Попали под метлу

Дворницкая в Золотом треугольнике

Квартира на Большой Конюшенной — звучит гордо. Рядом шумит Невский проспект, сияет огнями ДЛТ, по бульвару гуляют туристы. Старинный дом, вход через арку в большой просторный двор, в углу будка охранника. В глубине двора еле различима узкая дверь, крутые ступени. Квартира Рустама находится между этажами, и сразу не понять, как здесь может жить большая семья.

По низкому потолку и обшарпанным стенам тянутся провода, половые доски прогибаются под ногами, единственное окно смотрит в стену соседнего дома. Пространство в 65 кв. метров поделено на детскую и родительскую спальню с помощью самодельных перегородок, сделанных в том числе из вешалок с одеждой. В закутке, отданном старшей дочери, стоит металлическая раковина.

«Здесь была кухня, но она выгорела, — объясняет Эльвира, жена Рустама. — Год назад зимой у нас случился пожар, вероятно, из-за ветхой электропроводки. Дома в это время были муж и дети.

Погибла наша любимая кошка. Я в это время возила младших на тренировку и вернулась уже на пепелище. Передать мое отчаяние невозможно: зима, холод, муж в больнице, мы с детьми на улице».

Пока Рустам лежал в больнице, а Эльвира с детьми жила у знакомых, юристы районной администрации подготовили иск о выселении. Судебная тяжба началась в феврале 2020 года и тянется по сей день.

Пригласила Матвиенко

Рустам по образованию строитель, ветеран второй чеченской войны, Эльвира — конструктор-модельер. В начале 2000-х годов молодая семья снимала квартиру во Всеволожске. Но после рождения дочери и сына квартирный вопрос встал ребром.

«По телевизору мы услышали призыв губернатора Валентины Матвиенко о том, что городу нужны дворники, особенно подчеркивалось, что каждому будет предоставлено служебное жилье, — рассказывают супруги. — Мы обзвонили несколько районов. В Жилкомсервисе № 1 Центрального района нам обрадовались: «Наконец-то у нас будут дворники с вменяемыми лицами». В 2004 году Рустама приняли на работу, пообещав выделить служебную квартиру «в ближайшее время». А пока предложили временное жилье. Предполагалось, что на Большой Конюшенной мы проживем от силы месяца два, никто и подумать не мог, что мы останемся здесь на долгие годы. Квартира была практически разрушена, залита кипятком, без оконных рам. Рустам вывез из нее всю грязь, хлам, вставил стекла в окна, и мы въехали — дочка пошла в первый класс, сын был еще младенцем».

Эльвира, как и муж, пошла в дворники, получив участок, в котором был и двор их нового дома. Рустам работал рядом — «в Эрмитаже». Расчищал по ночам снег около Александрийского столпа, колол наледь на Дворцовой набережной.

После 15 лет непрерывного трудового стажа семья должна была получить жилье социального найма. Но грянула реформа ЖКХ, муниципальные жилкомсервисы стали акционерными обществами, и обещанная дворникам квартира превратились в мираж. Тогда многие уволились, их заменили неприхотливые гастарбайтеры. Семье Рустама деваться было некуда, они продолжали жить во временном жилище на Большой Конюшенной, пытаясь решить квартирный вопрос.

Супруги ходят на приемы к петербургским чиновникам с 2006 года: они просят либо предоставить им обещанную служебную квартиру, либо легализовать ту, что есть: помещение на Большой Конюшенной считалось нежилым, то есть непригодным для проживания. За эти годы дворники узнали в лицо всех руководителей Жилищного комитета и администрации Центрального района.

«В приемную президента в Москву ездили несколько раз, — рассказывает Эльвира. — Но все наши обращения спускались в администрацию Центрального района, а глава района встречаться с нами не захотел — нецелесообразно, говорит».

Единственное, чего добились Рустам и Эльвира, — это перевод квартиры из нежилого статуса в жилой. Пригодными для жилья были признаны 20 метров с тем самым единственным окном. Но квартиру им все равно не отдали, оформив в собственность Центрального района.

Череда исков

Все эти годы семья Рустама Шагимарданова не имела петербургской прописки. Адрес регистрации у них до сих пор всеволожский, в квартире родственника. Областная регистрация при фактическом проживании в городе создала замкнутый круг. Семья не имеет петербургских льгот, которые полагаются многодетным, на проезд в общественном транспорте, на оплату кружков и школьных обедов. Областные льготы — обслуживание в поликлинике и 50-процентная оплата коммунальных услуг — сгорают, так как распространяются только по месту регистрации во Всеволожске.

Теперь туда и отправляют многодетную семью чиновники. Они пытаются доказать в суде, что Рустам и Эльвира с детьми якобы на самом деле живут во Всеволожске и каждый день ездят к шести утра на работу в Петербург.

Хотя на самом деле Рустам с семьей живет в Петербурге более 15 лет и, учитывая ценз оседлости, вправе встать на учет как нуждающийся в жилье. Дети ходят в петербургские школы, посещают кружки, семья живет в городе, чему есть масса доказательств. Но суд отказал в их просьбе только потому, что есть регистрация во Всеволожске. Логика такова: раз прописка есть — значит, вы там и живете. Доводы, что квартира в Ленобласти им не принадлежит, собственник может в любой момент продать ее и семье придется искать новое место регистрации, в суде не услышали. Фактическое проживание в Петербурге не стало для суда аргументом. Победил формализм.

«Чиновники разговаривают с нами в суде пренебрежительно, кажется, что откровенно насмехаются, — говорит Эльвира. — Мы привели в суд наших соседей, которые подтвердили, что мы живем на Большой Конюшенной много лет».

Но суд решил, что Эльвира и Рустам не представили достаточных доказательств того, что они проживают в Петербурге в течение 15 лет. А в Ленобласти им отказали в предоставлении даже маневренного фонда, опять же сославшись на прописку в чужой квартире во Всеволожске.

Жилищное агентство Центрального района, помимо всего прочего, подало в суд иск о взыскании с Рустама и Эльвиры платы за управление, содержание и текущий ремонт общего имущества многоквартирного дома, в котором находится спорная квартира, сюда же вошли плата за отопление и пени за 16 лет.

«Вышло под миллион рублей. Посчитали с 2004 года по сегодняшний день, — рассказывают супруги. — То, что все годы мы просили везде, вплоть до участкового, оформить нам квартплату, но нам везде отказывали, говоря, что на это нет никаких юридических оснований, никого теперь не волнует».

Отдельный иск, еще на полмиллиона, администрация Центрального района подала на возмещение ущерба, который понес город в результате пожара.

«Полный абсурд, — возмущается Рустам. — Мы за свои деньги сделали ремонт в квартире — провели проводку, вставили окна, заплатили долг администрации по электроэнергии, заключив договор с «Петроэлектросбытом» на свое имя. Выходит, что теперь мы должны оплатить администрации свой собственный ремонт».

Мы пришли дворниками и остаемся ими

В администрации Центрального района «Новой» заявили, что законных оснований для проживания в квартире на Большой Конюшенной у Шагимардановых нет, сославшись на решение Дзержинского районного суда, который летом 2020 года удовлетворил иск о выселении, посчитав, что раз у семьи дворников нет ни ордера, ни договора социального найма, ни регистрации, то и права занимать жилплощадь тоже нет. Юристы, помогающие семье, обжаловали это судебное решение в городском суде. Апелляция будет рассматриваться в феврале.

В 2010 году, после коммунальной реформы, супруги были вынуждены уволиться из жилкомсервиса, но продолжили работать дворниками: Эльвира, как она выражается, «в науке» — в Доме ученых имени Горького, Рустам обслуживает территорию Эрмитажа.

«Мы пришли в этот город дворниками и остаемся ими, — говорят они. — Выходим на уборку по любому звонку — и ночью, и в праздники. Поэтому удивительно, что к нам такое отношение. Обидно, что нас без конца упрекают, словно мы совершили какое-то преступление. А наша вина всего лишь в том, что мы когда-то поверили Матвиенко, пообещавшей дворникам жилье, и приехали в Петербург».

Ирина Молчанова
специально для «Новой»