ПРАКТИЧЕСКИ ТРОЛОЛО ПОСТ
sol_tat — 04.08.2012 Но всё взаправду и вечер шабата да спасёт меня от выносаКороче. Есть у меня близкая подруга. Вообще-то у меня их целых две, близких подруги, а этим не каждая женщина моего возраста похвастаться может. Обоих моих подруг зовут Лены - так вышло. И обе они живут далеко от меня: одна в Одессе; другая - в Калифорнии. "Вот такая вот приключилась..." - и в течение поста я ещё раз процитирую Жвана. Калифорнийская моя подруга мудра как Ка, разумна, как Акела и благодаря ей очень многим людям стало очень много хорошего. Она ругается матом, пьёт, курит, энциклопедически образована и пиздец какая авантюристка. И про неё я напишу целую отдельную книгу. Ну, когда книги снова станут нужны, а то тут у меня уже есть незапроданных рукописей, да. Одесскую мою подругу вы хорошо знаете, хотя и никогда не видели. Но если вы читали "Большую Собаку" и "Мой одесский язык" - вы отлично знаете эту мою подругу. Это присказка. А сказка впереди.
Жили мы с моей одесской Леной душа в душу и по возможности в эти самые души не плевали, что частенько случается между девочками разных возрастов. Не плевали, не утирались, было всякое, но всё больше - по незначительным мелочам. А в невсяком мы обе никогда не допускали фатальных ошибок, потому что жизнь короткая, планета маленькая, нас мало, но мы в тельняшках!
И вот когда я была в Одессе в феврале, выяснилось, что у моей подруги появился мужик. Ну мужик и мужик - ну и заебись. Чем больше мужиков, тем лучше бабе. Но это был не новый мужик. Это был мужик из прошлого. Когда-то, сто лет назад, он был её первым мужем. Онегин, я тогда моложе, бла-бла-бла... Как только Лена вышла за него замуж - она тут же съебала от него со своей огромной любовью куда-то нахуй, а её муж остался страдать со всем комфортом в её доме. Мама и папа Лены жалели Лениного первого мужа, кормили его, поили, искали Лену - а он, ну ясен хуй, страдал. Так страдал, что пострадал-пострадал, да и съебал в Тбилиси, откуда родом. Каково же было моё удивление, когда я узрела этого самого первого мужа, сидящего рядом с водительским местом (на котором сидела и рулила Лена) собственной Лениной машины, в коей Лена приехала нас встречать на вокзал. Накапывал мерзкий одесский февральский дождичек, Лена ехала на работу, я настаивала, что не надо встречать, но уж слишком давно и долго мы друг другу дороги. Лена выскочила из машины, мы на троих - с Ильёй, - облобызались. Первый, возникший из туманно-морокливого небытия, муж важно и сосредоточенно сидел в машине. Лена открыла багажник, Илья кинул туда нашу сумочку - бывший муж важно сидел в машине. Мы сели - прежний муж едва кивнул и даже не повернулся. Ну, к хуям, как говорится. И тут я должна сделать небольшое лирическое отступление:
Откуда-то у меня в рабоче-крестьянской голове прописаны чётко и навсегда, даже не прописаны, а вытутаированы прописные, простите за тавтологию, истины: мужчина встаёт, когда входят дамы; если в машине и женщина и мужчина - рулит мужчина (ну тут допускаются ситуативные люфты, но не по утрам); мужчина жмёт руку другому мужчине при встрече-знакомстве; мужчина выходит из машины при знакомстве; мужчина открывает даме дверь; мужчина открывает багажник и укладывает туда сумочки гостей; мужчина если уж не улыбается при знакомстве и не жмёт руку - то хотя бы разворачивает голову в сторону тех, с кем его знакомят; мужчина платит в кабаке за дам; мужчина дарит любимой цветы; мужчина делает любимой подарки; мужчина занимается организацией пространства-оборудования и проч; .... и ещё тысчонка-другая очевидного "про мужчин". Мужчина заботится о своей женщине/женщинах.
Первый Ленин муж - не соответствовал ни одному из пунктов. Ленины мама, и даже папа, и даже брат! - считали первого Лениного мужа говном. Ещё и потому что, простите, он алкоголег. Не просто может вбухать, как все мы - а риали алкаш. Не просто может выхлебать пару банок конины под попиздеть, как мы с моей калифорнийской Леной, а тупо - нажраться и спать. И нажраться побыстрее. Желательно из горла. Неважно чего.
Короче, не понравилась мне эта реинкарнация. А когда мне что-то сильно не нравится рядом с сильно моими близкими - говна вопрос проблема. Меня этика - см. мораль, мораль - см. этика не интересуют. А только результат. Я с раковой опухолью не разговариваю. Я её вырезаю. Я не за права бактерий, я за антибиотики. Не каждая делящаяся масса клеток священа.
Вбухиваю я с этой реинкарнацией и начинаю его крутить на то-это-пятое-десятое. Короче, дела у него в Тбилиси не очень... Жена бывшая, бывший ребёнок от бывшей жены, мамо-стоматолог, коей он всю жизнь ассистировал. Короче, не сложился парниша. Хотя для грузинов - по крайней мере для того десятка грузинов, что я имею честь знать - это большая редкость вот так вот не сложиться. Ну и тут примело его в Одессу, мзду собрать - ещё с совка тут мамы евонной квартира. Сдаётся. Ну и зашёл он в стоматинститут. То ли дело было вечером, то ли делать было нечего, то ли зубик заболел - занесло его в славное НИИ на улице Ленина
- Ну, говорю ему, - что делать будем?
- А чо? - он говорит мне. - Ничё делать не будем, да? Мне и так хорошо.
И спать пошёл. В Ленкину, разумеется, спальню.
Охуевшую Лену прогуляли мы у моря, залили в неё в прибрежном кабаке грамм тристаписят транквилизатора. Вернулись - и выгнали реинкарнацию.
Дон Педро (Пётриваныч из "Моего Одесского языка") на радостях стол в хате накрыл - впрочем он всегда рад нас видеть, как и вся родня - см. в том же источнике про стол в тени винограда под Жеваховой горой. Мама от щястя плачет. И даже брат Ваня на радостях со мной три слова по человечески сказал.
Но хуя говна!
Уже через пару дней нашего пребывания в Ленкином доме, она тайно (!!!) стала водить эту горе-реинкарнацию на второй этаж. Тут я чутка совсем охуела. И сказала Лене, что ебтвоюмать - это твой дом, води хоть стадо козлов, я-то в любой момент съехать в любую гостиницу могу, Михалыч за свою бабу всегда башляе... И даже за баб своей бабы. Хочешь с нами в гостиницу? Ну, Лена нас не отпустила, потому что гость в Одессе как в Грузии - святое. Ну, у нормальных людей. Хотя в Ленкином психическом здоровье я тогда стала сильно сомневаться.
Решила с нею вбухать не по-децки. Вбухала. Говорю ей:
- Лена, чо, все бабы дуры и мозахистки - этот факт не обсуждаеццо. Но вот тот факт, что этот горный козёл в его далеко уже не юном возрасте тайно (!!!) проскакивает мимо гостей своей бабы на второй этаж меня не просто настораживает, а таки в тряпки рвёт. Не, ну есть же ж более жентельменские способы разборок, да? Шкандаль, мордобой, крики "Баба моя, а вы кто такие?!" Я приняла бы любой мудизм, но такоэ?.. Я даже названия этому придумать не могу, хотя с чем, с чем, но с неймингом у меня, блять, проблем нет.
Парниша слегка за сорок наблюдал и слышал это всё с окна второго этажа. Потому как хоть и февраль, и тень виноград ещё не отбрасывает, но вытащила я её во дворик и говорила погромче, ага.
Ладно, оставим февральско-мартовскую сагу. Я пребывала в ахуе. Потому что наивно полагаю, что есть вещи, которые нельзя прощать. Бог простит. Которого нет. А я - есть. И я не прощаю иные вещи. Как-то: альфонсизм, немужчинство, мудизм, долбоебизм и прочую мутотень.
Тему реинкарнации я стала обходить. Даже в письмах и телефонных редких созво_нах.
И тут получаю письмо, мол, ой, вэй, он мене в Тбилиси на историческую родину свозил, всё так было хорошо, в кабаки водил, бла-бла-бла, даже сына своего родного от бывшего брака пару раз на показуху перед Ленкой в школу свозил. Дело было в мае. К письму прилагались фотачки: колечко, размером с то, что моей Марье дарят на незначительные праздники хозяева работаемых ею лошадей. Да-да, тоже золотые, но если бы мой мужик мне такое подарил, то... То уж лучше... Бля... Даже не знаю, что лучше в сорок лет. В семнадцать и не от поклонника такие колечки ещё канают, да. И ещё фотки придорожного кафе а-ля описанного в "Моём одесском языке" - короче, если это приличный ресторан, то я - олимпийский чемпион по художественной гимнастике. Ну и тональность Лениного письма такая, блять, как будто она первый раз оргазм испытала на собственной шкуре. Это баба, которая сама построила дом, у которой свой собственный джип, шкур штук, блять, сто, хотя зачем они в Одессе, в эти зимние дожди? Да и золото она себе сама скупает, как старые акушеры-гинекологи, не смотри, что она стоматолог (и охуенно хороший стоматолог!)
Ну и я же резкая, как понос - друзья знают. И ответила ей, мол, а чего тебе так пизду-то прищемило? С хуя радости такие как будто тебе кусок Лазурного Берега презентовали и купчую на небо в алмазах на твоё имя предъявили в довесок? То, о чём ты пишешь - нижняя граница нормы. Для подростка.
Лена нихуя не отвечает. Да, я резкая, как понос. Но отходчивая, как малярийный приступ. И потому пишу Ленке второе письмо, мол, Лен, хуя говна, что я там написала. Лена, больше всего на свете я хочу ОШИБИТЬСЯ! Веришь, бля буду и есть - ОШИБИТЬСЯ ХОЧУ!
Но что-то... "Наверное, опыт..." подсказывает мне.
Лена молчок. Лена впервые за долгие годы не поздравила меня с днём рождения.
Лена, если я ошиблась - я рада. Искренне рада. Если он, приперевшись к тебе первого июня (надеюсь, билет на свои покупал?) заваливает тебя розами, сделал ремонт и занимается Владиком - Я РАДА! Если он починил ворота и пашет на огороде, и не жмётся на три рубля, и бросил бухать, и нашёл в Одессе работу не по твоей протекции и не твоим подмастерьем, если он заботится о тебе и о твоей матери - Я СЧАСТЛИВА! Если же ты как и прежде терпишь какого-то козла и попросту теряешь время, то...
И я была бы рада ошибиться. Нас так многое связывает, что мне не важны отношения - важно твоё счастье. Надеюсь - искренне хочу! - чтобы оно у тебя было.
Но, сука, опыт...
Лена всегда останется моей близкой подругой, даже если сама перестанет так считать. Слишком много пережитого и дум... С телеги не скинешь. И двери всегда открыты, да.
|
</> |