про бильярды и вообще
dimk_dims — 18.08.2010 Хорошо, говорит, тебе! И повторяет, когда в очередной раз звонит жена: завидую!Время за полночь – час или два, играем в бильярд и цедим виски, пустой зал и длинноногая девушка из обслуги устала строить глазки и старается теперь скрыть зевок. Он отпросился из семьи на вечер, клялся в одиннадцать – дома и цветы – самые красивые, а сыну - завтра в парк. Но уже в такси дышал, словно узник после тюрьмы, большими глотками лакал алкоголь, куда-то боясь не успеть, и раздувал в затяжке грудь, пытаясь вместить в себя весь дым сигареты.
Завидую – снова бормочет, а в глазах почти слёзы. Ну, почему? Почему ты можешь гудеть до утра, жить на два континента, менять города и спать – тыкает пальцем в сторону двадцатилетней зевающей waitress – с такими?!
Он уснёт под боком женщины, родившей ему сына, проснётся от запаха кофе, сваренного для него, и получит люлей от той, которая волновалась всю ночь. А я вечерами смотрю на молчащий телефон и возвращаюсь, загружая себя делами, попозже домой, чтобы сразу уснуть.
Лица женщин, тела, их имена, которые уже не могу запомнить, сменяются как на ускоренном просмотре фильма, друзья, которых с каждым годом всё меньше, не свободны, их не достать. Он не знает того, что чувствуешь, когда некуда позвонить, когда сидишь в одиночестве за стойкой бара и твои обычные собеседники - бармены и проститутки, для которых ты – работа. Не подозревает того, что происходит внутри, когда нигде не ждут, когда не знаешь на кого бы вылить всю скопившуюся за годы и нерастраченную нежность, когда количество секса переходит в качество, и ты видишь людей насквозь – любить? доверять? им? – уже не способен на это.
Еда в общепите, на столике перед большим окном-витриной, чтобы хоть так – взглядом на гуляющих влюблённых - прикоснуться к нормальной жизни. Сон без подушки от отвращения к запаху той, что лежала тут прошлой ночью, утро с алкогольными котами во рту, день-трудоголик, чтобы остановившись не испугаться, и опять пустой вечер, когда никому не нужен – даже бармену и проституткам, для которых стал уже почти свой.
Не выдерживаю и ору: да что б ты понимал-то в моей свободе, придурок!
|
</> |