Практика эскалации. Борьба в Угольном районе в мае 1915 г. - январе 1916 г.

naval_manual — 16.02.2022 Окончание. Начало - здесь. Продолжение - здесь.

Третий этап: 24 августа/6 сентября – 1/14 ноября 1915 г. «Гебен» и подлодки

Бессилие «Гамидие» Трубецкой продемонстрировал Сушону более чем убедительно – после боя 23 августа/5 сентября турецкий крейсер не появлялся в Чёрном море до 1918 г. Таким образом, единственным вариантом решения проблемы конвоев стал «Гебен». Сушон вынужден был выложить на стол свой главный козырь.

Впрочем, имелся у командующего и ещё один аргумент – в сентября (н.ст) немецкие подводные лодки наконец-то приступили к систематическим операциям в Чёрном море. UB8 совершила поход к берегам Крыма 23 августа – 3 сентября/5-16 сентября 1915 г., а UB7 – к Одессе 24 августа – 13 сентября/6-26 сентября. Эти операции требовали отвлечения эсминцев – так, 27 августа/9 сентября «Быстрый» и «Пылкий» выходили из Севастополя на поиск UB8 – и придавали дополнительный вес «подводным опасениям» Эбергарда.

Тем не менее, эсминцы Черноморского флота пока продолжали самостоятельные операции в Угольном районе: 31 августа/13 сентября «Гневный» и «Пылкий» у устья р. Сакария уничтожили крупный транспорт «Кизилирмак». Кроме того, Эбергард наращивал наше «подводное присутствие» в этом регионе: к «Тюленю», «Моржу» и «Нерпе» присоединились «Скат» и «Налим».

Без конвоирования угольных транспортов обойтись было нельзя. Вечером 7/20 сентября «Гебен» в сопровождении «Гайрета» впервые вышел для «планового» прикрытия транспортов. В 11.52 следующего дня, 8/21 сентября, на «Гебене» приняли радио из Зонгулдака, сообщавшее о появлении 3 эскадренных миноносцев: это были «Счастливый», «Гневный» и «Пронзительный» под флагом начальника минной дивизии контр-адмирала М.П. Саблина. В 14.00 с линейного крейсера увидели противника. К удивлению немцев, наши эсминцы полным ходом пошли на сближение. Официальный немецкий летописец предположил, что поначалу на эсминцах «Гебен» приняли за «Гамидие». Так оно и было. Ошибка стала очевидна только в 14.13, когда «Гебен» открыл огонь с расстояния 15 500 м (~85 кабельтовых). Наши эсминцы резко отвернули и, увеличив ход до 32 узлов, стали уходить на северо-восток. Ответный огонь был недействительным – снаряды падали недолётами в 2000-3000 м, что позволило немцам определить предельную дальность наших 102-мм орудий. Перестрелка продолжалась всего 7 минут – за это время «Гебен» выпустил 26 280-мм и 9 150-мм снарядов. Попаданий не было – говорят, в журнале боевых действий было отмечено, что наши эсминцы маневрировали очень умело, делая стрельбу чрезвычайно трудной. Тем не менее, один снаряд разорвался всего в 6-8 м за кормой флагманского «Счастливого», причинив ему лёгкие повреждения. Линейный крейсер продолжал преследование до 15.15. В полночь 8-9/21-22 сентября «Гебен» вернулся в Босфор.

За этим боем последовал относительно длинный – семидневный – перерыв в операциях наших надводных кораблей. «Счастливый» и «Гневный» по возвращении в Севастополь встали в ремонт (на 16 и 21 день соответственно), чинились и «Пронзительный» с «Беспокойным». Это позволило Сушону организовать спокойную конвойную операцию 14-15/27-28 сентября – об обстоятельствах этого похода автору, к сожалению, не известно почти ничего, кроме того, что «Гебен» дважды расстреливал плавучие мины.

Ответный ход Эбергард сделал 17-19 сентября/30 сентября – 2 октября: главные силы Черноморского флота вернулись в Угольный район после почти четырёхмесячного перерыва. Внешне всё выглядело так же, как и весной: утром 18 сентября/1 октября «Евстафий», «Иоанн Златоуст», «Пантелеймон», «Память Меркурия» и эсминцы обстреляли Эрегли, Килимли и Зунгулдак, причинив повреждения береговым сооружениям и добившись двух попаданий в пароходы «Нора Хьюго Стиннес 2» и «Родосто», стоявшие в Зунгулдаке. Однако в этой операции так же участвовал дредноут «Импертарица Мария», вышедший в свой первый поход: в сопровождении крейсера «Кагул» он держался мористее, прикрывая другие корабли от возможной атаки «Гебена». Кроме того, во время обстрела наши корабли отражали атаку подводной лодки на «Иоанн Златоуст» – вероятно, мнимую, поскольку немцы об этом ничего не пишут.

Впрочем, Сушон о первом походе «Марии» не знал. Спустя четыре дня после появления наших линкоров он отправил «Гебен» за вышеупомянутыми пароходами, которые и привёл в Константинополь 24 сентября/6 октября. Эта миссия так же не удостоилась щедрости историков – подробности остались за скобками. Впрочем, стоит отметить, что операция «Гебена» по времени аккуратно совпала с паузой в операциях наших эсминцев: три корабля ушли из угольного района утром 23 сентября/5 октября, а их смена вышла из Севастополя вечером 24 сентября/6 октября.

Между тем, на Чёрном море появился новый центр притяжении морских усилий – 1(14) октября Болгария вступила в войну на стороне Центральных держав. Это потребовало реакции обоих командующих. Сушону пришлось послать для защиты Варны – по просьбе болгар – подводные лодки UC13, UIB7 и UB8. Впрочем, это улучшало исходные позиции лодок для действий у Одессы. Кроме того, очередной выход «Гебена» для прикрытия угольщиков пришлось совместить с демонстрацией у Констанцы и Варны. Вечером 30 сентября/13 октября линейный крейсер вышел из Босфора, днём следующего дня подошёл к Зунгулдаку, затем же пересёк Чёрном море, утром 2/15 октября Констанцы, днём – у Варны, а вскоре после получночи 2-3/15-16 октября вернулся в Босфор. Эта операция так же не была омрачена встречами с неприятелем.

Эбергарду, в свою очередь, пришлось уважить просьбу Ставки обстрелять Варну или Бургас – на выбор. Командующий Черноморским флотом выбрал первый пункт. Два сильных удара, с участием «Импертарицы Марии» и тройки лучших броненосцев, были нанесены 9/22 и 14/27 октября. Во время первой операции наш дредноут был «усмотрен» противником – так Сушон узнал о новой проблеме. Во втором случае линейному кораблю «Пантелеймон» пришлось уклониться от атаки подводной лодки UB7. В отражении удара пыталась участвовать и UB8, но ей не удалось занять позицию для торпедной атаки. Так Эбергард лишний раз убедился в необходимости осторожности.

Таким образом, вступление в войну Болгарии отвлекло Черноморский флот от Угольного района – и позволило Сушону снова использовать метод «просачивания в паузах». Очередная конвойная операция с участием «Гебена» состоялась 10-12/23-25 октября, аккурат между двумя ударами по Варне.

Затем в дело вмешались погода и заботы о втором дредноуте. Поход «Императрицы Марии» с «Памятью Меркурия» и шестью эсминцами в Угольный район 19 октября/1 ноября был прерван на следующий день из-за шторма, исключавшего успешные действия эсминцев. Затем, 25-30 октября/6-12 ноября, флот прикрывал «Екатерину» на переходе в Севастополь. Эбергард, очевидно, спешивший возобновить операции у турецких берегов, по прибытии второго дредноута в Севастополь сразу, не заходя в базу, повёл «Марию» с  «Кагулом» и «новиками» в Угольный район, но и это предприятие сорвал разыгравшийся 31 октября/13 ноября шторм.

Так погода дважды помешала первому нашему дредноуту повидаться с «Гебеном». Поход, отменённый 20 октября/2 ноября, совпал по времени с шестой эскортной миссией немецкого линейного крейсера, 21-22 октября/3-4ноября. При возвращении в Босфор «Гебен» атаковала «Нерпа». Впрочем, немцы даже не заметили две выпущенные по ним торпеды (на «Нерпе» атакованный корабль приняли за «Гамидие»).

Вечером 31 октября/13 ноября, когда «Мария» вернулась в Севастополь, «Гебен» в седьмой раз вышел в море для прикрытия угольщиков. Встреча с дредноутом опять отменилась, угольщики спокойно сделали своё угольное дело. Тем не менее, операция закончилась мелкой неприятностью и крупной проблемой. В самом конце похода, при возвращении в Босфор днём 1/14 ноября, «Гебен» снова встретился с нашей подводной лодкой: у м. Кара-Бурну линейный крейсер атаковал «Морж». Эта атака была выполнена чуть более удачно: немцы на «Гебене» и турки на вышедших навстречу «Муавенете» и «Гайрете» не заметили подводную лодку, но заметили воздушный пузырь, образовавшийся при выстреле, и собственно следы двух торпед. «Гебен» успел уклониться – одна из торпед прошла в 300 м за кормой. «Гайрет» пытался контратаковать, и даже пострелял, но безрезультатно. Сушона, и так неохотно выпускавшего линейный крейсер в море, не пришлось долго уговаривать – после этой атаки он решил, что не будет больше использовать «Гебен» для защиты угольщиков.

Финал: 26 декабря 1915 г./8 января 1916 г. «Гебен» и «Екатерина»

Не желая рисковать «Гебеном», Сушон решил, что привлечь в союзники темноту. В состав флота Угольного бюро, отвечавшего за связь с Зунгулдаком, включили несколько новых быстроходных пароходов – ранее, очевидно, занятых снабжением армии на Галлиполи. Они могли покрыть расстояние от Босфора до Зунгулдака за одну длинную зимнюю ночь. У Босфора их должны были прикрывать от атак подводных лодок эсминцы.

Эбергард не был согласен с решением Сушона и сделал своему оппоненту новое предложение о встрече. Несмотря на периодически возникавшие проблемы с погодой и нарастающую активность немецких подводных лодок (к действиям у наших берегов подключились UB14 и UC13), Черноморский флот постепенно наращивал «противоугольные» усилия – пока с опорой на «Марию». Новый поход состоялся 10-12/23-25 ноября: эсминцы обстреляли Зунгулдак, дредноут держался мористее.

Следующую операцию удалось провести спустя две недели – длительный перерыв был связан с очередным штормом. Утром 26 ноября/9 декабря в море вышли сразу два отряда: «Императрица Мария» (под флагом Эбергарада) с «Кагулом» и пятью «новиками», и «Импаратрица Екатерина Великая» с «Память Меркурия» и ещё пятью эсминцами. «Екатерина» должна была выполнить пробные и практические стрельбы, а «Мария» пошла в Угольный район – Эбергард решил совместить подготовку одного дредноута с боевой операцией другого. Этот выход принёс новый боевой успех.

Подойдя утром 27 ноября/10 декабря к турецкому берегу, Эбергард выслал к о. Кефкен отряд их трёх эсминцев – «Дерзкий», «Счастливый» и «Пронзительный» под командованием князя Трубецкого, а сам с «Марией», «Кагулом», «Громким» и «Пылким» держался мористее. Около 09.00 отряд Трубецкого обнаружил два турецких корабля – это были малые канонерские лодки «Йозгат» и «Ташкёпрю». Сушон выслал их из Босфора по неприятному поводу: 16/29 ноября подводная лодка UC13 была выброшена на берег сильным штормом, спасти её не представлялось возможным, и канонерские лодки должны были помочь снять с лодки ценные грузы и оборудование. Трубецкой не мог упустить такой возможности: сблизившись на 35 кабельтовых, наши эсминцы заставили обе канонерки выброситься на берег и уничтожили их артиллерийским огнём. После этого эсминцы прошли вдоль берега до Зунгулдака, уничтожив парусник в устье р. Сакария. Гавань Зунгулдака оказалась пуста. На следующий день Эбергард вернулся в Севастополь.

Этот успех не вынудил Сушона отказаться от «окопного» решения. Эбергард, однако, настаивал. Уже 29 ноября/12 декабря «Мария» снова вышла в Угольный район – это поход пришлось совместить с очередным визитом к Варне. Туда же 6-8/19-21 декабря ходили броненосцы. А 11/24 декабря в поход к Угольному району вышла «Екатерина» – второй наш дредноут. Это было знаковое событие, позволявшее Эбергарду перейти к новой схеме операций, с чередованием двух «дредноутных» групп у чужих берегов.

Сушон, разумеется, о столь значительном изменении ситуации не знал. Однако, усилившееся давление ощущал в полной мере. «Непрерывные», по словам официального немецкого историка, действия наших эсминцев в Угольном районе вынуждали снова использовать «Гебен» для конвоирования транспортов.

Линейный крейсер вышел в море вечером 25 декабря/7 января, вместе с ним из Босфора вышел пароход «Кармен», который до 18.00 прикрывали от подводных лодок два эсминца. Сушон, вероятно, пытался использовать старый приём: 21 декабря/3 января у Зунгулдака появились пришедшие с «Марией» эсминцы, вернувшиеся в Севастополь на следующий день, и Сушон, вероятно, хотел воспользоваться оперативной паузой в действиях противника.

Это, однако, было невозможно – в новых условиях. Того же 22 декабря/ 4 января, когда в Севастополь вернулась группа «Мария», в Угольный район вышла группа «Екатерины». Эта операция была организована в соответствии с только что разработанными и утверждёнными «Основаниями планов походов для блокады угольного района отрядами в составе корабельного прикрытия и одной пары нефтяных миноносцев» В соответствии с этим планом два эсминца должны были вести непосредственные действия против угольных пароходов, дредноут с крейсером держались мористее в качестве прикрытия. При этом общая плановая продолжительность операции составляла 5 суток – поскольку запаса топлива на эсминцах не хватало на всё время операции, была предусмотрена смена одной пары блокирующих эсминцев другой, вышедшей из Севастополя уже после начала операции.

Кажущая вполне логичной, эта схема содержала в себе один изъян – сложность взаимодействия – и этот изъян чуть было не обернулся катастрофой. Утром 23 декабря/5 января, на второй день операции, пара «блокирующих» эсминцев – «Быстрый» и «Поспешный» под брейд-вымпелом начальника 2-го дивизиона капитана 1 ранга В.Н. Черкасова (герой боя с «Бреслау») по ошибке атаковала «Екатерину». К счастью, «Поспешный» (командир – отметим – капитан 2 ранга Б.Б Жерве) проспал (!) сигнал об атаке, а семь выпущенных «Быстрым» торпед в цель не попали (первый залп получился полноценным, во втором сразу три торпеды не вышли из аппаратов).

Утром 24 декабря/6 января в группе произошла «смена караула». В охранение дредноута вступили пришедшие их Севастополя угольные эсминцы «Лейтенант Шестаков» и «Лейтенант Зацаренный». К угольным берегам отправились «Пронзительный» и «Пылкий» под командованием князя Трубецкого.

И – да, Трубецкого ждал новый успех. Ранним утром 26 декабря/8 января его эсминцы обнаружили «Кармен» у о. Кефкен. После предупредительного выстрела пароход остановился, и экипаж начал покидать судно. «Пронзительный» выпустил две торпеды, одна из которых попала в цель. Поскольку пароход после этого тонул недостаточно быстро, «Пылкий» выпустил по нему ещё одну торпеду. От взятых в плен турецких матросов удалось узнать, что в море вышел «Гебен».

Получив эту информацию, Трубецкой решил идти на соединение с «Екатериной». Однако через некоторое время, так и не увидев «дядю», он решил попытать счастья в устье р. Сакария, где, по словам пленных, было два парохода. Курс снова изменили, впрочем, ненадолго – в 08.10 на горизонте, к востоку показался дым. Это был шедший от Зунгулдака «Гебен», на котором уже знали о гибели «Кармен». Трубецкой двинулся в сторону дыма – поначалу казалось, что идёт миноносец. Однако, в 08.30 стало ясно, кто это на самом деле – и «Пылкий» с «Пронзительным» резко повернули на северо-запад, к «Екатерине».

«Гебен» пытался преследовать «новики», и это привело, наконец, к судьбоносной встрече – около 09.15 на «Гебене» заметили дымы «Екатерины», а на «Екатерине» – дымы «Гебена». Наш дредноут находился к северо-западу от противника, т.е. «нависал» над курсом к Босфору. Позиция была относительно выгодной, но стоит вспомнить – «Екатерина» вышла во второй свой боевой поход, полный курс подготовки дредноут ещё не прошёл. Между тем, стрельба при погоне на большой дистанции по идущим с высокой скоростью цели – сложное упражнение. Рассчитывать на грандиозный успех не приходилось – его и не было.

В 09.40 корабли сблизились на 20 000 м (108 кабельтовых) и одновременно открыли огонь. «Гебен» при этом уже лёг на юго-западный курс, к Босфору, а  «Екатерина» (флаг контр-адмирала Н.С. Путятина) ненадолго повернула к северо-востоку а потом двигался юго-восточным курсом. Этот манёвр окончательно решил дело – «Гебен» мог уходить от противника прямым курсом. Бой продолжался около 25 минуты – «Екатерина» выпустил 95 снарядов, не добившись попаданий. Безрезультатной была и стрельба «Гебена», который, из-за большой дальности, прекратил стрельбу уже в 09.44, выпустив 22 280-мм снаряда (меньше, чем в стычке с эсминцами 8/21 сентября). Днём того же дня «Гебен» вернулся в Босфор.

Этот бой, не принесший материальных результатов ни одной из сторон, стал, тем не менее, решающим боем «угольной кампании». После него Сушон окончательно отказался от конвоирования угольщиков крупными кораблями. Для борьбы с нашим флотом он попросил у Адмирал-штаба большую подводную лодку (в этой просьбе сначала было отказано). Наконец, проблемы Сушона пришлось решать на самом высоком, политическом уровне: поскольку рассчитывать на доставку собственного угля морем не приходилось, турецкое правительство попросило присылать уголь из Германии по железной дороге (что стало возможным после выступления Болгарии и разгрома Сербии). Эта просьба не была лёгкой: угля в Германии, в общем, хватало, проблемы были с загрузкой железных дорог. В итоге удалось обеспечить доставку примерно 12 000 т в месяц – при «минимальной потребности» в 30 000 т. Так режим «угольной экономии» в Турции стал превращаться в полноценный «угольный голод».  Таким образом, двадцать минут безрезультатной стрельбы нашего дредноута обернулись крупными оперативными, стратегическими и даже политическими результатами.

Обсуждение

Разбор действий Сушон следует начинать с констатации: эти действия были вынужденными. Будучи таковыми, эти действия имели две характерные особенности: Сушон для прикрытия угольщиков пытался выделить минимально необходимые силы, и ставил этим силам ограниченные задачи. В приказах на операцию не было указаний на то, что, при возникновении благоприятной ситуации, противника следует энергично преследовать и уничтожать. И, когда такая ситуация возникла – 29 мая/11 июня 1915 г. – энергичного преследования не было.

Избранный Сушоном способ действий в целом соответствовал обстановке, сложившейся в мае-июне 1915 г. Турки могли возить уголь в оперативных паузах между появлениями у Зунгулдака и Босфора главных сил Черноморского флота, а лёгкие силы были достаточны для того, чтобы дать отпор нашим эсминцам. Однако, с потерей «Бреслау» и вступлением в строй наших дредноутов ситуация изменилась. Теперь методы и силы Сушона обстановке не соответствовали, закономерным итогом чего и стало поражение в борьбе.

Альтернативой могла бы быть попытка перехвата инициативы. Сушон мог пытаться перевести Черноморский флот в оборонительный режим, и частным успехом – уничтожением очередной пары эсминцев – заставит Эбергарда быть более осторожным. Попытка такого решения «проблемы Угольного района» представляется более привлекательной. Однако, именно так Сушон пытался действовать с самого начала войны. Эти действия обернулись крупными неудачами весной: гибелью «Меджидие» на минах у Одессы 21 марта/3 апреля и поражением «Гебена» в бою у Босфора 27 апреля/10 мая. Наступательный пыл Сушона угас к июню – точнее, его угасил Эбергард.

Дополнительные возможности Сушону давали подводные лодки. Собственно, простого известия об их появлении оказалось достаточно для того, чтобы Эбергард взял паузу. Однако, Сушон не использовал эту возможность в полной мере, совершив типичную для того времени ошибку: он попытался использовать лодки для защиты сначала Зунгулдака, а потом Варны. К такому методу прибегали многие адмиралы Первой мировой, и он почти всегда оказывался неудачным. Причиной тому – пассивное положение подводной лодки, которая вынуждена ждать своего шанса, а не искать его у чужих берегов. Последнее заставляло Черноморский флот отвлекать эсминцы от наступательных действий. Если бы Сушон использовал подводные лодки исключительно у наших берегов, положение Эбергарда было бы много сложнее. К счастью, этого не случилось.

Обсуждение действий Эбергарда следует начать с констатации: перед ним стояла очень сложная задача, если под таковой понимать прекращение подвоза угля в Константинополь. Добиться полной остановки жизненно-важного прибрежного трафика прямыми действиями почти невозможно – достаточно заметить, что во время Второй мировой немцы водили конвои у берегов Нидерландов даже осенью 1944 г., а у Норвегии – и в 1945 г. Эбергард мог рассчитывать только на существенное сокращение объёма перевозок, и этого результата он добился.

При этом блестящих тактических успехов Черноморский флот не добился: ни один боевой корабль из участвовавших в конвоировании угольщиков потоплен не был. Бои надводных кораблей были, в общем, нерешительными. Атаки наших подводных лодок на боевые корабли – безрезультатными. Применение торпед как подводными лодками, так и эсминцами стало большим разочарованием. В какой степени это было связано с тактическими проблемами, а в какой – с техникой – мы судить не берёмся.

Были проблемы и на стратегическом уровне. Сам Эбергард избрал Угольный район главным объектом приложения усилий только в мае 1915 г., потратив немало времени и сил на действия против Босфор. Ставка же директивно подкрепила этот выбор вообще в сентябре – тут же, впрочем, указав на Варну и Бургас как дополнительные объекты. Принцип единства цели, кажущийся до бесполезности банальным, нарушается очень часто, и рассматриваемый случай не был исключением.

Что же позволило скомпенсировать проблемы? Для начала укажем на технику. Главным аргументом Эбергарда стали «новики» – большие и сильные эсминцы. Они фактические «обнуляли» турецкие эсминцы типа «Муавенет» – вполне современные корабли, по меркам других флотов. Именно это обнуление вынуждало Сушона использовать для конвоирования крейсера – таким образом, качество нашей техники имело прямые оперативные следствия. Давало оно и тактические преимущества – в бою с конвоем «Гамидие» главным аргументом стала сила и дальнобойность артиллерии. Наконец, сильное торпедное вооружение позволяло компенсировать низкую эффективность оного – как минимум, при стрельбе по транспортам.

Сам Эбергард – и его штаб – вносили вклад на оперативном уровне. Здесь была важна и простая настойчивость, и развитие методов применения сил. Новые оперативные решения позволили и разгромить всё тот же конвой «Гамидие», и организовать встречу «Екатерины» с «Гебеном».

Собственно, именно такая комбинация – удачные оперативные решения при тактических проблемах – и приводит к возникновению эффекта «малых дел». Все наши удачи были, в общем, частными, но в сумме дали решительный результат. Особенно ярко это видно по встречам «Гебена» с «Моржом» и «Екатериной».

Очевидный изъян такой схемы – время. Эбергард потратил очень много времени на то, чтобы заставить противника отказаться от угольных конвоев. Летом 1915 г., когда на Галлиполи шла упорная борьба, а Турция не имела прямой связи с Германией, угольный голод мог иметь решающие последствия. Увы, организовать этот голод вовремя не получилось, в январе же 1916 г. его последствия были куда как менее значительными.

Впрочем, главным аргументом Эберагарда в конечном итоге стали два дредноута – против одного «Гебена». Может показаться, что для такого превосходства результат типа «противник обращён в бегство» нельзя считать позитивным. Однако, соотношение сил «в поле» есть функция соотношения сил «по списку», расстояния и других факторов. В конкретном сценарии два дредноута были минимально необходимым преимуществом, поскольку позволяли поддерживать необходимый перевес в зоне боевых действий. И, собственно, получив это минимально необходимое, Эбергард решил проблему быстро – за месяц.

Заключение

Превосходство в силах – правило победы номер один. В борьбе на море это превосходство есть результат многолетних усилий. Исход борьбы на море зачастую определяется ещё до начала боевых действий, каковые есть лишь уточнение деталей. Российская империя на протяжении тридцати лет почти непрерывно тратила силы и средства на создание линейного Черноморского флота. Успехи 1915-1916 гг. стали закономерным итогом этой деятельности. Эбергард преуспел, несмотря на многочисленные проблемы, просто потому что у него было два дредноута – а у его противника их не было.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив