про бабульку

В канун этого Нового года было сложно обратить себя в сторону света. Я в лагере беженцев, без питерской квартиры, где можно было кататься на велосипеде, без прекрасной работы, без котика-наркотика, оставшегося в надежных и заботливых руках, без друзей, без любимой женщины, секс с которой пока только через кружочки в Телеграм, без двух третей детишек, со мной только старший из сыновей, младшего не отпустила его мать, дочка уехала в Аргентину, бегать по пампасам и ужинать стейками, лениво перелистывая Борхеса в оригинале.
Печально. Но сотни тысяч людей, внезапно оказавшиеся под бомбами «освободителей», не имеют и лагеря, ютясь в подвалах, страшная цифра украинских детей встретит Деда Мороза под землей, безмолвно. Так что совсем не время для самосожаления.
У нас нет полноценной кухни, нельзя ничего сварить или пожарить. Поэтому решили ограничиться бутербродами с лососевыми и местным шампанским. Ни разу не видел вокруг Бамберга виноградников, но брют тут выпускают отменный.
Купил бенгальских огней для настроения и отвратительного запаха. Их, конечно же, арестовали на проходной. Секьюрити, седая немка, брызжа слюной, вопила, что петарды запрещены к использованию в Германии. Странно, но петарды продаются на каждом углу, во-вторых, это не петарды, в-третьих, хорош орать. Данные аргументы не сработали, удалось только договориться, что перед двенадцатью ночи мы подойдем, заберем бенгальские огни и зажжём их за пределами лагеря.
Собрали бутерброды в посудину, собрались сами, взяли охлаждённое шампанское, вышли своей большой соседской чечено-дагестано-русско-украинской семейкой к пропускному пункту в половине двенадцатого. Ее там не оказалось. Как и огней, что она забрала с собой. Никогда, слышите, никогда не доверяйте бабулькам, не зря их тут топили раньше кучками.
Расстроенные вернулись в квартиру, ничье поздравление не смотрели, открыли бутылку, чеченцы с дагестанцами налили себе чай, чокнулись и чокнулись.
Я собирался просто лечь и посмотреть сериальчик. Сын, видя мою вековую грусть, вытащил меня в город. Прогуляться по ночному тихому городу-памятнику ЮНЕСКО. Взяв еще одного соседа, юного аварца двадцати двух лет, пошли пешком в сторону центра.
В Германии не справляют Новый год? Каждая улочка и улица усыпана добропорядочными бюргерами от трех до ста лет. Они пьют вино и пиво из горлышка, запускают шутихи прямо посреди проезжей части, а полицейские машины их объезжают, приветственно помахивая электошокерами.
Встречные прохожие кричали нам хэппиньюе и путинхуйло (рил ток, сын может подтвердить), мы отвечали им тем же. На центральной площади работали две кафешки до самого утра, раздавая глинтвейн и грог на основе джина. Люди пили, обнимались, танцевали.
Почуяв сладкий запах надежды, спросил у дымившего неподалеку рослого длинноволосого парня – «Марихуана?». Он кивнул. Чувак из Уэльса. «Гаррет Бэйл!» — вспомнил я знаменитого их форварда. Чувак не вспомнил ни одного российского футболиста. На этой дружеской волне мы дружно накурились, конечно же. В кафешке врубили эйсидиси и толпа пустилась в трудноописуемое дрыгание. Косяк возникал то тут, то там, видал почтенную старушку, умело пыхавшую и подтрунивавшую над закашлявшимся седобородым муженьком. Никогда, слышите, никогда не доверяйте тем, кто говорит, чтобы никогда не доверять бабулькам.
Возвращались под утро, сын заботливо поддерживал меня под локоток и вроде бы даже научился шутить. Совсем неплохой Новый год, вот что я могу сказать.
Ту секьюрити я встретил вчера. Высказал ей все, что думаю о бабульках. Она снова начала визжать и доказывать, что была на посту, это мы не пришли. Я попросил отмотать запись камер наблюдения и посмотреть. Бабулька отказалась. Тогда я сказал «гоу бяк ту хелл, олдер… (тут я забыл, как будет ведьма на инглише, в голове вертелось виззард, но это вроде просто волшебник)». Вот так и ушел, оставив ее домысливать самостоятельно. Никогда, слышите, никогда не доверяйте бабулькам.
|
</> |