"При нынешнем режиме выйду я, похоже, еще не скоро»

kungurov — 25.07.2017 Теги: Путин Навальный Осужденный тюменский блогер Кунгуров — о жизни в колонии, борьбе и новом уголовном деле.

Известный блогер из Тюмени Алексей Кунгуров, осужденный по 205 статье УК РФ за оправдание терроризма, уже два месяца как отбывает наказание в курганской колонии-поселении № 5. Некоторое время назад Алексей через свою жену Асию Байшихину передал на волю ответы на вопросы, которые журналисты направляли ему в колонию. На днях супруга блогера передала эти вопросы и ответы Znak.com для публикации. Рассказывая о том, как ему живется в КП № 5, Алексей не исключил, что скоро он может стать фигурантом еще одного уголовного дела — тоже политического. Кроме того, Кунгуров поделился своим видением громких дел коллег-блогеров, объяснил, почему не стоит бороться за свободу интернета, как, на его взгляд, нужно вести себя Навальному и что станет причиной смены нынешнего режима.

— Алексей, считаете ли вы свое заключение справедливым? Политическим?

— Справедливость — понятие относительное. Например, с точки зрения некоторых справедливо расстреливать на мосту или поить чаем с полонием тех, кто позволяет себе критические высказывания в адрес президента. В данном же случае следует говорить о законности или незаконности моего заключения. Оно незаконно, поскольку уголовное дело в отношении меня сфабриковано, а приговор суда сфальсифицирован судьями, которые усмотрели публичное оправдание терроризма в словах «ИГ» — всего лишь одна из десятков террористических группировок, далеко не самая кровожадная и безбашенная»


Является ли дело политическим? Безусловно. Но не потому, что я занимался политикой (этим я как раз не занимался), а потому, что у карательных органов были политические мотивы — стремление в угоду начальству зачистить поляну от всякого рода неугодных и несогласных.

— Как к вам относились сокамерники, которые узнавали о том, за что вы осуждены?

— Некоторые удивлялись, но не потому, что в РФ можно сесть ни за что (этим в тюрьме никого не удивишь), а тому, что карательные органы сами себе усложняли работу. Ведь элементарно просто влепить срок, подбросив наркотики или пресловутые «два патрона». Пришлось им объяснять, что цель ФСБ не в том, чтобы меня закрыть, а в том, чтобы запугать десятки миллионов пользователей соцсетей и блогеров: мол, постите котиков, лайкайте сиськи, но не смейте писать, читать и репостить о политике.

— Обсуждаются ли в СИЗО вопросы политики? Как это происходит? Есть ли там противоборствующие политические группировки?

— В СИЗО нет никаких группировок, там люди содержатся в камерах преимущественно по двое. Так что противоборствовать просто не с кем. Политические вопросы, естественно, обсуждаются за чифирком с «барабулькой» (карамелькой). Единственное отличие от таких же разговоров на воле в том, что в тюрьме люди куда менее лицемерны.

На воле же даже самый распоследний трус всегда придумает себе оправдание. Дескать, да, власть плохая, вороватая и наглая, но бунтовать против нее — значит лить воду на мельницу врагов России, и вообще власть — от бога, и потому проявлять недовольство ею — значит, гневить Господа.

— Как обращались с вами представители ФСИН? Ходили слухи о давлении на вас с их стороны…

— Скорее, это не они на меня, а я на них оказывал давление. Правда, администрации СИЗО-1 Тюмени понадобилось три месяца, чтобы понять, с политзеками лучше жить мирно, чем постоянно испытывать на себе гнев начальства. Начальство очень не любит, когда СМИ и правозащитники проявляют интерес к местам лишения свободы, а я этот интерес всячески провоцировал. Надеюсь, руководство КП-5 Кургана не захочет, чтоб их постоянно полоскали в СМИ и замучали проверками. Недавняя необходимость писать пресс-релиз по поводу помещения меня на кичу (ШИЗО) несколько их встряхнула.

Мне еще повезло в том, что надзором за УИС занимался помощник прокурора Тюменской области Данилин, который работал не для галочки. После того, как ему поручили провести проверку по факту обращения в интернет-приемную генеральной прокуратуры РФ относительно условий моего содержания в СИЗО-1, эти условия в тот же день кардинально изменились. Мне отдали мое радио, а в камере даже светодиодные светильники установили, чтобы мне удобнее читать было.

— Как вас встретили в Кургане? Колония-поселение № 5 пользуется дурной славой.

— Действительно, с закручиванием гаек тут немного переборщили. В народе КП-5 называют «поселок строгого режима». Но, думаю, вскоре репутация КП-5 изменится в лучшую сторону.

Меня поначалу удивил тот страх, с которым меня встретила администрация колонии. Но пару дней пообщавшись с зеками, я понял, что ей (администрации) есть чего опасаться. С политзеками они еще не сталкивались. Основной контингент здесь это «аварийщики», тихие, безобидные и безответные. Дрожат за свое УДО (которое никому тут не светит) и боятся слово поперек сказать.

А самый «опасный» контингент, с которым им (администрации колонии) приходилось иметь дело, — выходцы из Средней Азии, которые злостно нарушают распорядок дня тем, что молятся после отбоя. Когда же сотрудники колонии запрещают им заниматься этим в неположенное время, те встают на дыбы, до мордобоя дело доходит. Ну и прекрасно — баламутов успокаивают в ШИЗО, делают им «перережимку» и отправляют на общий режим в ИК-1, которая находится тут же, за соседним забором.

Но ко мне они привычные методы «воспитания» применить не могут.

— Почему?

— Система ФСИН устроена так, что рука руку моет. То есть начальники колоний могут творить любой произвол, будучи поощряемы и покрываемы сверху. Но лишь до тех пор, пока все шито-крыто. Однако, если они допустят вынос сора из избы (а сора здесь, поверьте мне, много), то с такими тут же расстаются «по собственному желанию».

Так что пока я здесь, со мной всегда можно договориться. Если же они отправят меня в другую колонию, то каким образом администрация сможет уговорить меня приостановить публикацию «мемуаров» о приключениях политзека Кунгурова в КП-5? И, наоборот, пока я в колонии, мне совсем не выгодно «увольнять» руководство учреждения. Ведь нового начальника грехи старого не пугают, и мои переговорные позиции могут быть утрачены.

— Как вы оцениваете действия Путина, Навального?

— Путин — недееспособен. Поэтому и действий он никаких не предпринимает. Какие внятные действия он предпринял за три кризисных года в экономике? Продуктовые эмбарго, отказ от регулирования курса национальной валюты и введение системы «Платон». Вот и все знаковые действия. Остальное — голый пиар. Каждый квартал правительство торжественно отчитывается, что дно достигнуто и вот-вот начнется рост. Кремлевское правительство просто сидит и ждет, пока баррель отыграет назад. Это и есть недееспособность. Судорожные попытки Путина удержаться у власти уже не имеют значения. Базис любого общества — это экономика. Если умирает экономика, умирает и все остальное.

Технологически Навальный выполняет роль тарана нынешнего строя, созданного Путиным. Действия его довольно грамотны и относительно успешны. Сетевой принцип организации протестного движения — единственно возможный, если Навальный отработает методы бесструктурного управления, то бороться с ним режим не сможет.

Однако считать Навального политическим деятелем, претендующим на власть, пока еще рано. Меня часто просят объяснить, чем Навальный лучше Путина. Этого пока и сам Навальный объяснить не может. Если он не сформулирует, какой он видит «Россию после Путина», то его роль в истории ограничится функцией тарана. Подобную роль в свое время исполнил Лех Валенса в Польше. Он был звездой, пока валил коммунистический режим, а как только тот рухнул, Валенса оказался на политических задворках. Хотя формально занимал пост президента республики, он был не более чем свадебный генерал.

— После выхода вы займетесь политической карьерой, общественной деятельностью?

— При нынешнем режиме выйду я, похоже, еще не скоро. До меня дошла информация, что в Москве уже начались допросы зрителей одного из моих выступлений, очевидно, что новое уголовное дело не за горами. Никакой политической карьеры при нынешнем режиме я делать не собираюсь. Буду продолжать заниматься тем, чем занимался.

— За последнее время в стране произошло несколько крупных судебных процессов, связанных с деятельностью в интернете. Пример — дело Соколовского. Как вы считаете, быть блогером уже опасно? И как вы расцениваете такого рода дела?

— Интернет-пространство не может контролироваться Кремлем. Если раньше у Путина была волшебная палочка — Останкинская телебашня, с помощью которой можно было зомбировать население, то сейчас в активную жизнь вступает поколение, убежденное, что зомбоящик — удел выживших из ума старперов. Это первое интернет-поколение. Замшелая госпропаганда не может властвовать над их умами. Раз так, то режим пытается хотя бы устранить опасных конкурентов, которые могут стать «маяками» для пока еще аполитичного в массе своей поколения.

Опасно ли быть блогером? «Фрицморгеном» — не опасно. А если выходишь за флажки, то просто опасно быть. И не важно кем быть — блогером, фотожабером, репостером, комментатором или просто читателем. Тебя вычислят и придут люди в штатском.

— Власть постепенно закручивает гайки в интернете. На ваш взгляд, чего боятся чиновники? К чему могут привести эти запреты?

— Боятся они одного — потерять место у кормушки. Но закручиванием гаек проблему не решить. В 70–80-е годы интернета не было, диссиденты «Архипелаг ГУЛАГ» на печатных машинках тиражировали. За это сажали. Спасло ли это правящий режим?

— Быть может, уже пора бороться за свободу интернета?

— Бороться за свободу интернета совершенно бессмысленно. Столь же бессмысленно, как бороться с фальсификацией выборов, аннексией Исаакиевского собора церковью, поборами на капремонт, «законами яровой», бессмысленно бороться с коррупцией, олигархами и политическими репрессиями. Я еще в 2015-м говорил, что борьба дальнобойщиков с «Платоном» — унылый онанизм. Бороться имеет смысл только с режимом. Прошло полтора года, и, наконец, до дальнобоев дошло, что писать челобитные царю, слезно умоляя его защитить их от поборов со стороны царских дружков, бесполезно. Дело в самом царе.

Политизация протеста уже началась. Следующая стадия — соединение мелких разрозненных протестных ручейков в мутный бурлящий поток. Клептократический режим, вот причина и политических репрессий, и «законов яровых», и экономического кризиса, и бесконечной войны на Донбассе и тотальной коррупции. Лозунг «Надоел!» — вот единственное, что объединяет и дальнобойщиков, и блогеров, и обманутых дольщиков, и бедных, и богатых, и либералов и националистов.

Конечно, смена режима не решит автоматически все проблемы, но откроет окно возможностей для их разрешения. Решить системные проблемы, без смены системы их генерирующей, невозможно.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• По теме
• Архив