Про деревню -2. Средства коммуникации

elsa-brabant — 06.07.2017

В деревне надо разговаривать особым образом: громко, звонко, задорно и приветливо. Моя Таня, сельская уроженка и дочка директора совхоза, владела этой манерой в совершенстве. Она была у нас фронтменом в ситуациях коммуникации с местным населением.

А местное население тут говорило на русско-белорусско-польском суржике.

- А на вошто вам тыя песни старыя? - удивилась бабулька, когда мы объяснили цель своего визита.

Мы ее дружно убедили, что это как раз самое ценное (на самом деле мы так не думали))

Короче, в итоге мы от нее узнали, что место тут рыбное, и в деревне есть еще три женщины (Верка, Манька и Дорька), которые могли бы напеть много всяких песен. Но они освободятся только после вечерней дойки («во як коров пригонять, подоять, тады и придуть»).



Нашу бабульку звали Никифоровна.

- Хадитя, хадитя у хату, молока поешьтя! – решительно пригласила она и выставила нам на стол банку молока, буханку серого хлеба, творог и варенье. Так началось мое гастрономическое деревенское приключение.
О деревенской еде будет отдельная глава)

Тут уже нам стало ясно, почему Светлана Петровна, не моргнув глазом, отправила нас в путь без припасов продовольствия. Нас кормили и поили без остановки, не понятно за какие заслуги, в каждом доме, в который мы только стучались. И (забегая вперед) на базу в нашу гостиницу мы явились не с пустыми руками, а с пакетом коробовки, фанерной коробкой яиц и шматом сала килограмма на три.

Так вот, про коммуникацию.

Нам был необходим контакт, потому что без него люди петь не станут. Таня давала нам мастер-класс по его налаживанию. Мы с Игорем подстраивались на ходу.

Я уже сказала, что в деревне надо говорить громко. Тому есть несколько причин.

Во-первых, это знак твоей открытости. Тот, кто говорит тихо – подозрителен.
Во-вторых, тут же вся жизнь на улице, привыкли кричать.
В-третьих, бабульки банально глуховаты.

Дальше. Люди должны знать, кто ты такой, поэтому взаимная презентация - совершенно необходимый этап налаживания дружеских отношений.

Никифоровна сначала расспросила нас вместе и по отдельности обо всем, что ее интересовало. Из какого мы города. Что за уч.заведение представляем. Где наша «учителка». И о личном.

Например, меня она спросила:

- Ти жив же твой папка?

Поскольку я тогда вообще еще не думала о том, что кто-то может умереть, да и вообще – с чего бы? папа-то... Мне стоило больших усилий ответить непринужденно - да, Никифоровна, жив!)

Спустя много лет я уже с семьей приехала летом в деревню на молоко в те же края, и вспомнила этот эпизод, когда в очереди у колонки две немолодые соседки стали задавать мне похожие вопросы:

- Ти пьеть жеж твой мужик?
- А гуляеть, ти не?

На первый вопрос я ответила «нет», а на второй - «да кто ж его знает?», а то был бы перебор и неправдоподобно)

Наша Никифоровна и сама про себя всё рассказала: мужик помёр, дочкА в поселке живет, на сырзаводе работает, внучка в городе в техникуме учится.

Еще один важный коммуникативный аспект в деревне – готовность к трудовой деятельности. «Бабушка, давайте я посуду помою/воды принесу/картошку почищу?» - это самый верный способ наладить смычку между городом и деревней.

Тут у нас был еще козырной туз – Игорь, который нарубил Никифоровне гору дров и поправил калитку, пока она ходила оповещать соседок о вечерней спевке и встречать корову. Так что дипломатические задачи были нами выполнены в полном объеме.

Вечером у нас в хате был эпицентр деревенской культурной жизни. Никифоровна сделала огромную яичницу («яешню») на сале, пожарила домашней колбасы, наварила молодой картошечки, собрала на грядке огурцов, а мы поставили свою водку, конфеты и пряники. Подтянулись одна за другой гостьи, и процесс пошел.

Игорь, кстати, и тут пригодился. Он подливал нашим певуньям водку (этот аспект коммуникации пояснять не надо) и своими черными бровями действовал на них явно вдохновляюще. Они спели и соло, и хором, и долго не хотели уходить.

Но я о коммуникации.

На другой день, уже в следующей (довольно большой) деревне я получила представление о специфике межполового общения в сельской местности. Вечером нам пришлось пересечься с деревенскими ребятами. Они с обеда караулили под окнами, тарахтели мотоциклами, пока мы писали местного народного скрипача. Отсиживаться в хате было и скучно, и душно, и невежливо, да и скрипач этот нас уже изрядно достал своей Камаринской.

Оказалось, что в этом общении были свои законы результативного поведения. Такие приемы, как молча теребить косу и ковырять траву носком босоножки, не катили абсолютно. Моя Таня показала мне трансцендентный уровень в этой науке (у Листа есть 12 головоломных этюдов высшего исполнительского мастерства, которые принято называть "трансцендентными" - я в этом смысле).

Разговаривать надо было опять же громко и смело, ни в коем случае не мямлить. А главное – уверенно и быстро реагировать на каждую реплику оппонента. Где звонким смехом поддержать нехитрую шутку, а где резко отбрить нахала.

- Ага! Один хотел да перехотел!
- Ну да! Дело ясное, что дело темное! – этот фольклор сыпался из нее как зерно из молотилки.
Я не верила своим ушам. Она ли это?! Самая начитанная девочка из всех, кого я знала?

Но ее совхозные навыки обеспечили нам в итоге статус уважаемых и неприкосновенных особ. Нас пригласили покататься на лодках по реке, на мотоцикле по деревне, но мы согласились только на то, чтобы сходить в заброшенный сад за коробовкой, пока не стемнело. Пацаны вели себя как настоящие жельтмены, и если у кого-то в нашей свите вырывалось характерное словцо, тут же следовал окрик:

- А ну! Матом не ругайтеся!

С нашим Игорем они еще раньше выкурили по «Приме» с целью выяснения его статуса в нашей тройке и раздумали его бить. Так что Игорь махнул рукой на нашу девичью сохранность и остался помогать хозяину перекидывать сено в клеть.

Мы потом притащили ему целую кучу этой коробовки в чьей-то футболке.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив