Портрет покойника

Мюнхгаузен:
-- Я решил воскреснуть.
Баронесса:
-- Карл! Это нечестно! Ты хочешь испортить нам праздник?

Григорий Горин, вольное цитирование.

Какой-нибудь шестиклассник-хорошист уверен, что число расставаний в жизни равно числу встреч, но это не так. Люди умеют встречаться, а расставаться -- совсем не умеют. Никто их этому не учит. Встречи начинаются и заканчиваются, а расставания накапливаются. И в какой-то момент встречи перестают вмещаться в жизнь.

Расставание – смерть, а мы не умеем умирать уходить с миром в душе. Для этого нужно задолго до ухода жить иначе. Поэтому люди наловчились идиотничать вместо ухода: они совершают подлости, трахаются, сходят с ума, болеют и пропадают без вести. Причем, наиболее правильно поступают именно последние.

Любой честный покойник признается вам, что хочет остаться живым после смерти. В каждом из нас теплится детская мечта быть съеденным волками и насладиться горем родителей на собственных похоронах одновременно. "Вот вам!", думают ушедшие, подсматривая за оставшимися (в живых).

Живые очень тревожат мертвых. Просто невыносимы их затылки. Жить не получилось, но мертвые хотят, чтобы их помнили. (Кто умирал хоть раз, непременно согласится со мной). Если ты сделал «при жизни» мало хорошего, так и тянет на прощание учинить какую-нибудь гнусность, пусть у живых екнет в печени. Те, которые поблагороднее, испытывают в этом случае навязчивое желание сделать напоследок что-нибудь жутко красивое. Так агонизирующий художник все пытается подправить предсмертный автопортрет. Живые потом всплакнут, конечно, глядя на холст: «Какой же он, все-таки был чудесный!». И при мысли об этом у покойника потеплеет на мгновение в груди его мертвое сердце.

***

Если ты еще жив, не разговаривай с мертвыми больше одного раза. Потому, что пока мы тратим время на разговоры с покойниками, встреча с живыми никак не может случиться. Если ты ушел -- умри умер -- уйди. Это лучшее, что можно сделать, расставаясь. Но если бы ты умел делать лучшее, тебе незачем было умирать.

Первоисточник >>