Преступление и наказание Алешки Жукова

diak_kuraev1 — 05.12.2025

18+ НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ ПРОИЗВЕДЕН (РАСПРОСТРАНЕН) ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ диаконом АНДРЕЕМ ВЯЧЕСЛАВОВИЧЕМ КУРАЕВЫМ, ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА КУРАЕВА АНДРЕЯ ВЯЧЕСЛАВОВИЧА

Это глава из моей следующей книги «Миссия и насилие». Искал материал о нарушении тайны исповеди — и надолго застрял на этом Жукове.

***

«Ваше императорское высочество (будущий Александр III). Благоволите принять в вашу библиотеку только что изданную мной книгу. Может быть, в досужную минуту представит вам некоторый интерес последняя из статей «Убийство Жуковых». Вашего высочества верно преданный К. Победоносцев. 5 февраля 1876 года»[1].

Эта история о раскрытии тайны исповеди в 19-м веке была рассказана Константином Победоносцевым, в 20-м – М. Корольковым, ну а в 21-м ее решил пересказать я. Чтобы помнили.

В ночь на 10 сентября 1754 г. в Москве на Никитской улице в доме 51-летнего пензенского воеводы А.П. Жукова, произошла трагедия.  Сам воевода в своем московском доме тогда не жил. Дома была его жена Аграфена и 15-летняя дочь Надя.

Как красиво написал Победоносцев, «В семействе Жуковых, видно, не было Божьей благодати. Отец, пензенский воевода, был человек сурового нрава, из­вестный лихоимец и притеснитель народа: многочисленные жалобы на его притеснения и насилия вынудили императрицу Елисавету, в то время когда воеводское насилие было за обы­чай, нарядить особую комиссию для изследования всех его поступков. Он жил в Пензе под арестом и под следствием. Младший сын его, Петр на­терпелся столько от отцовского жестокого обращена, что с отчаянья хотел лишить себя жизни и перерезал себе горло бритвой[2]. Старший сын, Алексей, успел вырваться на волю из-под отцовской власти, и числился каптенармусом лейб-гвардии Преображенского полка, но жил в Москве, просрочив свой отпуск из полка и убежав от преследования кредиторов. Он знал, что у родителей деньги есть, но роди­тели не давали ему денег, и он мало-по-малу привык смо­треть на них как на врагов своих»[3].

Полгода назад 22-летний Алексей женился на Варваре Полтевой, не спрося благословения своих родителей. Свекровь невестку свою постоянно бранила и даже била. Сын требовал от матери денег для уплаты долгов – мать денег ему не давала. А деньги были: сундучок с ними (563 рубля 20 копеек) мать держала под своей кроватью…

Молодожены решили «покончить со старухой», ограбив ее. Это намерение поддержала Анастасия Полтева, теща Алексея. Исполнителями преступления стали крепостные, которым пообещали свободу и деньги.

В результате погибла не только Агриппина Жукова, но и ее младшая дочь, делившая спальню с матерью.

Полиция очень быстро нашла и арестовала всех соучастников. Они  сознались, но судьи не доверяли Жуковым: упорное, даже под пыткой (плетями) запирательство Пол­тевой внушило мысль, что она-то, может быть, и вправду не виновата, и что инициатива преступления принадлежит исключи­тельно молодым Жуковым.

«Не желая продолжать пытку, комиссия прибегла к более испытанному способу узнавания тайн — способу постыдному. Способ этот был исповедь. „Того ж октября 12 числа, — говорит официальная бумага, — церкви Трех Святителей, что у Красных ворот, придельный священник Василий Сергеев, по испо­веди содержащейся в главной полиции Варвары Жуковой, при его превосходительстве господине генерал-лейтенанте, генерал-полицеймейстере Е. И. В. действительном камергере и кавалере А. Д. Татищеве[4], перед присутствием объявил: означен­ная Варвара Жукова при спрашивании ея о том смертном, свек­рови ея, Аграфены Жуковой убивстве, на духу объявила, что мать ея, Варвары, во-первых, как ее, Варвару, так и мужа ея Алексея к тому смертному убивству научала»[5].

Надо сказать, что такое действие полиции и священника было беззаконием. Духовный регламент разрешал разглашать лишь признания в террористическом антигосударственном замысле и в пропаганде ложных чудес. Ничего подобного в обычном уголовном деле Жуковых и близко не было.

Жуков и его жена были приговорены к казни через колесование («Алексея Жукова, жену его Варвару, тещу Настасью, калмыка Александра, и Михаила Григорьева пятерить: отсечь руки и ноги и головы). Но в те годы императрица Елизавета не утверждала никаких смертных приговоров. Через 12 лет заключения Жуковых их делом заинтересовалась императрица Екатерины. Она приказала Синоду найти способ отменить смертный приговор.

Зная настрой царицы, синодалы надели маску милосердия.

«Жукова как убийцу своей матери и сестры законы осуждают на смерть, а церковь, по силе древних св. отец правил, в том от них ожидает покаяния, которыми на оное убицам известное полагается время; того ради не благоволит ли Ваше Императорское Величество всемилости­вейше указать: им сему ожиданию церкви соответствовать, что они исполнить могут следующим образом: 1) при одной из публичных церквей, в праздничные и воскресные дни, оным во время пения стоять вне церкви, на паперти, приносить Господу Богу со слезами покаяниe и просить входящих в церковь, испо­ведуя грех и призная свое недостоинство, о принесении за них молитвы, при том должно назначить искуснаго священника на про­поведь, в которой ему изобразить к народу Божие милосердие в ожидании и принятии покаяния всякаго грешника, доказать, что не­бесный Отец, имея ходатая за всех нас Иисуса Христа, прекло­няется к помилованию, и увещевать: чтоб они по любви христианской возымели сострадание о злосчастном убийц сих состоянии и молили Господа Бога, дабы Он их не отринул, но простивши беззаконие сопричтил избранным своим. Потом послать их в разные монастыри, где им по правилам св. отец, 20 лет (вклю­чая и время их содержания в тюрьме) ходить на всякое церков­ное пение и становиться не в церкви, но в трапезе, (в) пост исповедываться, токмо не причащаться, кроме смертнаго случая. На­стоятели тех монастырей должны употреблять их в сносные, по силе каждаго, монастырские труды. Сверх того поручить их в смотрение искуснейшим из монашествующих, которые должны наблюдать их жизнь и часто им напоминать силу веры и закона и страшный и неизбежный нераскаивающимся грешникам суд Божий. По прошествии же времени их покаяния, ежели с ясными знаками раскаяния оное препроводят, то по силе помянутых правил приобщить их к церкви и сподобить причастия Св. Тайн. Более же все оное предаем в высокомонаршее В. И. В. благоволение"[6].

Основываясь на заключении Синода, решено было подвергнуть Жуковых публичному церковному покаянию. Этот обычай, часто применявшийся на западе, в особенности в католических странах, в Poccии почти не был известен. Для того чтобы повлиять на народное воображение и укрепить взгляд на безпристрастие суда, обряд покаяния предполагалось устроить с необык­новенною торжественностью: был выработан особый церемониал, и о предании матереубийц покаянию должно было быть объявлено Высочайшим манифестом всенародно.

24 марта 1766 „Божиею милостью, Мы, Екатерина II, Императрица и Самодержица Всероссийская, — гласил манифест, — объявляем всенародно учиненное убийство в 1754 г. матери и сестры своей родной бывшим в нашей лейб-гвардии Преображенскаго полку каптенармусом Алексеем Жуковыми и женою его Варварою Николаевою  и сообщниками их, столь страшное злодейство, что не токмо в христианских народах, но и между идолопоклонниками и без всякаго закона живущими людьми, почитается чрезъестественное. Мы довольно ведаем, сколь ужасное cиe преступление поразило человеколюбивое сердце покойной Тетки Нашей Императрицы Ели­саветы Петровны. Но как такое окаянное дело в целых веках редко случающееся, неведомыми судьбами Божиими по cиe время не решилося, а перед немногим только временем подано нам от Сената Нашего докладом, а между тем некоторые участву­ющие яко орудии в сем убийстве уже померли, главные же самые убийцы и прямые содеятели сын и брат убитых матери и сестры и жена его, живы на земли остаются в тюремном заключении, то cиe самое столь долговременное продолжение их жизни наипаче привело нас в размышление, угодно ли Богу будет лишением живота, по законам строжайшим сих злодеев наказать и яко прямо отступивших от веры Христовой и от закона естественнаго истребить, или видев их преступление отчаянное, соблюсти души их от вечной муки истинным к Богу покаянием, без нарушенья нашего npaвocyдия и без соблазна народного, оставя дни и живот их в руке Всевышняго Судии, на собственное со­вести раскаяние и всечасное их сокрушение. В таковом духа Нашего Смущении, повелели Мы из первейших наших духовных, а именно: Дмитрию, митрополиту новгородскому, Иннокентию, епи­скопу псковскому и Гавриилу, епископу тверскому, исследовать в истории церковной и в правилах св. отец, какия в древней церкви нашей православной употреблялися подобным злодеям наказания и каким образом души их предавалися в помилование Богу, на что Нам всеподданейше от них представлено, что хотя по древнейшему церкви православной обычаю монархи христианские, яко властители сами духовные и миpcкиe, будучи власть предержа­щая от Бога, сохраняли правосудие в народах по законам, от них же установленным, и казнь таковым злодеям состояла в воле и власти их; но по истинному христианству прежде всего пеклися они о соблюдении душ, погибающих от вечной муки, потому что церковь Божия, по слову евангельскому и апостольским поучениям и по силе правил святых, ожидает истиннаго обращения к вере Христовой и прямого покаяния от самых злодеев отчаянных и вовсе закона отпадших. Вследствие таковаго зло­ключения душ сих осужденных, повелеваем: Алексея Жукова и жену его Варвару, яко первых виновников душегубству род­ства и сродства своего, предать церковному пред народом покаянию. По исполнены котораго послать повелеваем Алексея Жукова в Соловецкий монастырь, а жену его в Далматский Тобольской епархии"[7].

1 апреля 1766 года, Великим Постом Жуковых под барабанный бой вывели на Соборную площадь Кремля. Текст их покаянной молитвы был разработан Синодом и утвержден царицей.

Поскольку в православном народе любят нарочито-покаянные уникальные молитвы, приведу ее текст полностью:

„Боже всемогущий! Боже милосердия и щедрот! Призираяй милостивно на всех прибегающих к Тебе, и преклоняяйся ко гласу вопиющих Ти, испытуяй сердца и утробы, призри на нас грешных припадающих пред величеством Твоим, вонми гласу моления нашего, исповедуем, Господи, яко мы недостойны возвести очес наших, недостойны скверными нашими устами призывати пресвятое Твое ангелы воспеваемое имя; паче же недостойны и жизни cия, кровь неповинно убиенных нами вопиет к Тебе на нас, требуя отмщения. Безпримерное cиe беззаконие поражает нас страхом вечнаго отриновения и осужденья, оскудевает крепость наша от гнева ярости Твоея. Но Господи! Не хотяй смерти грешника, не осуди нас по беззакониям нашим. Господи! Ожидаяй обращения, призри на нас кающихся пред Тобою: Твои спасительныя обещания и самое про­должение жизни нашея мы от руки Твоея в залог Твоего милосердия и долготерпенья приемля дерзаем к Тебе прибегати. Не­бесный Отче! Обещавый всех о имени возлюбленнаго Сына Твоего Господа нашего Иисуса Христа призывающих Тебе услышати, услыши нас грешных, воспомяни Его моление, Его страдание, Его кровь ко очищению нашему излиянную и смерть за наши беззакония, по воли Тебе небеснаго Отца подъятую. На сего Спасителя и ходатая, вечное нам избавление, обретшаго, надеждою нашею возлагался, о Его имени полагаем на алтарь милосердия Твоего сокрушением возженныя наша сердца, и припадая пред Тобою покаяние прино­сим: помилуй нас согрешивших по велицей Твоей милости, со­твори, да cиe наше всесмиренное покаяние и обращение будет началом прославления имени Твоего святаго: да в сей жизни на­чавши славити сподобимся и в будущей со святыми твоими воспети Тебе»[8].

Также им было приказано произнести покаянное слово. Священник же зачитал слово о покаянии и прощении убийц, которое императрица поручила написать иеромонаху Платону (Левшину), бывшему в то время законоучителем наследника, Павла Петровича (позже он станет Московским митрополитом)[9].

Далее они были отправлены в 20-летние ссылки (с зачетом времени, уже проведенного в московской тюрьме).

Жуковн успел стать еще и доносчиком. Жуков, как дворянин, со­держался на несколько особенном положении от остальных арестантов и черной работы не исполнял, ограничиваясь положенным числом церковных служб. В один из дней к нему в келью пришел мыть пол гарнизонный солдат Иуда Баженов и между прочим рассказал, что вчера в монастыре про­изошла драка с приехавшими для торговли архангельскими куп­цами. Началась она с того, что Баженов с несколькими монахами зашел к купцам и они стали все вместе пить водку. Баженов как казенный человек предложил выпить за здоровье Государыни, на что один из купцов ответил ругательством, а остальные, избив Баженова, выгнали его вон. Выслушав рассказ, Жуков решился написать архангель­скому губернатору донос на купцов, обвиняя их в намеренном оскорблении Величества, думая этим поступком получить освобождение.

Губернатор, получив донос, немедленно нарядил строжайшее следствие и дал знать в Петербург. Всй обвиняемые, а также и доноситель Жуков были заключены в тюрьму при губернской канцелярии, и следствие началось. Спрошенные купцы упорно отка­зывались от обвинения. Баженов был признан клеветником, наказан батогами и переведен из монастырского гарнизона в полк. Жукову, возвра­щенному въ монастырь, было строго внушено, чтобы впредь доносов не писал, так как он сам преступник и верить ему нельзя.

Жуков писал Царице, прося если не об освобождении, то о переезде в Тобольск, поближе к жене, поскольку определенный 20-летний срок заключения уже истек. Просьбы Жу­кова были тщательно разсмотрены и в изготовленном по этому случаю особом докладе Государыне было сказано, что „хотя озна­ченный Жуков по правилам св. отец во святой церкви и пpиoбщен, но сим церковным покаянием жребий его в разсуждении учиненнаго им и женою его убийства матери своей и сестры, по правосудии Ея Императорскаго Величества, еще решить не можно, потому, что cиe покаяние было ему определено единственно для умилостивления о душе его сотворшаго Бога, а не на такой конец, чтоб уже по общим Государственным законам причислить его в сожитие гражданства, чего он, конечно, не достоин, а держась Всемилостивейшаго марта 17 числа сего года манифеста 9, надлежало его как неслыханнаго убийцу и изверга, избавя от казни и телеснаго наказания, послать в Нерчинск, в тяжкую каторжную работу вечно; но как известно, что он по столь долговременном тюремном заключены лишился сил человеческих, кои нужны для работ, а посему и не может он употреблен быть в работу с пользою, чего ради его туда и не посылать, а чтоб остатки дней своих приносил он Всевышнему о содеянном им зле с сокрушением сердечным покаянно, оплакивая свое преступлен! — оставить в оном Соловецком монастыре, где и употреблять по мере сил его и состояния в монастырских трудах, не выпуская из онаго отнюдь никуда, а на месте смотреть за ним накрепко, чтобы он оттуда не ушел, да и не попустился б в распутную жизнь“[10].

Этот доклад был царицей утвержден 5 августа 1775 года и Соловецким игуменом сообщен арестанту.

22 сентября, в день коронования Императрицы в монастырском соборе шла торжественная служба. Наступило время Великого выхода и когда игумен, держа в руках чашу со Святыми Дарами, стал поми­нать „Благочестивейшую Государыню Екатерину Алексеевну»,  Жуков вдруг вышел из толпы и, подойдя почти вплотную к произносившему, громко, на весь собор, сказал: „какая она „Го­сударыня?... она татарка и б…».

Произошел переполох, служба прервалась. Жуков был схвачен и закован в кандалы.

На запрос губернатора генерала Головцына, почему он решился на такое Жуков ответил письмом:

„Я бедный, несчастливейший из всех смертных человек, признаю мою вину, как пред Богом и Всемилостивейшею моею Государынею, так и пред вашим высокопревосходительством, с тем, что я будучи отроду не более 44 лет, хотя и слаб единственно от прободаемой грудь мою печали, также и от го­лода, а впрочем корпусом весь здоров и никакой болезни в себе не имею, кроме ног, да и те болят от несноснаго стояния, а потому вообразив себя по летам и здоровью моему, что может быть по злосчастию моему и еще жизнь моя, которая для меня совсем уже стала несносной, продлится лет много. Лишить же себя оной и быть самому себя убийцею устрашает вечная по­гибель и суд Божий. Терпеть же толикое мучение и быть во всю жизнь нему, и ни с кем, ни о какой нужде, как в церкви, так и идучи, не говорить, при том же всегда быть заперту замком, умирать дважды с голоду,  а смерть не иметь, приведя же в мысль к тому царствующаго пророка слово: „жертва Богу дух сокрушен", то самое приводить меня в ужас, что я ныне неволею влачим уже в церковь, голоден ктомуж, совсем растерзан печалью, стою как болван и не чувствую, что читают или поют... В сих горьких мыслях моих, лишась всей на­дежды и временной и вечной, изблевал я то матерное слово про всемилостивейшую мою Государыню не злобою от моея внутрен­ности, но с тем, что уже за то никакого монаршескаго милосердия не достоин и по всем законам повинен казнен быть смертию, чего душа и желает, и так должен буду воздать хвалу Создателю моему и Богу, что избавлюсь быть сам себе убийцею и свести душу мою в бездну адову, ведая то, что я уже никакого помилования не достоин. Во всем моем вышеписанном призна­нии, как пред самим Богом, так и пред моею Всемилостивейшею Государынею и пред вашим высокопревосходительством, как на страшном Христовомъ пришествии, объявляю чистосер­дечно, как при последнем конце уже жизни моей, сущую правду, в том и подписуюсь. Алексей Жуков“.

Но 1 декабря Екатерина вынесла свой приговор: не казнить, но поместить в каземат, запретив всякое общение даже с тем единственным монахом, что будет приносить ему пищу… Через полгода, 5 июля 1776 года Жуков удавился в своей камере полотенцем.

Его жена, временами даже в монастыре уходя в запой, дожила до 1777-го.

Эта история отозвалась в жизни драматурга Александра Петровича Сумарокова

В октябре 1767 года он и сам был в ссоре со своим отцом и родными, и оттого решился писать царице. В его жалобе было 38 пунктов, в частности пункт двадцатый: «Просили графа Салтыкова о карауле против меня, будто я всех у них в доме хочу перерезать и сделать то явно, что и сверх естества Жуков сделал тайно. О чём граф Салтыков и вашему императорскому величеству докладывал. Но то, чтобы я старался её (сестру) и всех людей у ней перерезать по следующим моим оправданиям ложь»[11].

В Московских Ведомостях за декабрь 1766 года упоминался дом Жуковых: «Близ Никитских ворот, в приходе церкви Феодора Студита, каменный дом Жукова, в нем 8 покоев с изрядным украшением, мебелью, зеркалами, комодами и стульями красного дерева, людских три покоя, кухня, приспешня, баня с горницею, ледник, погреб, кладовая палата, каретный сарай, конюшня о 12 стойлах, небольшой регулярный сад, особый огород для овощей, – желающим нанять; о цене спросить в том же доме; если ж кому потребны будут фарфоровая и хрустальная посуда, – отдадутся с описью; карета с цугом лошадей, три человека: лакей, кучер и форейтор; что содержано будет на довольствии хозяйском».

«Двор Жуковых с того времени переменил несколько владельцев, разделившись на несколько особых дворов, пустые места застроены и сад давно уже уничтожен. Но каменный дом, в котором совершено убийство, существует и до сих пор в том же наружном виде, в каком был при жизни Аграфены Жуковой; он стоит отдельным двух-этажным корпусом на дворе, на самом углу Большой Никитской и нынешнего Мерзляковского переулка. Один из бывших владельцев этого дома изменил только, в начале нынешнего столетия, внутреннее расположение комнат и уничтожил своды, бывшие в нижнем этаже. Дом этот долго считался опальным; в околотке ходили слухи о тенях убитых Жуковых, которые будто бы являлись по ночам, в тех комнатах, где совершилось убийство; жильцы обегали его; рассказывали за верное, что кто ни поселялся в доме, всех выгоняли страшные привидения, являвшиеся ночью. Эти слухи еще в памяти у некоторых местных старожилов, кого нам случалось расспрашивать. Разумеется, с течением времени, слухи эти сами собой прекратились»[12].

То есть дом пережил пожар 1812 г. Но в 1970-е годы его снесли. И сейчас там снова садик[13].

А через дорогу от него – храм Большое Вознесение, построенный после событий – в 1816 году. Именно в нем в 1831-м венчался Александр Пушкин. Упоминанием этого светлого имени хотелось бы окончить этот мрачный рассказ.

[1] Письма Победоносцева к Александру III. М., 1925, Т. 1. с.42.

[2] Впрочем, в те дни он уже был адъютантом генерала Витгенштейна.

[3] Победоносцев К. П. Убийство Жуковых // Русский вестник. 1860. ноябрь. Кн. 1. С. 463. В деле воеводы обнаружилось 233 эпизода злоупотреблений.

[4] Именно этот Татищев при Анне Иоанновне  стал инициатором постройки Ледяного дома зимой 1740 года и устройства в нём свадьбы шута-князя Голицына и придворной калмычки Бужениновой. Устройством праздника распоряжался А. П. Волынский, исполнением затеи ведал Татищев. Он же придумал устроить по случаю такого праздника и своеобразную этнографическую выставку: со всех концов России потребовали прислать в столицу «по три и по две пары мужеска и женска пола пополам» инородцев: вотяков, калмыков, татар, остяков, самоедов, черемис и других, «собою не очень гнусных», — в национальных костюмах с оружием и музыкальными инструментами.

[5] Победоносцев К. П. Убийство Жуковых // Русский вестник. 1860. ноябрь. Кн. 1. С. 479.

[6] Корольков М. Я. Матереубийцы. (Процесс Жуковых. Эпизод из судебной хроники XVIII столетия) // Русская старина. 1908. Т. СХХХIII. Вып. 3 (март) сс. 728-729.

[7] Полное собрание законов Российской импе­рии. Собрание первое. Том XVII. 1765 — 1766 гг. СПб., 1830, с. 615 (№ 12600)

[8] Корольков М. Я. Матереубийцы. (Процесс Жуковых. Эпизод из судебной хроники XVIII столетия) // Русская старина. 1908. Т. СХХХIII. Вып. 3 (март). С.732.

[9] Эта проповедь опубликована здесь: О содеявших в 1754 году убийство над материю и сестрою своими, а ныне преданных церковному покаянию пред народом, 6ез темы, сказывано в Москве в притворах церквей, куда преступники приводимы были, 1766 года в Мае. // Поучительныя слова при высочайшем дворе Ея Императорскаго Величества благочестивейшия великия государыни Екатерины Алексеевны самодержицы всероссийския, и в других местах с 1763 года по 1778 год, сказыванныя Его Императорскаго Высочества учителем и придворным проповедником, преосвященнейшим Платоном, архиепископом Московским и Калужским и Святотроицкия Сергиевы лавры священно-архимандритом. Т. 2. М., 1780. сс. 40-49.

[10] Корольков М. Я. Матереубийцы. (Процесс Жуковых. Эпизод из судебной хроники XVIII столетия) // Русская старина. 1908. Т. CXXXIV. Вып. 4 (апрель) с. 167.

[11] Письма русских писателей XVIII века. Л., 1980, с. 50.

[12] Победоносцев К. П. Убийство Жуковых // Русский вестник. 1860. ноябрь. Кн. 1. С. 501. Эта статья вошла также в сборник: Победоносцев К. П. Исторические исследования и статьи. Спб., 1876. 

Она знаменательна своим замыслом: в детективное описание включены два больших исторических экскурса по истории судебных пыток в Европе и России и по то истории суда в России. Причем позиция автора вполне гуманистична и склоняется к английскому суду присяжных. Для этого он переиздание статьи и послал своего 30-летнему ученику, будущему императору.

[13] Кузнецов А. Преступление блудного сына Российская империя, 1754 г. Суд над офицером Алексеем Жуковым, обвиняемым в убийстве матери. Расшифровка программы «Не так» (11.07.2024). 

Оставить комментарий

Популярные посты:

kauflen

Как выбрать погружной насос для перекачки дизельного топлива и бензина

kommari

пишут

arukhlin

Артвин

olchovka

Сегодня. Вечер. Снова льёт.

ngasanova

Исторические фотографии – когда толпа вершит правосудие

znat_kak

Этноклан кошмарил семьи бойцов СВО. Терпение людей лопнуло: Жестокое возмездие

scinquisitor

Pluribus (Одна из многих). Научный разбор!

mangiana_irina

Личности в колоде карт

babs71

"Антирелигиозная азбука".

• Ранее
• Архив