последняя заря и все-все-все

pink_mathilda — 27.10.2016 делюсь ощущениями от похода на Мариинскую постановку "Ивана Сусанина", пардон, "Жизни за царя" 2004 года.
так случилось, что именно этим спектаклем бегемот открыл оперный сезон, поскольку при всей красоте и, казалось бы, патриотичности произведения оно крайне редко идёт на нашей сцене.
и в общем, теперь я понимаю, почему: таких режопер у нас еще поискать.


тут, наверное, стоит сделать лирическое отступление и договориться о терминологии :-)

всё же не всякая "режиссёрская опера" в моём восприятии является именно режоперой.
и лишь когда то, что мы видим на сцене, явно идёт вразрез с логикой с либретто, со стилистикой произведения, с замыслом автора - то вот оно, встречайте.
именно здесь Онегин и Ленский запросто могут оказаться геями, Дездемона сбрасывается с маяка, а древние греки возвращаются домой с Троянской войны в оранжевых спасжилетах на пароме.
кстати, по последнему пункту у меня почти не было претензий, мне лишь жаль людей, пришедших в тот день в театр относительно случайно (ну, например, жена заставила или, опять же, китайские туристы билеты схватили на что попало) и не вкуривающих, что вообще происходит и где древние греки, о которых в программке написано.
захотят ли эти люди посетить театр еще раз? сомневаюсь.

в общем, для меня режопера - это та постановка, после которой остаётся вопрос "ЗАЧЕМ ВОТ ЭТО ВСЁ?"

а теперь вернемся в глухую деревню к Сусанину и его семье


увертюру играли под строгание Сусаниным досок на обеденном столе.
видимо, зрителю скучно сидеть в темноте зала и тупо слушать музыку.

справедливости ради, надо сказать, что местами постановка в чём-то была красивой.
я не имею в виду, конечно, толстых куриц на дубоясене (в другом углу сцены вообще стоял лось, обычный такой деревенский лось)
фотки отвратные, сделаны для себя, поэтому звиняйте за качество, но даже как-то поправить горизонты у меня нет желания.



но в принципе сама идея "выхода" через дверь в доме Сусанина в разные места (портал, не иначе) мне была симпатична.

постановка запомнилась большим количеством народа на сцене, который постоянно занят какой-то бессмысленной фигней и отвлекает от музыки.
там и крестьяне, активно изображающие какие-то странные сельхозработы, и тётка, полощущая одну и ту же тряпку в несуществующем тазу, и постоянные умывания у колодца с последующими обтираниями полотенцем.

кстати, я же обещала про сиськи!
так вот, господа.
если б вы знали, какое душераздирающее зрелище - дряблые сиськи лирического героя-тенора. мало того, что там солист явно не ясный сокол и не добрый молодец, мы к этому привыкшие, лишь бы пел прилично (что в принципе для господина Амонова нереально).
но ОМГ, зачем, ЗАЧЕМ вы снимаете с него рубашку "умыться с дороги"? сразу становится жаль дочь Сусанина, мечтающую выйти за этот ужас замуж.
причём телеса видно, блин, даже с самой галёрки. мне страшно за людей в партере.

но и это не ужас-ужас-ужас.
кто более-менее знаком с сюжетом, тот в курсе, что в опере есть "польский акт" - действие происходит на балу у поляков. и к этому акту Глинка написал дивнейшую музыку.
когда полонез не станцевали, а спели, я как-то насторожилась.
потом в этот недобал вышел через дверь в своей избе старик Сусанин.
"кто вы? я вас не знаю! ... (с):-)" как бы говорит нам его слоняющаяся одинокая фигура.


я уже было решила, что танцев не будет...
и тут под игривые звуки на сцену высыпали артисты балета... в русских костюмах.
как издевательство, красивую "женскую" середину танцевали два солиста, что с музыкой никак не гармонировало и вызывало мысли лишь о гей-порно.
на вальс вышли девы в мини и идиотских кокошниках.
мазурку исполнили парни в военной форме и девочки с ружьями.


и вот это вот "ЗАЧЕМ?" меня уже не оставляло.
противопоставление своих и врагов, так явно прописанное Глинкой в музыке, было не просто похоронено, но и вызывало лишние вопросы: а это вообще поляки? а чочо это за враги? кто все эти люди? (с)

всю дорогу из театра я пыталась придумать какую-нибудь правдоподобную версию ответа на вопрос.
на что мне коллега вполне резонно заметила, что опера - это как раз такое произведение, которое при его просмотре не должно вызывать никаких вопросов, ибо музыка и хорошее исполнение - это, в принципе, всё, что требуется.

покажу еще пару фоточек.
это поляки, вломившиеся к Сусанину.


а это семья погибшего Сусанина попадает на праздник по случаю избрания нового царя.
как видим, они попадают в Польшу? или куда?
но это уже для было, честно говоря, не принципиально.


после таких спектаклей у меня порой возникает сомнение: а вдруг это я просто не догнала великий режиссёрский замысел?
но вот прекраснейшая рецензия на этот спектакль, написанная профессионально.
воткну под спойлер, а то вы всё равно по ссылке не пойдёте.


Жизнь за царя, Мариинский-2


Программка спектакля содержала прекрасный текст о том, какая патриотическая была опера Глинки «Жизнь за царя» на слова Розена. И как потом пришла нехорошая советская власть и при помощи либреттиста Городецкого сместила в опере все акценты. Но к юбилею композитора от тяжелого наследия советского режима избавились, не только вернув Розена с его акцентами, но и сделав оперу чище, глубже и живее – о судьбе простого русского человека. А попутно обнаружили в ней массу новых трансцендентных смыслов.

Разговоры о «новых смыслах» меня всегда смущают, потому что «новые смыслы» одного и того же режиссера почему-то оказываются везде одинаковыми, тиражируясь из постановки в постановку. Фактически же каждый раз он ставит лишь себя любимого. Например, счастье ассоциируется у него с семейными посиделками под трехрожковой люстрой. А горе сопровождается отчаянной нарезкой салата. Когда Сусанина уводят, Антонида хватает со стола терку, которая спокойно лежала и зла никому не делала, принимаясь яростно крошить на ней какой-то овощ. В Ла-Скальной «Травиате» того же режиссера Альфред, узнав, что Виолетта оставила его и уехала в Париж, тоже хватает со стола ни в чем не повинный корень сельдерея и рубит его ножом в мелкую соломку.

В итоге почему-то именно спектакли, ставшие жертвой актуальной режиссуры, спустя немного лет после премьеры либо совсем сходят с репертуара, либо идут раз в сезон по особому случаю. Как, например, первая семикартинная редакция «Бориса Годунова», полная версия «Войны и мира» или «Китеж» в Мариинке. К их числу относится и «Жизнь за царя», исполненная сегодня в честь 180-летия создания оперы. А ведь подчас для таких постановок закупаются танки и самолеты, поезда и пароходы, уже не говоря о машинах президентского класса. Изощряясь над оплотом русской оперы, театр сам рубит сук, на котором сидит. Ведь ее целевая аудитория – иностранные и русские туристы, а также люди, стремящиеся начать свое знакомство с оперным театром с чего-нибудь известного и классического. И вот приходит эта целевая аудитория на спектакль и видит спецназ, мебель ИКЕА и пакеты из супермаркета. Спрашивается, зачем такое иностранцам – у них и дома этого добра навалом. Не для того же они ехали за тридевять земель в русский императорский театр, чтобы посмотреть, как герой мочится в кустах или на сцене в дерьмо, пардон, вступает. Русские туристы тоже не станут платить за это деньги, когда есть балет «Лебединое озеро». Неофиты просто в шоке от оперы вообще и русской оперы в частности. Зато критики прыгают выше головы и кричат, как бесконечно много новых смыслов можно найти в постановке. Но сами почему-то не приходят снова и снова, чтобы их искать. Из раза в раз зал наполняют старики да дети, присутствие которых обеспечивают соответствующие организации.

Правда состоит в том, что нет у оперы никаких новых трансцендентных смыслов, придуманных режиссерами себе в оправдание. Он «вечно тот же, вечно новый» с момента ее рождения. Трансцендентный смысл оперы заключается в хорошем ее исполнении, благодаря которому она уже сверкает красками всех возможных смыслов. Когда у Тосканини спросили, почему его интерпретации гениальны, он сказал: «Я делаю только то, что хотел композитор». Верди тоже можно вспомнить: «Для успеха моих опер не нужно ничего, кроме первоклассных певцов». Этим двум людям верится больше, чем всем современным оперным режиссерам вместе взятым. Тем более в их руках опера процветала, а под опекой режиссеров она только чахнет и того и гляди совсем загнется.

Сегодня мы имели возможность вспомнить или узнать, какие-такие новые смыслы раскопали в «Жизни за царя», что опера сделалась столь нелюбимой у публики. И благодаря которым за двенадцать с половиной лет прошла только шестнадцать раз.

После поднятия занавеса явилась умильная картина в духе золотого века Руссо, где селяне в посконных рубахах и свитерах с оленями радуются жизни на фоне природы. Природа оказалась представлена лосем, тетеревами и рябчиками – куда ж в русской опере без оленей и лосей, вот и мариинская «Иоланта» без них не обошлась. В том, что золотой век уже наступил – по крайней мере, в рамках изолированно взятой деревни – сомневаться не приходилось: все крестьяне были очень упитанными, лось, тетерева и рябчики – тоже, сытым выглядел даже снеговик. Под светом трехрожковой люстры народ сообща готовился к свадьбе дочери Сусанина, опровергая знаменитую ленинскую формулу – оказывается, коммунизм возможен и без советской власти, при наличии электрификации всей страны.

Во втором действии выяснилось, что стыдливо поименованный «враг» в программке – это вовсе не сусанинские поляки, а современное российское правительство, продавшееся Польше. Не очень понятно, на кой черт ему понадобилась именно Польша, у которой и без нас проблем хватает, но раз уж решили точно по Розену, пришлось продаваться полякам. Заодно пришлось и натянуть на польский акт отечественные танцы – что, конечно, вышло чрезвычайно плохо.

Этот кремлевский балет кризисного периода – отдельный «изюм» данного спектакля. Под краковяк идет русская пляска с «выподвывертом» – в женской флейтовой середине «грациозо» мужики демонстрируют свою *грубую силу* прыжковую технику. В вальсе семенят какие-то лебедь-птицы в огромных белых кокошниках невообразимой формы. Мазурка превращается в парад военного училища, к которому присоединяются вооруженные девочки, явно не достигшие возраста согласия, и начинают выделывать хореографические упражнения, используя ружья и военных в качестве балетных станков. Весь этот китч проносится кошмарным сном в духе Сальвадора Дали, в то время как в тылу врага по-свойски слоняется и тоже наблюдает балет Сусанин – очевидно, проникаясь патриотическими настроениями. Вообще в этом спектакле большинство персонажей, не занятых в каком-либо действии, за кулисы не уходят, а околачиваются среди действующих лиц, не зная, куда себя деть.

В третьем акте отряд поляков – тьфу, то есть, русских – наносит Сусанину ответный визит. Но мирно гулявший среди них буквально полчаса назад Сусанин теперь почему-то ведет себя крайне враждебно. И даже уводит отряд куда-то за лося и снеговика с явно недобрыми намерениями. За всем этим неотрывно следит его семья – вначале с молчаливым одобрением, затем выражая активное желание прийти на помощь. В эпилоге вновь показывают кремлевские палаты, только чиновники уже переметнулись из западников в славянофилы и изо всех сил стремятся стать ближе к народу. Что, конечно, никоим образом не возвращает утраченного счастья отдельно взятой деревни под трехрожковой люстрой.

Попытка постановщиков снизить пафос оперы получила практически полную поддержку со стороны исполнителей. Наверное, именно снижением пафоса объясняется то, что балет танцевал вкривь и вкось, хор пел на грани криминала, а знойная гобоистка в оркестре щеголяла короткой серой юбкой и пиджачком нараспашку. Постоянное транспонирование партии тенора чуть ли не на октаву вниз тоже хорошо работало на этот эффект. Опустить пафос оперы ниже плинтуса мешали только Сусанин с Ваней, упорно выбивавшиеся из общего погрома.

На выходе из театра публику встречал позеленевший от злости памятник Глинке, мрачно глядевший сквозь первый мокрый снег. Видимо, подарок по случаю 180-летия «Жизни за царя» его не особенно порадовал.

отсюда


что сказать напоследок? - традиционное "Ходите в театр!" там такоооое....

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив