Про ценность отношений
anfisa912 — 27.11.2018Отношения, это работа.
Ценность отношений, как оказалось, что её нет?
Я понимаю, что была всегда у папы и мамы, может этим обесценились наши отношения? Ты такой старый комплект, который с человеком всю жизнь, и уже давно потерял свою ценность. Оказалось, я одна работаю над нашими отношениями. Без меня наш личный плацдарм отношений превратился в пустырь. Нет ни доброты, ни любви, ни дружбы, ни ярости, ни злости. Нет – в вымершую степь. Ни травинки не шелохнётся.
Как социальная сирота, я отписалась от материнских новостей в фейсбуке летом, в момент поездки мамы с Дуней на моря. Мама постила фотографии, как заботиться о дочери. По понятным причинам я не хочу это видеть. О своём папе я вообще ничего не знаю, а мама тут в социальной доступности.
Ну ладно, лайки в инстаграмм я перестала ставить ещё в первый год ссоры, и мама тут же перестала ставить лайки тоже. А фото то есть. И тут они с отцом детей меня бомбанули. Выставили фото Марфы с мамой. Мама в Инстаграмм, отец детей в фейсбуке. И каждый раз для меня это оказывается ударом.
Надо сказать, что дети моё больное место. И с моими родителями, для меня это также серьёзный факт, что в наших отношениях была только моя работа. Ведь эта вымершая степь, она не только меня коснулась после моего выхода из семейной коалиции, но и моих детей.
Оказалось, что мои папа и мама вообще не видят ценности в моих детях. Или не умеют, или не хотят иметь отношение. Для меня это какой-то паноптикум. Я признаю, что я странная, и возможно могу любить любых детей, которых посчитаю своими, но ценить то можно даже не любя. И впрочем, если папа никогда в жизни наверно не говорил, что любит хоть кого-то из нас, то мама умеет говорить слова любви и говорила их мне и моим детям.
И что мы видим в анамнезе. Мама встречается с Марфой раз в год. С подачи Марфы. Марфе нужен очередной костюм в школу, и вот эта и есть встреча. Марфа единственный мой ребёнок, с которым мама встретилась за эти два года. Ну вот пожалуй два раза за два с половиной года.
Вспоминаю факт нас удививший, биобабушка Люси никогда не видела её. Вплоть до взятии под опеку, она никогда не изъявляла желание встретится с внучкой.
Марфа и Тёма жили весь прошлый учебный год в двадцати минутах от моей мамы. Но ни разу не были у неё. И ни разу не встречтились. Функции бабушки у Марфы и Тёмы выполняла Таня, мама жены отца детей.
Папа ни разу не виделся с детьми, единственный его контакт, это пожалуй в аэропорту, когда Стёпа и Лиза улетают или прилетают из Англии. То есть типа полчаса в совокупности в год он видит Стёпу. Ну и слышала он в Англии как то был, был ли там Стёпа в это время, я не знаю. Последние пару месяцев от папы привезли несколько пакетов с вещами, которые Лизе уже не нужны.
И это та информация, которую я бы хотела развидеть.
Ещё о фактах, мои дети, возможно никогда не были на ночёвке у моих родителей. Зато все дети моих родителей ночевали и даже жили со мной. И вот после сорока, ты осознаёшь, что это ты уже давно нёс функции бабушки и главы семьи, а без тебя это просто набор граждан, которые неспособны к взаимодействию.
На данный момент нет никаких предпосылок, что мама и папа выполнят мои условия применения – извинятся перед друг другом. Уж тем более они даже не подумают извиниться передо мной.
Я считала, что они умеют любить. Но они умели любить и ценить – удобную Настю, удобных детей, удобную дачу. Настю без неудобных мнений.
И думаешь, будешь ли ты способна любить своих детей, когда они станут неудобны... Или это просто жизненный цикл отделения детей и родителей.
Брат пытаясь как-то переубедить моё упрямство, в сердцах сказал, – Ну они же эгоисты, ты что не знала?
Не знала.
Переодически читаю статьи.
Ну что, я усыновила и родителей? Парентификация? Хотя я никогда не была гиперзаботливым родителем.
Удивительно, ведь физически и финансово они абсолютно самостоятельные личности.
«– У поколения нынешних тридцати-сорокалетних вообще немало проблем во взаимоотношениях с родителями. Не раз вы писали в своих статьях, книгах, говорили на лекциях о травме поколений. Есть ли у вас понимание, в чем особенность поколения сорокалетних, в чем причина сложности их взаимоотношений с родителями?
– Особенность этого поколения состоит в том, что в нем распространено явление парентификации, «усыновления родителей». Достигнув определенного возраста, дети были вынуждены поменяться с родителями своими эмоциональными ролями, сохранив социальные. Иначе говоря, они несли несвойственное их возрасту бремя ответственности за эмоциональное состояние своих родителей, которые не могли найти другие источники поддержки.
Нынешним семидесятилетним людям часто самим не хватало родительского внимания, принятия, потому что их собственные родители были ранены войной или репрессиями, остались инвалидами, потеряли супругов, были предельно уставшими, нереально много работали и вели тяжелый быт, болели, рано умирали.
В течение продолжительного периода жизни их взрослые находились в состоянии полнейшей мобилизации и функционирования на грани выживания. Наши мамы и бабушки вырастали, но их детская потребность в любви, мире, принятии, тепле, заботе так и осталась не удовлетворена. Их проблемами никто не занимался, да и не особо о них знал.
Будучи физически взрослыми, эмоционально и психологически они оставались недолюбленными детьми. Когда же у них появлялись собственные дети, их любили, растили, заботились (покупая одежду, еду), но на глубоком эмоциональном уровне страстно ждали любви, заботы, утешения от детей.
Поскольку ребенку в отношениях с родителем деваться некуда, это очень тесная связь, то он неминуемо откликается на чувства взрослого, на предъявляемую ему потребность. Особенно если понимает, что мама без этого несчастна. Достаточно обнять ее, сказать ей что-то приятное и ласковое, порадовать своими успехами, освободить от домашней работы, как она начинает чувствовать себя явно лучше.
Ребенок подсаживается на это. Он формирует в себе гиперзаботливого маленького взрослого, маленького родителя. Ребенок и эмоционально, и психологически усыновляет собственных родителей, сохраняя при этом свою социальную роль. Он по-прежнему вынужден слушаться взрослых. При этом в трудную минуту он эмоционально нянчит их, а не они его. Он сохраняет самообладание, предоставляя старшему поколению возможность истерить, паниковать или злиться.
В результате ребенок растет родителем собственным родителям. И эта родительская позиция сохраняется и переносится на всю жизнь, на отношение к своим детям, как к детям, и к своим родителям, как к детям.
– Вырастая, мы все-таки пересматриваем свое отношение ко многим вещам и людям. Разве нет?
– Можно перестать быть мужем или женой, другом или подругой, соседом, учеником, работником, можно вырасти и перестать быть ребенком, но невозможно перестать быть родителем. Если у тебя есть ребенок, ты его родитель навсегда, даже если ребенок уехал, даже если его не стало. Родительство – неотменяемые отношения.
Если ребенок внутренне, эмоционально и всерьез решает, что он родитель своих родителей, то он не может выйти из этих отношений, даже будучи уже взрослым человеком, даже имея свою семью и детей. Нормально функционируя в своей новой семье, такие взрослые продолжают нянчить родителей, всегда выбирать их интересы, ориентироваться на их состояние, ждать их эмоциональной оценки. Они ждут не просто эмоций, а в буквальном смысле слов: «Сынок, ты мне сделал хорошо», «Доченька, ты меня спасла».
Очевидно, что это тяжело и этого просто не должно быть. В норме дети не должны столько думать о родителях. Конечно, мы должны помогать своим родителям: оказывать им помощь, обеспечивать лечение, покупать продукты, оплачивать квитанции. Здорово, если мы хотим и можем общаться к обоюдному удовольствию.
Но дети не должны посвящать себя обслуживанию эмоционального состояния родителей. Они должны растить своих детей и заниматься их состоянием.
Для людей с парентификацией это очень непросто принять. Ведь они психологически в этой паре – не дети.»
Людмила Петрановская от сюда
Написано в начале ноября
|
</> |