Позавчерашняя лекция Кураева о «Мастере и Маргарите» на

christa_eselin — 07.10.2011 Позавчерашняя лекция Кураева о «Мастере и Маргарите» на «Культуре» - какое-то сплошное недоумение.
 
Я не люблю этот роман и никогда не любила. Именно за то, в чём Кураев ему отказывает. За то, что это роман о любви.
 
«Маргарита не любит Мастера», - говорит Кураев и очень интересно это мотивирует. Например, приводит эпизод, в котором Маргарита, знающая, что потеряла Мастера навсегда, бродит, как мёртвая, по улицам, машинально прогонят от себя уличного ловеласа и механически думает: «Почему я, собственно, прогнала этого мужчину?» Удивительно, что при этом Кураев не видит, что эти мысли – абсолютно отстранённые, проскакивающие в её мозгу, как бегущая строка по табло… «Осторожно. Двери закрываются. Следующая станция – Чистые Пруды»… Она ни капли, ни на секунду не сожалеет о своём поступке, лишь с вялым, отстранённым любопытством пытается осознать: а почему? Хотя прекрасно знает, почему, и знает, что точно также прогонит следующего соискателя, который вот-вот подсядет к ней на ту же скамейку.
 
Далее Кураев приводит разговор Маргариты с мальчиком, напуганным звуками погрома.
«Была на свете одна тётя, и у неё не было детей…» Вот, говорит Кураев, вот в чём истинная причина неудовлетворённости Маргариты! Вот зачем ей был нужен Мастер, а вовсе не ради него самого!
 
Но ведь фраза Маргариты на этом не обрывается. У неё есть продолжение – «и счастья
тоже не было». Она не говорит: «и поэтому у неё не было счастья», она говорит нечто совсем, совсем иное.
 
О, этот вечный страх мужчины: «я ей нужен только как бык-осеменитель, который потом будет содержать её саму и её детёнышей!» О, этот вечный страх женщины: «я ему нужна только для удовлетворения его скотской похоти и для того, чтобы жарить ему котлеты!»
Но между Мастером и Маргаритой нет этого страха. И в помине нет, потому что они твёрдо знают, зачем друг другу нужны. Но Кураев почему-то этого сознательно не видит. Не хочет видеть.
 
Далее. Сцена с Фридой. Удивительный упрёк, брошенный Кураевым Маргарите: «Этот совет «напиться и ни о чём не думать» - один из самых жестоких и циничных советов в мировой литературе». А что, спрашивается, она могла ей посоветовать посреди этого пьяного апокалипсического бедлама, зная, что уже всё сделано и ничего исправить нельзя? Фриде ли она это говорила – или самой себе? Чем ещё можно хотя бы на короткое время утишить чудовищную, ничем не исцелимую боль - прежде чем наступит утро, и казнь начнётся снова?  И далее – ещё более удивительный упрёк: «Почему она попросила за Фриду, а не за Мастера? Значит, Мастера-то она и не любила!» Тут у меня просто нет комментариев, ребята. Потому что если священник этого не понимает, то я вообще ничего не понимаю ни в христианстве, ни в этой жизни вообще.
 
«Маргарита послана Мастеру от Воланда». Конечно, так. Кто бы спорил? Но это -  если смотреть со стороны Мастера, с его берега. А если перейти на другой берег, то увидишь с такой же неопровержимостью, что и Мастер послан Маргарите – оттуда же и от того же самого персонажа. И полетела в тартарары их хорошая, правильная, налаженная жизнь. И оба разом позабыли, как выглядят чудесные, добрые, любящие их люди рядом с ними. Он теперь помнит про жену только то, что у неё платье полосатое. А она про своего молодого, красивого, обожающего её изобретателя вообще ничего не помнит, как будто его нет рядом и никогда и не было. И куда-то деваются все прочие игрушки и развлечения, и разбредаются в разные стороны отвергнутые, ничего не понимающие друзья, и в полуподвальной космической пустоте остаются только эти двое, которым, кроме друг друга, больше вообще ничего и никого не надо.
 
И это очень страшно и противоестественно. И это и есть любовь. Страшная штука, не дай бог никому.
 
Хороший или плохой конец у романа? Глубокомысленный вопрос, завершающий лекцию. Всё, что предложил Воланд этой дикой, грешной парочке – лукаво от начало до конца, - говорит Кураев. «Покой без света – да это же могила!»... Не знаю. Девять месяцев из двенадцати мы живём без света  в нашей прекрасной замогильной стране – и ничего, как-то приспособились. И уже не хотим света, а хотим только покоя и больше ничего… Я не знаю, хорош ли этот финал для Мастера. Для Маргариты он – точно хорош. Дом с витражами, сквозь которые не пробивается солнце, но пробиваются тихие сиреневые сумерки, тёплый чайник, кузнецовские чашки с подклеенными ручками, когда-то отвергнутые, но простившие и вернувшиеся друзья, вишнёвый сад, пахнущий дымом и скошенной травой,  он сидит за столом, что-то пишет гусиным пером, изредка сдвигая очки к кончику носа, чтобы потереть глаза большим и указательным пальцами… Самое милосердное чистилище, какое только можно вообразить. И потом, кто сказал, что если эти несчастные, зацикленные друг на друге грешники не заслужили света, то так никогда его и не получат? Насколько я помню, его ведь вообще нельзя заслужить. Он даётся не по заслугам,- а если бы всякий получал по заслугам, то, как сказал бы Гамлет…
 
Впрочем, стоп. Не будем об этом. В богословии я понимаю ещё меньше, чем в любви. Но люблю порассуждать и о том, и о другом с идиотским глубокомыслием, как Вагнер о музыке Мендельсона.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив