"Последнее танго в Париже". Было, не было, будет


50 лет, как папа римский наложил своё наместническое проклятие на «порнографию» в «Последнем танго». И вот уже Рэйф Файнс, стыдливо опустив глазки, назначает новым папой гермафродита. В соответствии с новой повесткой киношного «конклава».
Бертолуччи- бесповоротный кино-гений. Марлон- сакральное «кинематографическое животное». И невротическая лесбиянка Мария Шнайдер, захейтенная сливочным маслом. Скрепные артисточки смотрели в сторону без «Hi», стюардессы ехидно клали куском масло в ланч, сарказм завистливых журналисток, на каком масле готовите. Романтическая экзальтация подвела бедняжку Марию. Фабрика грёз - не столько грёзы, сколько производство товара. Где основополагающее-профит. Артист лишь средство для реализации творческого замысла. И не иначе.
Мужчины -насильники- гордо заявила актриса Джессика Честейн. Отныне знать не знаю двух знаменитых подонков на букву Б. А там другие активистки по карманам за камнями для Харви, Депардье и иже с ними. Остракизм Бертолуччи и Брандо банален до демонстрации невежества. Полфильма до Мария в упоении сверкала хорошо развитыми молочными железами. Что так «унизило» Марию в постановочной сцене с одного дубля?- спросила гладколицая «плохая девочка» Николь. Смиренно встала на колени и язычком слизнула с тарелки кусочек масла.
Шоу маст го он. Было, не было, но точно будет. С вовремя подтюнингованными правилами. Иначе скучно и нет отката.
,