Приятелище сирых и странных...

Нет, сегодня не про перевод-адаптацию церковно-славянских текстов
Гуляли вчера с братом по городу. Он неверующий. Слышим через
динамики звуки богослужения от монастыря. Спрашивает: «Почем
грустно-то так поют? Заунывно?» Я сперва стал отвечать, что мол не
грустно, а вдумчиво. Медитативно.
А вот сегодня прислушался к столь популярной молитве «Царице...» В
ней совершенно нет этих византийских хиазмов-силлогизмов. Она
простая как кирпич. В хорошем смысле кирпич. Это молитва плач.
Стон.
И у меня сросся этот текст, вопрос брата, расширенный текст цитаты Маркса про опиум и «вздох угнетённой твари».
Мы иначе живём.
У нас нет сирых в таких количествах. Деток, которые побираются, т.к. родителей прибрала воспа или угнали татары.
Нет сейчас и странных. Тут, конечно просится шутка (или даже раздумья) про странных в современном значении. «Простите меня, я — странненький» Псоя. Отношение к блаженным и юродивым... Но не буду так в сторону. Странников нет. Есть человек, который посмотрел в интернете все подробности обстановки в городе, куда едет, заказал там себе место в отеле, выяснил все детали про такси... купил билет в комфортабельный поезд-самолёт-теплоход... пьёт кофий или коктейль, фоткается для инстаграма... А так чтобы выезжать в путь не зная, где и как завершишь его. Лихие люди на дорогах. Ночёвка в постоялых дворах. Войны и народные волнения по пути следования. Эпидемии. Незнание языков...
«Обидимых Покровительнице...» Сейчас каждый чуть что в суд бежит, адвоката ищет. Есть хотя бы видимость права. А раньше сколько их было никому не нужных, бесправных, брошенных на произвол самодура.
Молитва-плач. Молитва-стон. Сейчас люди, стоящие в храме в стильных пиджачках, совсем другое вкладывают в слова «Зриши мою скорбь, обиду мою веси...» Это не про сгоревший дом вместе с половиной города (и вместе с малыми детьми) Это, как правило про то, что машина слишком часто ломается.
Мы слишком хорошо живём. Для большинства молитва неактуальна. Можно даже не переводить.
|
</> |