Похороны мамы.
grigoriyz — 29.04.2025
В 9 утра Пятницы уже встретились с сестрой в похоронном
доме. Сергей, который нас встречал, обладал (как и я) памятью
ветерана войны: он помнил и нас, и нашу маму, и могилу папы и
другие похороны, на которых мы с ним встречались. В общем на таких
людях земля Русская держится, хотя он и еврей. С ним мы там
определили все необходимые издержки, выбрали гроб и подписали
контракты.
Потом нам нужно было подобрать мамины фотографии
для слайд шоу на похоронах. Это получилась отдельная и непростая
работа: взяли все мамины альбомы, отобрали нужные фото,
перефотографировали их, пронумеровали и отправили в похоронный дом.
Потом взяли мамину одежду и поехали обратно в этот самый дом.
Оттуда уже поехали заказывать цветы. Там были какие-то 2 милые
женщины с прокуренными голосами ("Так что ж там ангелы поют такими
злыми голосами?!"). Они всё хорошо посоветовали и выставили
счёт.
Ну а затем, как последнюю стадию, поехали заказывать
ресторан. Тот самый грузинский, в котором были поминки папы.
К сожалению, менеджер ресторана, с которым мы раньше общались,
успел умереть. Но был другой, очень токовый. Мы там даже потом
пообедать остались.
После этого мы отвезли сестру на станцию, вернулись домой и я
стал готовиться к своей русско-английской речи. Я вообще ко
всяким презентациям человек привычный, но общее впечатление у меня
возникает такое, что на похоронах любая речь в итоге оказывается
дурацкой. Но ты её всё равно обязан произнести и сделать это ну как
можно более красиво. В общем посидел я и кое что получилось.
Поздно уже вечером приехал наш кашлюн - средняя дочка Саша с
бронхитом из своего университета. Мы не ложились спать пока она до
нас не добралась: она провела за рулём аж 4 часа к ряду. Но как в
сочинении о том как я провёл лето: довольные и счастливые мы
вернулись домой. Короче к 11 часам все пошли спать перед тяжёлым
днём. В самый уже последний момент заказали мамину большую
фотографию и приладил к ней рамку.
На следующий день я встал как-то даже раньше будильника и
пошёл пить кофе. Нам надо было приехать к 9:15 в похоронный
дом, а ехать туда минут 30 не более. Я постарался привести себя в
порядок и даже побрился вопреки обычаю. Оделись, как полагается, во
всё чёрное, сели в две машины и двинулись в путь. Приехали быстро,
а вот сестра по дороге из НЙС застряла в пробке и немного
опоздала.
Нас встретил всё тот же самый Сергей, поставил мамин портрет
на специальную подставку перед входом и провёл в зал для семьи.
Дети получились одетыми как близняшки во всё одинаковое. Я сказал
старшей Саше, что ели бы она не напялила очки, я бы их вообще не
отличил друг от друга. Ещё рядом со входом лежала гостевая
книга и небольшие такие брошюрки с расписанием похорон.
В этот раз мы выбрали зал меньших размеров и это было
правильно: иначе большая часть зала оказывалась пустой. Кроме
того, у нас шла прямая трансляция так, чтобы родственники из разных
стран и просто ленивые наши друзья из других штатов, могли хоть
как-то участвовать в похоронах. Особенно я был рад, что сможет
посмотреть семья моей старшей дочери, то есть внучка и
правнучки.
Постепенно народ подходил. Одними из первых пришли девушки -
соц работники. Мне это было очень приятно: хорошие всё ж -таки
люди. В молодости вообще совсем не хочется ходить на похороны. Хотя
в старости ещё больше не хочется. Я нахожусь по середине этих 2-х
состояний, а потому ко всему отношусь спокойно. Потом подошли
друзья сестры с мужьями, приехавшие Бог знает откуда. Кое-кто из
них даже на самолёте прилетел. Приехал даже начальник сестры -
какой-то прямо совсем крутой мужик лауреат Букеровской премии.
Седой весь такой и важный, в костюме. Я таких серьёзных людей
раньше даже не видел. Он прямо сразу прошёл куда-то назад.
Потом пришёл мой кузен Боря, его бывшая жена и настоящая
дочка. Я обрадовался. Даже хорошо, что он не с нынешней женой
пришёл: она меня за что-то очень не любит и никогда даже ко мне не
подходит. Так что ,как говорится, даже лучше
получилось.
Интересно, что в этот раз все друзья сестры ко мне подошли и
выразили соболезнования. Раньше они себя так никогда не вели при
том, что знают меня лет эдак 30. Причём когда-то это были
весёлые мальчишки и девчонки, а теперь какие-то пожилые дяденьки и
тётеньки. Учитывая факт, что большинство из них моложе меня на 15
лет, становится просто страшно как же теперь выгляжу я.
Потом появился священник - дорогой отец Николай (как я его
мысленно окрестил, после высокого тарифа за службы). Я его знаю ещё
по тем временам, когда он служил в церкви отца Виктора, крестившего
нашу Сашу. Он такой высокий статный видный батюшка лет,
наверное, чуть за 50. Вслед за ним вошла строгая старушечка в
платке и с палкой. В руке у неё были какие-то бумаги. Я
сперва решил, что это мамина местная приятельница, но подумал:
"Нежели же она так за 2 года изменилась!". Позже оказалось, что это
женщина из церкви, подпевающая отцу Николаю.
К этому времени уже началась трансляция из зала. Сашка
специально подбежала к камере и прокричала "Привет!" старшей
сестрёнке. Получилось забавно, хотя, наверное, и не к месту.
Мама лежала почти как живая в полуоткрытом гробу, в красивом
чёрном платье, с золотым крестиком на шее и кольцом на руке. На
прикрытой крышке гроба лежал красивый венок с ленточкой, на которой
была сделана красивая надпись: от детей и внуков.
Дальше я вышел к микрофону и сказал свою короткую, ясную и
понятную англо-русскую речь (часть сказал на русском, а другую
часть на английском). Я постарался сказать именно так, чтобы это
понравилось маме: выделил её главные жизненные достижения. Детям,
вроде, всем понравилось. А взрослые никогда правды не
скажут.
Потом говорила речь сестра. Что хорошо: мы как бы рассказывали
о разном. Я более строго биографически, а сестра расставила всё по
каким-то событиям и привычкам. Так что получилось как дополнение.
Хотя речь сестры была длиннее и на английском.
Ну а потом началось отпевание. И я вдруг обнаружил, что
оно на Пасху совершенно другое. Я даже не услышал привычного
"Упокой, Господи, души усопшего раба Твоего". Хорошо, что многие
слова службы я знал и уверенно подпевал. А иногда мне и Саша с
Викой подпевали. В общем получился такой небольшой, но ладный хор.
Красиво получилось. Батюшка очень многие слова знал наизусть и
произносил красиво нараспев. Всё прошло где-то в 40
минут. Потом отец Николай произнёс небольшую, но хорошую
проповедь. После этого все собрались на кладбище. Ну кроме
двух старушек - приятельниц мамы. Им спасибо большое вообще, что
приехали.
Мужчины - родственники понесли гроб к катафалку. Когда
вышли уже на улицу нас как бы направляла женщина - служащая. Я с
удивлением заметил, что все ею руки целиком в цветных татуировках.
И как-то подумалось, что это тут ну совсем-совсем не к месту. Даже
моя Саша потом заметила.
На кладбище ехали с аварийными огнями и оранжевой бумажкой на
стекле "Похороны". Тем не менее, один идиот на рабочей машине
-таки где-то перед носом проскочил. А ещё случился у нас объезд
какой-то рабочей местности и в итоге ехали в объезд. Но всё было
близко. На кладбище уже всё было приготовлено и родственники -
мужчины вынесли гроб, положив его потом на специальные
металлические приспособления.
Священник с бабулькой пропели ещё раз заупокойное песнопение,
после чего все стали кидать на гроб, спущенный уже вниз, цветы и
землю. Интересно, что под яму делается бетонная коробка. А самая
яма вырывается с помощью специального экскаватора.
Батюшка вместе со старушкой потом подошли к нам и он спросил
меня: "А Вы что в хоре пели?". Я чуть не сказал: "Ну,
конечно, всю детскую жизнь солистом в пионерском хоре!". Потом
как-то сообразил, что он не о том спрашивает и сказал: "Ну да,
немножко!". И тут они с бабулькой (неожиданно оказавшейся
очень милой в общении старушкой) мне вдруг сказали почти хором: "А
приходите к нам в церковь!". А я тут как раз стал сомневаться
в своей Трентонской церкви, а потому залихватски махнул рукой и
ответил: "А приду, давайте адрес!".
После этого пошли в грузинский ресторан "Гамарджоба"
("Здравствуйте"). Вернее сказать, не пошли, а поехали, но вообще-то
это прямо соседнее здание от кладбища. Ресторан был красивый,
достаточно просторный и вкусный. Немного расстроило, что
многие с нами не пошли. Правда я сам от поминок в основном
отказываюсь: если только реально близкие люди умерли.
Однако потом все как-то за столом объединились, вспоминали
какие-то истории. Я сказал аж 2 тоста: первый - посвящённый маме, а
второй всем хорошим людям, которые нам в это время помогали.
Ещё хороший тост со всякими милыми воспоминаниями сказал первый муж
моей сестры. Посидели вместе больше 3-х часов. Кроме меня никто не
пил крепких напитков: женщины ограничились домашним грузинским
вином в красивых цветастых кувшинах, а мужчины просто держались за
сердце.
Потом все распрощались с гостями, а мы (моя семья и семья
сестры) поехали в родительский дом. Походили там, всё
засняли. Подумали, кто что себе потом возьмёт. Я решил во
многом уступить племяннику как младшему поколению. Побыли там
где-то минут 20 и разъехались по своим домам.