Постиндустриальный пессимизм

 

Павел Бернович недавно опубликовал в ИМХОклубе занимательную статью «Недостающее звено современной экономики» о постиндустриализме. Мир идей вместо мира вещей, цель в потреблении вместо цели в производстве, безусловный доход вместо всеобщей занятости.

Автор утверждает, что мы однажды признаем наступающий постиндустриальный мир за прогрессивное благо, а для наших детей он есть уже нечто само собой разумеющимся.

Статья была неплохо аргументирована, отличаясь от массы околорелигиозных публикаций на эту же тему, плюс в комментариях обнаружились некоторые точки соприкосновения, которые делают спор с автором осмысленным.

Если оглянуться назад и проследить, как менялись общественные (производственные) отношения, то увидим, что новое и прогрессивное вырастает тогда и там, где старая формация выполнила свою миссию, удовлетворила базовые потребности, высвобождая людей от работы на выживание и открывая нашим потребностям новые горизонты.

Переходя на новый этап развития, общество с пафосом отправляет на свалку прежние отношения, «пережитки», но не прежние завоевания.

Рост производительных сил и подъём по пирамиде Маслова кажется дорогой с односторонним движением.

Мы уверены, что уже не будем голодать, умирать от жажды, эпидемий, антисанитарии. Не будем гробить здоровье, работая сверх возможностей в невыносимых условиях, миллионами гибнуть в войнах. Не одичаем, не станем безграмотны, бескультурны, безжалостны и беспомощны.

Потому что институты нашего общества гарантируют нам еду, кров, защиту, арбитраж, технологии, мораль и личное развитие.

Это всё у нас уже есть, а нам надо ещё больше свободы и больше потребления, поэтому в попытке прыгнуть выше головы мало кто боится сорваться в пропасть.


Проблема, однако, состоит именно в сохранении завоеваний цивилизации, которые есть у нас сегодня.

В англоязычной литературе есть понятие «sustainability», переводимое как «устройчивое развитие», но на самом деле означающее «выносимость», как противоположность «невыносимости».

На проекте Coursera есть целый курс от Иллинойсского университета, где вкратце обрисовывается теоретическая основа и даётся много примеров того, что боливар планеты Земля уже не выносит ни 7 млрд. населения, ни его растущие (надуваемые) потребности.

Причём речь о самых базовых потребностях — вода, еда, земля, воздух (леса). Более популярно и зрелищно о том, что цивилизация делает с миром, рассказывает документальный фильм «Дом» Яна Артюса-Бертрана.

Сторонники постиндустриализма утверждают, что роботы, генная инженерия и интернет всё исправят, всех накормят и снабдят гаджетами. Но вот незадача — редкоземельные материалы для гаджетов добываются полурабским трудом африканцев, корпуса суперсовременных фабрик в Китае строят обедневшие выходцы из крестьян.

Химические овощи и накачанные антибиотиками домашние животные, доступные «золотому миллиарду», этот миллиард уже не радуют, как и туманные ожидания относительно последствий поедания ГМО, а экопродуктов на всех и близко не хватит.

Европейские солнечная и ветроэнергетика живут на разных формах явных и скрытых дотаций, добыча сланцевых углеводородов ведётся настолько хищническим способом, что нефть из Аравии и того «зеленее». О хвалёном «Тесла-мобиле» и распиареной «частной космонавтике» и говорить нечего.

Даже отдельные успешные проекты, как опреснение воды и вакцинация жителей беднейших стран, приводят к ещё большему росту населения последних, голоду, войнам и волнам беженцев. И так далее.

  

Гора исчерпавшего себя и планету индустриального мира родила мышь. Бесплодную и больную.

Чего, однако, не скажешь о доиндустриальном и догуманистическом мире, который шагает по планете победным маршем.

Локальные конфликты и революции 1990-2010-х приводят страны не к прогрессу, а к деградации, разрушению инфраструктуры, промышленности, образования, здравоохранения, общественного согласия. Пускай неидеальных, но хоть каких-то!

На их месте вырастает мракобесие, шовинизм, откат к натуральному хозяйству, если не к рабству. В новой дикости тонут не только вчерашние последователи СССР, но и периферия «победителей» в «холодной войне».

Апартеид в ЮАР был, безусловно, плох, но что жители этой страны, особенно образованные, инициативные и деятельные, скажут о нынешнем режиме — прогресс это или откат назад? А жители других стран, переживших «революции» и неолиберальные реформы — уже катаются сыром в масле?

Молодёжи, выросшей в разорении и пропаганде, этот откат прост и понятен — вот враг, вот ружьё. «Неправильно жившим» старожилам новый мир не нравится, но война, как говорится, дело молодых.

И самое катастрофичное в том, что, взбаламутив свою периферию колониальной, индустриальной и «оранжевой» политикой, западная цивилизация получает весь этот придонный ил в свои столицы, в уютный мир толерантности, краудсорсинга, фриланса и розовых пони.

Растущее имущественное, культурное и образовательное неравенство, уродливые гетто и не менее чудовищные рублёвки, растущие долги и налоги, различные людоедские идеологии, требующие терпимого к себе отношения — всё это разрушает тот базис, на котором возможно построить более свободное, благополучное и сберегающее планету постиндустриальное общество.

От вопроса, как жить ещё лучше, мы возвращаемся к вопросу, как вообще выжить.


В этом откате назад нет ничего нового. Так, с современной точки зрения, крепостное право — это шаг назад по сравнению с общинным и договорным землепользованием. Оно пришло, выполнило свою миссию и ушло, открыв дорогу индустриализации. В СССР история для крестьян повторилась — в сообразном эпохе более жёстком формате.

Нет и ничего нового в отрицании европейскими «зелёными» всеобщего образования и единой системы ценностей. В демонтаже семьи или в концепции безусловного дохода, заменяющего социальные гарантии по принципу «на тебе, деточка, рубль, и ни в чём себе не отказывай».

Важно лишь понимать, что это шаги не вперёд, а назад.

Когда пирамиды бумажных долгов и медийного лицемерия достигнут максимума, осторожные шаги назад превратятся в бегство в пампасы, аналогичное тому, что пережил СССР в период своего краха.

Союз тоже строил планы, как прыгнуть в свой постиндустриальный мир, где «от каждого — по способностям, каждому — по потребностям» (СОФЭ и косыгинская реформа).

Тогда, в середине 1970-х, лицемерие и комфортное оцепенение элит взяли верх, и через 15 лет застоя и попытки почётной капитуляции бывшие республики-сёстры погрузились в войну, в нищету и примитивный деспотизм.

  

Аналогичной дорогой идут и страны вчерашнего «первого мира». От них, как от СССР, уже начинают откалываться сателлиты, не желающие участвовать в заведомо провальном проекте.

Постиндустриализм как решение накопившихся проблем, безусловно, родится, но родится он там, где для этого есть индустриальный, культурный, демографический задел.

Где новое будет органично вытекать из старого и целиться в будущее. Где невозможно разбогатеть на разрушении. И где общество сумеет отгородиться от неоколониального разграбления и упаднического прозелитизма мембранной, фильтрующей зёрна от плевел.

Вопрос лишь в том, не сметут ли миллиарды голодных людей и атлантическая военная машина с постиндустриальными дронами-убийцами эти островки прогресса...