Постепенно начал смотреть Вуди Аллена

jenya444 — 01.02.2021 Один из трогательных для меня моментов в римском фильме Вуди Аллена это когда тот известный архитектор сидит с женой и ещё одной парой за столиком, обсуждая осмотр римских достопримечательностей. И архитектор роняет два слова - Ozymandias Melancholia, а жена ему со смехом говорит, мол, что это было? А он уходит от ответа. И после этого начинается история его юности, где и звучит эта фраза.



В фильме  "Полночь в Париже" есть двойное погружение в прошлое: из конца двадцатых наши герои на время перенеслись в тысяча восемьсот восьмидесятые. "Полночь в Париже" вышла на год позже фильма Нолана "Inception", где идея многоуровнего погружения это основная сюжетная линия. Вообще Вуди Аллен, видимо, внимательно следит за коллегами. В фильме про Рим каких только отсылок нет (скажем, одна из линий это вариация на фильм Феллини "Белый шейх"), думаю, что я уловил процентов двадцать.

Из новой книжки Аллена, той, которую не принимали четыре издательства - про новый фильм и не только

После “Дождливого дня” я принялся за свой следующий фильм, и оказалось, что найти для него актеров практически невозможно. Один за другим актёры и актрисы отказывались со мной работать. Некоторые, я уверен, искренне считали меня безжалостным хищником. (Хоть я так и не понимаю, почему они настолько в этом убеждены). Очевидно, многие считали, что, отказываясь появляться в моём фильме, они совершают некий благородный поступок. Их жест мог бы иметь смысл, будь я в чём-то виновен, но раз это не так - они просто участвовали в травле, подтверждая тем самым ложные, “подсаженные” воспоминания Дилан. Сами того не желая, они становились пособниками Мии.

Ещё был другой тип актеров, которые лично убеждали меня в том, что они внимательно следили за развитием событий и уверены, что со мной поступили подло. Они поминали “кровавый навет”, Медею, суд над МакМартинами, Сакко и Ванцетти - не хватало только Московских показательных процессов. Но какими бы непомерными ни были бы мои злосчастия, работать они со мной не могли, ответная реакция будет такой, что им придется занимать очередь к окну Е на бирже труда. Некоторые говорили: “Я ждал/а этого звонка всю жизнь, но я вынужден/а отказаться”. Я им сочувствую - они верили, что рискуют попасть в чёрные списки. На самом деле они ничем не рисковали, как доказывает судьба тех, кто за меня заступился. Не под запись, но я ждал большей цеховой поддержки. Ничего сверхъестественного: парочку согласованных протестов, может - марш солидарности нескольких разгневанных коллег со скованными руками, небольшой уличный мятеж, возможно - несколько сожжённых машин. Как-никак, я был на хорошем счету в профессиональном сообществе; я был уверен, что обстоятельства, в которых я оказался, разозлят моих собратьев по цеху и других творческих людей. Сотни планировали провести тщательно подготовленную акцию в мою поддержку, но погода оказалась как раз для пляжа.

Пока [кастинг-директора] Джульет Тэйлор не озарило: Уоллес Шоун. Я всегда любил Уолли как актера. На экране он - настоящий, смешной, трогательный, и у него очень правильный флёр интеллектуала, как раз для главного героя нового фильма, к съёмкам которого я готовился в Испании. Даже в абсолютно идеальных обстоятельствах, снять приличное кино - это пройти километры по минным полям. А уж если лишние сложности - тут каждый придорожный столб отодвигается от тебя всё дальше и дальше. Помимо обычного для меня маленького бюджета, мы по крупицам собирали артистов, готовых работать с такой опасной личностью, как я. К счастью, Уолли ничего не испугало. Помимо этого, я снимал в Испании, и местное налоговое законодательство требовало, чтоб существенный процент актеров был из Евросоюза. Многие из них абсолютно прекрасны, но мало кто из них владеет английским до такой степени, чтоб изящно срезать собеседника в нью-йоркском баре. Кроме того, я был по уши в судебной тяжбе с “Амазоном”, плюс пресса постоянно писала обо мне, как будто я в чём-то виновен. По словам обычно адекватной и уравновешенной “The New York Times”, я был “чудовищем”. Кафка в гробу переворачивается. В общем - сплошные палки в колесах, тут уж не до автогонок. В смысле - может ли оболганный режиссер, которого все отвлекают, вообще ни минуты не Бергман, на которого столько всего навалилось, снять комедию? Внезапно съёмки этого фильма стали уже делом принципа.

Каким получится “Фестиваль Рифкина”, мой испанский проект? Кто знает? Но снимали мы его весело, это было прекрасно - слышать, как Уолли работает с моим текстом. Какой можно из этого извлечь урок? Что многие под давлением только расцветают. Меня это, конечно же, не касается, и если фильм будет хорошим - это будет чудо. И будут ли фильмы моей “золотой осени” показывать отныне везде, кроме страны, в которой я живу, честно и не роскошно, плачу налоги? Кто знает? Да и кому какое дело? Мне - никакого, публике - тем более, у них и так много другого, прекрасного кино.»

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив