы сможете представить себе и Барсика тоже: узкие плечи, тщедушные конечности, и несоразмерно большая голова. Ну, и как же без этого - общая задумчивость, граничащая с тормознутостью.

Жил Барсик меланхолично и созерцательно. На окружающих его смотрел как на... хм, обслуживающий персонал, ко всему прочему не слишком расторопный. Совсем забыл - у него практически не было голоса. Просил поесть и всего прочего он посредством некого сдавленного скрипа, смешанного с шипением. Если бы я увлекался психоанализом, обязательно обнаружил бы в своей последующей судьбе тлетворное влияние этого жуткого мява: как именно, не знаю, но обнаружил бы точно.

Жили мы на первом этаже. В старой, 40-х годов постройке, с сухой штукатуркой вместо нормальных стен, и скрипучими деревянными полами. Неизбежно когда-нибудь к нам должны были прийти мыши. И они, понятно что, пришли. Как вы уже наверное догадались, ловить мышей наш аристократ отказался напрочь - наоборот, он от них прятался, от каждого шороха в углу становясь ещё более лохматым, чем обычно, и прячась под ближайшую кровать или шкаф. Люди, составляющие семью, приняли и эту странность существа как факт, печально вздохнули, и начали решать проблемы без учёта кошачьего фактора. То бишь традиционно - мышеловками. Купили самую мощную - такую, чтобы и крысу в фарш. Зарядили, поставили посреди кухни, и пошли спать, в предвкушении доброй охоты.

Барсик никогда не торопился просыпаться по утрам. Лишь когда с кухни начинало тянуть аппетитным ароматом котлет, слышался звук открывающейся дверцы холодильника, и прочие такие же верные признаки гарантированной кормёжки, наш аристократ изволил появляться на кухне, и проскрипывать тире шипеть свою традиционную утреннюю песню.

Вот и в это утро Барсик вышел в свет лишь тогда, когда вся остальная семья и уже собралась на кухне, и рассматривала первую жертву мышеловки - крошечное серое создание, могучей пружиной раздавленное напополам, с вылезшими наружу кишками, и всеми прочими прелестями мышиного внутреннего мира - обсуждая, и что теперь с этим делать, и куда эту красоту девать.

Барсик пугливо подошёл поучаствовать в коллективной жизни семьи. Приблизился к мышеловке вплотную. Близоруко прищурился. Разглядел все эти красоты физиологии. И - отвернувши в сторону свою огромную голову, - сблевал.

Жил наш эстет после этого недолго. Семейная легенда уже неизбежно приукрашивает последующие события. Кто-то говорит, что он терзался от полученной душевной травмы целую неделю. Кто-то утверждает, что помер незадачливый кошак на следующий день. Самые впечатлительные и вовсе помнят, что помер Барсик сразу же, на месте, от разрыва сердца и душевного потрясения (но это наименее популярная версия). Память и вообще дело такое - она подводит. Но факт остаётся фактом - душа поэта и интеллектуала не снесла столь серьёзного и катастрофического столкновения с обыденностью, сердце его не выдержало жестоких реалий бытия.

Умер он впрочем тихо и интеллигентно - попросту однажды не проснулся. Семья была в шоке. Пример Барсика оказался настолько впечатляющим, что уже даже много лет спустя, когда мы успели и уехать в Тюменскую область, и прожить там около 10 лет, и после этого вернуться назад, и когда снова встал вопрос о наконец-то технической возможности заведения домашней животинки - мама категорически заявила, что котов у неё не будет никогда. Только кошки, только хардкор, и только Нюрки.

Впрочем, это уже совсем другая история. Куда как более обыденная и благополучная. А значит, и совсем уже неинтересная.

Да, и всё-таки к несчастливому детству. Пока мы жили на Севере, содержание домашних животных было физически нереальным, из-за скотских по сути условий жизни. А поэтому и столь важный период в своей жизни - с 6 до 16 лет - Лобов так и прожил без вот этой щемящей любви к тому, чтобы потаскать животинку за хвост, потискать её, помучить, и всяческими иными способами испортить домашнему любимцу жизнь.

Несомненно, это тоже была для Лобова психическая травма. Быть может, я именно поэтому так и вырос извращенцем, и людей до сих пор люблю куда больше, чем кошечек, собачек, и прочую такую же мимимишную прелесть. Даже понимая при этом, что нифига люди этой любви не заслуживают.

P.S. Кстати, о котиках в этом блоге пишется не впервые. Было и ещё два позорных вызывающих гордость за собственную толерантность эпизода:
Василий Алибабаевич
Сладкая жизнь

А чтобы и совсем закончить позитивом - тот самый сволочь тире симпатяга Кузьма из первой ссылки - собственной персоной. К сожалению, фотографии Василия Алибабаевича, Идеального Кота Всей Моей Жизни, не нашлось (вернее, её надо сканировать с бумажных фото, а лень), но они с Кузьмой внешне и правда что близнецы-братья.

Так как? План по котикам выполнен, нет?

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив