Последняя война с точки зрения социодинамики.

anlazz — 20.05.2017 К предыдущему.

В прошлой теме было указано на то, что Великая Отечественная война – то есть, военный конфликт между Третьим Рейхом и СССР – оказалась не просто эпизодом Второй Мировой войны (пускай и самым значимым), но обрела гораздо более важное с точки зрения истории значение. Она стала «Последней войной». На самом деле, данное понятие стоило бы рассмотреть отдельно. Ведь, по сути, «Последняя война» представляет собой не только определенную метафору, связанную с прошедшими более чем семьдесят лет назад событиями - сколько особое социодинамическое понятие. (То есть, понятие, характеризующее изменение общественной структуры со временем.) Поэтому оно имеет некую универсальность, выходящую не только за рамки 1939-1945 годов, но и за рамки самого существования СССР. (А равно – и всех других участников конфликта.) Причем, особенно важно тут то, что актуальность данного понятия постоянно возрастает – ниже будет сказано, почему.

А пока можно отметить, что  «Последней войной» следует называть гипотетический военный конфликт, ведущий к демонтажу мировой системы империализма. Точнее – открывающий возможности для указанного демонтажа. То есть, следует понимать, что слово «последняя» не обязательно означает тот факт, что после указанной войны войн больше не будет. И даже не то, что обязательно не будет мировых войн. Оно означает только то, что эта самая война дает возможность не наступления следующей Мировой войны. Только возможность… Но и это немало, если учесть то, что при любом ином развитии ситуаций новая глобальная бойня является абсолютной неизбежностью. В этой ситуации даже простое «приоткрытие двери в лето» - то есть, открытие возможности избежать участи сдохнуть в окопах – выглядит как однозначное благо. Правда, как можно догадаться, эта возможность может быть реализована только при приложении определенных усилий…


Однако об указанной особенности «Последней войны»  будет сказано отдельно. Пока же стоит отметить, самое главное в данном социодинамическом явлении – это то, что оно является не только единственным способом обеспечения относительного мира при определенном уровне развития человечества. Но и неизбежным этапом самого его развития. Таким же неизбежным, каким являются сами Мировые войны. Вот эта особенность очень важна для нас - в плане понимания того, как происходит процесс развития человеческого общества. Дело в том, что сам переход этого самого общества из одного состояния в другое может совершаться исключительно через кризисное состояние. То есть, через состояние максимального ослабления структур старой системы, дающей возможность существующим локусам будущего стать основанием новой социальной структуры.

По другому осуществлять социальный прогресс невозможно - как бы этого не хотелось всем нам. Дело в том, что социосистема - потому и социосистема, что обладает достаточной устойчивостью к изменениям. Будь иначе - любое изменение внешних или внутренних условий (а таковые происходят постоянно) неизбежно разрушало бы все созданные связи и вело бы к разрушению социума. Поэтому для самого своего существования эта самая система должна содержать механизм компенсации любых воздействий. (И внешних, и внутренних.) Однако это самое, абсолютно благое, стремление к самосохранению, одновременно означает, что количество изменений, допустимое для существования социума, как правило, невелико. Поскольку при незначительном их размере они блокируются указанными механизмами. А при значительном - блокируется само существование общества. В том смысле, что оно вынуждено будет потратить на указанную компенсацию сначала все свободные ресурсы, а затем «несвободные» - и, тем самым, потерять всякую способность к существованию.

Причем, чем сложнее и совершеннее социальная система, тем меньшая возможность для «маневра» у нее остается – ведь в данном случае речь о системе, состоящей из множества подсистем, объединенных разнообразными и «плотными» связями. Таково, к примеру, современно общество – но, в целом, к подобному уровню сложности человечество подошло довольно давно. Все это делает «уровень» кризиса, через который необходимо пройти для того, чтобы сменит «базис», очень и очень серьезным. Можно даже сказать, что этот кризис должен быть катастрофическим, при котором сами основы социального бытия должны быть разорваны, а социальная ткань должна распасться практически на «атомы» – иначе «свернуть» столь массивную конструкцию на новые рельсы будет невозможно.

Из данной особенности современных обществ можно сделать два вывода. Во-первых, то, что идея «мирного переустройства» или «относительно мирного переустройства» - которое традиционно предлагалось  и продолжает предлагаться  разного рода мыслителями - на самом деле представляет собой чистую утопию. В том смысле, что совершить серьезное изменение в общественной структуре, сохраняющей – простите за тавтологию – свою структурность, невозможно. А, во-вторых, следуя из известного свойства накопления энтропии в социальных системах – аналога Второго начала термодинамики, но уже для социодинамических процессов – следует понять, что упомянутая выше проблема на самом деле проблемой не является. В том смысле, что особо стараться в плане приближения «всеобщего хаоса» требуется – поскольку это случиться само собой. Так как любая, более-менее сложная, социосистема сама накапливает запас энтропии. Причем, поскольку – как уже было сказано выше – современная социальная система есть вещь очень устойчивая, эта самая энтропия окажется очень и очень велика. (То есть, данное общество так успешно справляется с «мелкими» кризисами, что они не мешают ей идти к кризису крупному.)


И вот тут мы можем перейти от социодинамики опять к истории. Поскольку можно сказать, что данным суперкризисом, должным сломать «Старый мир», судя по всему,  выступает Мировая война. В том плане, что именно это событие становится тем самым спусковым крючком, что позволяет обрушить базисные механизмы самосохранения для социумов. На самом деле это может показаться далеко не очевидным. Скажем, еще лет сто с небольшим назад казалось, что для свершения Революции – а именно Революцией и является указанное изменение «базиса» – достаточно будет только усиление классовой борьбы. Что при успешных выступлениях рабочего класса смена господствующей формации будет возможна будет при относительно «нормальном» функционировании социума. Более того, эта идея была не просто логична, но и вытекала из анализа буржуазных революций и их предпосылок. Однако, будучи совершенно закономерной в рамках «классической логики», эта точка зрения не учитывала уже указанное усложнение обществ, ведущее к изменению их свойств.

Поэтому сами основоположники марксизма - будучи диалектиками - понимали, что для обеспечения будущей пролетарской Революции речь должна идти об очень серьезном кризисе. Более того, тот же Фридрих Энгельс уже в конце XIX века понял, что этот кризис в условиях господствующей империалистической системы будет именно военный. Его знаменитые слова, сказанные в 1887 году – те самые, где говориться о восьми-десяти миллионах солдат, объедающих Европу, как саранча, и о коронах, которые будут валяться на мостовой – многим тогда могли показаться слишком мрачными. Однако история прекрасно показала, кто был прав – а кто ошибался. Именно случившаяся в 1914 году Мировая война оказалась тем фактором, который и привел к крушению мировой империалистической системы. Точнее, к началу ее крушения – поскольку оказалось, что данный процесс протекает намного сложнее, нежели виделось из позапрошлого века. В частности, выяснилось, что – как предсказывал другой великий диалектик Владимир Ильич Ленин – указанная система рушится там, где она наиболее слаба. Это довольно очевидное (сейчас) утверждение, тем не менее, выступило открытием мирового уровня – и не только в плане понимания социодинамики. (На самом деле, сейчас понятно, что принцип «слабого звена» применим к эволюции любых, достаточно сложных, систем.) Однако тогда, в начале XX века указанная идея встретила огромное сопротивление – и многие из тех, кто считал себя диалектиками (!), посчитали ее ошибочной.

Тем не менее, дальнейшее развитие событий показало – опять-таки – кто был прав, а кто не сумел выйти за рамки установившихся догм. И в конечном итоге Революция в России – слабом звене империалистического мира – оказалась единственной победившей. Все революционные попытки, совершенные на волне Суперкризиса (Первой Мировой войны) в развитых странах, к сожалению, смогли быть подавлены. Кстати, даже сейчас очень многие коммунисты считают, что именно в этом состоит неудача «Советского проекта» - дескать, победи Революция в Германии, и переход к коммунизму был бы неизбежен. Но данная идея, несмотря на свою однозначную привлекательность – и даже более, чем привлекательность – судя по всему, все же является следствием непонимания революционной социодинамики. В конце концов, Владимир Ильич о «слабом звене» говорил не даром: ведь в любой, более-менее развитой, стране устойчивость существующей системы – как уже было сказано – достаточно велика. Что же касается возможности советской помощи революционным движениям Европы, то можно легко догадаться, что при указанной ситуации она является практически невозможной. «Слабое звено» потому и слабое, что оно не имеет ресурсов для благополучного существования. А значит, даже получив все ресурсы «прежнего» общества в свои руки, революционное правительство все равно оказывается намного слабее своих соседей. И хотя мысль о том, что можно «поджечь Европу» - и получить в самый начальный и опасный период существования помощь в коммунистическом строительстве - очень и очень греет, стоит все-таки стоит понимать, что Мироздание имеет свои, довольно непроизвольные законы.

Поэтому следует быть благодарным ему только за то, что в условиях Суперкризиса страны Антанты не имели достаточно сил для того, чтобы задавить молодую Советскую Республику. А еще больше следует быть благодарным советскому руководству - и прежде всего, Ленину - который понял данную закономерность, и не позволил популярным идеям «экспорта Революции» загубить только-только начавшийся раскрываться локус. В конечном итоге, провал Польского похода прекрасно показал правоту данного взгляда, а равно и бессмысленность надежд «наивных коммунистов» - то есть, людей, «не могущих в диалектическую социодинамику» - на «быструю» Мировую Революцию. И разумеется, тут стоит  еще раз стоит восхититься умом Владимира Ильича, поставившего в 1920 году задачу индустриализации страны, выраженную в плане ГОЭЛРО – то есть, заложившего настоящий фундамент будущих побед. Впрочем, стоит отметить, что, судя по последующей истории страны, данную особенность уяснили многие. Правда,  на каком-то «полувербальном» уровне…


Впрочем, обо всем вышесказанном надо писать отдельно. Тут же стоит, прежде всего, отметить, что поскольку указанная «трансмутация мира» оказалась – если так можно сказать - в латентном состоянии, мировой Суперкризис в виде новой Мировой войны повторился еще раз. И лишь после этого произошло «разворачивание» советского проекта в проект мировой. В том смысле, что – согласно «Принципу Тени» - началось изменение мира в сторону «советизации» и начало демонтажа империализма. Вначале эти изменения были неявными – казалось даже, что ничего не произошло, и что мировой империализм готовиться к «третьему изданию» своего Суперкризиса. (К Третьей Мировой войне.) Однако последняя так и не случилась – хотя находилось неимоверное количество «пророков», предсказывающих ее скорое и скорейшее начало. Но нет – все имеющиеся критические ситуации поразительным образом мирно разрешались. (Один Карибский кризис чего стоит – а ведь это был лишь наиболее острый и «явный» момент, когда казалось, что от начала Третьей Мировой человечество отделяют не часы даже, а минуты.) И, в конечном итоге, вместо выжженной ядерными зарядами земли, человечество получило космические полеты, реактивную авиацию, атомные станции, вычислительные машины и полупроводниковую электронику. А так же – равноправие женщин, отмену расовой сегрегации, сексуальную революцию и ликвидацию порки детей в школе.

Ну, и главное – идея «социальной защищенности», выразившаяся, пускай и не полно, в концепции «государства всеобщего благосостояния». Ну, и разумеется, ни одно из предсказаний «кассандр» не сбылось – что дало надежду на то, что все «темные времена» остались в не столь уж далеком прошлом. К сожалению, это оказалось не совсем так. Советский «локус»  так и не смог развернуться в полноценную коммунистическую формацию. (Тут нет смысла говорить, почему этого не произошло – можно отметить, что причина лежала внутри советского общества.) В итоге «советская Тень» растаяла - а вместе с ней «растаяли» все те изменения, которые она принесла миру. Разумеется, в связи с высокой инерцией социальных систем возврат к прежнему, «досоветскому» состоянию происходил – а точнее, происходит – довольно медленно. (Все-таки, под действием СССР было создано достаточное количество подсистем, «настроенных» именно на «ту» модель.) Но чем дальше проходит время с рокового 1991 года (а точнее, с конца 1970, года стало понятно, что «СССР не торт»), тем яснее становится тот факт, что, в общем-то, современный мир может быть или «советским». Или империалистическим - в своей классической форме.

Впрочем, во «втором случае»  это состояние не будет вечным – поскольку, рано или поздно, но империализм уверенно приведет нас ко  «времени Суперкризиса». И все повториться снова – и в плане бессмысленных жертв, и в плане всеобщего развала с новым открытием возможностей выйти за пределы данного порочного круга. И опять, как в прошлом, перед человеком станет необходимость выбора: или вступить на путь, ведущий его к новому обществу – то есть, к превращению войны империалистической в Последнюю войну. Или снова вернуться в прошлое, к бесконечной Мировой бойне, что уже дважды собирала свою кровавую жатву. Надо ли говорить о том, какой путь в данном случае является благом, а какой – злом. (Таким, по сравнению с которым все «беды» первого пути выступают детскими играми.)

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив