Про жадных коммерческих авторов и "воду" в книгах

vad_nes — 07.11.2021 В первой половине 19 века в традиционном французском книгоиздании произошла так называемая "40-франковая революция".

В 1836 г. журналист Эмиль де Жирарден основал газету «Ла Пресс» — первую из газет, которая начала печатать в коммерческих целях историко-приключенческие романы-фельетоны с продолжением. Подписная цена на эту газету была 40 франков — вдвое дешевле всех других подобных изданий.

Стартап оказался более чем успешным, и вскоре остросюжетные романы печатали практически все СМИ, перекупая друг у друга модных авторов за бешенные бабки.

Что это означало? Это означало доступ к романам широких масс. Цена на книги была конская - купить фолианты, переплетенные в тисненную свиную кожу, мог себе позволить не каждый буржуа. Газеты же стоили копейки, и читать печатающийся там с продолжением роман мог себе позволить любой грамотный француз.

Так появился феномен, который знаменитый французский критик Сент-Бёв (на фото) назвал "промышленной литературой". Сегодня бы сказали - "литература стала бизнесом".



Как же традиционная критика восприняла "промышленную литературу"?

В 1839 году автор этого термина Шарль Огюстен де Сент-Бёв выпускает программную статью "Меркантилизм в литературе".

В отличие от многих других эту статью и сегодня читать чрезвычайно интересно. Настолько интересно, что я даже сделал выписки, которые и предлагаю вашему вниманию:
_________

Жадные писатели

Большинство наших писателей перестало вдохновляться нравственными и политическими идеалами. Те, кто создает литературу, стали воодушевляться в своих помыслах и руководствоваться в поступках лишь мотивами, реально побуждающими их к творчеству, — состязанием самолюбий и настоятельной потребностью заработать на жизнь. Индустриальная литература сбросила маску и обнажила свою сущность.
Отличительной чертой современной литературы, чертой, характерной для нашей эпохи вообще, является неприкрытая и часто дерзкая алчность.

Традиционные издательства

За последние два года спрос на книги особенно упал — книжная торговля умирает. Доверчивостью читателя столько раз злоупотребляли, ему столько раз подсовывали дорогостоящие пухлые тома, состоящие преимущественно из полей, столько раз выдавали старое за новое, на столько ладов нахваливали нелепости и пошлости, что публика в буквальном смысле слова уподобилась трупу.

Непрофессионализм

Сочинительство и печатание все больше перестают быть отличительной приметой литератора. «Почему бы не писать и мне?» — спрашивает себя каждый, и к этому его побуждают весьма веские причины. У человека семья, он женился по любви, — кстати, жена его тоже может писать, хоть и под псевдонимом. Есть ли в мире что-нибудь более почтенное, более достойное сочувствия, чем упорный (пусть даже чересчур торопливый и небрежный) труд бедного литератора, который существует сам и содержит ближних с помощью своего пера?

Реклама

Не менее губительное воздействие оказали эти злосчастные <�рекламные> объявления и на книжное дело: они во многом помогли убить его. Как? Очень просто. Анонсы удваивают стоимость книги, оплачивать их приходится за счет первых же проданных экземпляров, еще до получения прибыли. Выход нового произведения влечет за собой потерю тысячи франков на объявлениях. Памятуя об этом, издатели принялись неумолимо требовать от авторов двух томов вместо одного и формата in — 8° вместо меньших, ибо это не сопряжено с дополнительными затратами на анонсы, а раз стоимость последних неизменна, продажа вдвое более толстой книги приносит вдвое большую прибыль и покрывает все расходы.
(Сегодня в коммерческом самиздате вложения в рекламу обычно начинают окупаться хотя бы при трех книгах в серии - https://author.today/work/series/13713, тогда тоже рекламировать однотомник было тупо невыгодно - ВН).

Строчкогонство коммерческих авторов и «вода» в их книгах

Но чего ожидать и от самой книги, если она создается путем простой брошюровки страниц по принципу: как можно больше печатных столбцов, как можно меньше мыслей?
Фраза — вещь беспредельно гибкая; поэтому увеличение формата газет и появление романов с продолжением повлекли за собой обилие пустых слов, излишних описаний, ничего не значащих эпитетов; стиль, это сложное сплетение различных нитей, вытянулся, словно ткань в руках приказчика.
Появились сочинители, которые пишут свои романы с продолжением исключительно в диалогах, потому что при этом после каждой фразы, порою после каждого слова, следует пробел, и, таким образом, достигается выигрыш в количестве строк. А знаете ли вы, что такое строка? Там, где речь идет о часто повторяющейся мысли, сокращение на одну строку означает серьезную экономию мозговых усилий; там, где речь идет о гонораре, оно означает потерю довольно круглой иногда суммы.

Сиськи и нефритовые жезлы

Позерство в сочетании с корыстолюбием, с меркантилизмом в литературе, со стремлением повыгоднее использовать дурные наклонности публики вызвало к жизни — если говорить о произведениях, созданных воображением, и о романе — какую-то рафинированную безнравственность и развращенность, это характерное явление, ставшее для нас уже чем-то привычным, — отвратительная гниющая язва, с каждым днем все более разрастающаяся. В творениях двух или трех наших наиболее популярных романистов таится замаскированный, но не столь уже неузнаваемый маркиз де Сад: иных простофиль это увлекает, щекочет; для женщин, даже порядочных, это — пикантное блюдо; едва проснувшись, они уже тянутся к нему как к чему-то недозволенному, потайному, сами не отдавая себе в этом отчет.

Чем сердце успокоится

Нет, как ни дерзостны надежды, порожденные нынешним кризисом, меркантилизм не восторжествует в литературе: он не привносит в нее ничего великого, ничего плодотворного, ибо чужд вдохновению. За последние годы он уже потерпел несколько сокрушительных поражений.
Однако попытки утвердить меркантилизм в литературе не прекращаются, и это обязывает всех, кому она дорога, быть начеку. В наши дни худшее беспрестанно всплывает на поверхность и определяет собой общий уровень, а лучшее уносится течением или тонет. Зло, конечно, родилось не вчера; но все дело в мере, ныне же все допустимые пределы уже перейдены.
_______________

Шел 1839 год. Литература умирала. До изобретения радио оставалось примерно 60 лет.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив