Польские евреи глазами Альтера Кацизне. Потрясающие снимки

Жил на свете человек со смешным именем Альтер Кацизне. Был он писатель и драматург, и даже в чем-то поэт. Пара его пьес шли на варшавской сцене, он был председателем еврейского пен-клуба, ему доверили распоряжаться своим наследием такие люди, как С. Ан-ский и Ицхок-Лейбуш Перец. Но любимейшим из искусств для него была фотография. Его фотостудия в Варшаве была достопримечательностью, его архив насчитывал сотни портретов польских знаменитостей и простых граждан, сценических фотографий и городских зарисовок. Кроме того он часто отправлялся в путешествия с фотоаппаратом по стране. А еще у него была премиленькая семья – жена и дочка, вот они все трое



Жена Альтера Кацизне погибла скорее всего в одном из лагерей смерти, а Шуламит спаслась. Я не знаю, кто спас ее, но она пережила оккупацию, а после войны вышла замуж за посла Италии в Польше, уехала в Италию и жила там до самой своей смерти в 1999-м году.

Я вам покожу фото евреев его глазами



Хане Кольски сто шеть лет. Каждый вечер она исповедуется в грехах и кушает печенько. Ее восьмидесятилетний сын в Америке не верит, что она еще жива. Варшава, 1925.
(*** в грехах всего Израиля - ежедневно читает видуй ***)



Хон Шлейфер, восьмидесяти пяти лет. Точильщик, механик, изготовитель зонтиков и знахарь. Ломжа, 1927.



Арон-Нохем за своей шевейной машинкой. Кутно, 1927.



Эстер за работой. Семь лет назад муж ушел от нее и оставил ее с пятью детьми. Она работает портнихой. Парысув, 1927.




Новое поколение учиться "лить воду". Отвоцк, 1927.



Плотник и его внучка. Чортков, 1925.



За что он боролся? Фейвл Табакмен, бывший политзаключенный, не может найти себе работу слесарем. Поэтому он точит по улицам ножи. Варшава, 1928.



Религиозная школа для девочек. Ласкажев.



Намёк. Люблин, 1924.



В девяносто три года этот деревенский портной может без очков вдеть нитку в иголку. Парысув, 1926.



Слесарь Элиогу. Двенадцать лет был слеп на один глаз, но согласился на операцию только после того, как ослеп на оба глаза. Замбрув.



Старый замок и синагога, связанные подземным ходом. Острог, 1925.



Жена и внучка Мейера Гурфинкеля. Ее отец живет в Вашингтоне, а мать умерла. Карчев.



Азриельке, Shabes-klaper. По пятницам вечером он стучит по ставням, объявляя о начале Субботы. Бяла-Подляская, 1926.



Вольф Нахович, могильщик, учит читать своего внука, а довольная бабушка наблюдает. Бяла-Подляская, 1926.




Отец и сын. Кузнец Лейзер Бавул не говорит, сколько ему лет, боясь сглаза, но ему должно быть больше ста лет. Теперь кузнечным дело занимается его сын, а отец стал доктором - вправляет сломанные руки и ноги. Бяла-Подляская, 1926.



Жена шорника. Воломин.

молитвеники на продажу:




Синагога. Люблин





Дом пристарелых в Ровно



Интересно, этот спор - на богословскую тему?



А этот стол накрыт к Субботе.



Земля Израиля в пригороде Варшавы. Халуцим возделывают поля в Грохове.

Это был знаменитый киббуц. Рингельблюм рассказывает о нем такую байку. Один человек купил в рассрочку два кинопроектора, но разорился и не смог погашать долг, и остался и без денег и без кинопроекторов. Производителем кинопроекторов был еврей. И наш герой, натурально, возненавидел евреев - виновников всех бед. Прошло много лет, и этот кондовый уже такой антисемит побывал в киббуце в Грохове -... и остался там навсегда. Оказалось, это единственное место, где ему хорошо жить, и где он по настоящему получает удовлетворение от работы.



Там же, в Грохове.



Воскресенье в Чорткове - выходной день. Евреи, праздносидящие под объявлением о лекции Альтера Кацизне на тему "Литература как национальное сокровище" :)

Из блога toh_kee_tay