«Похабный» Брестский мир.

Брестский мир — не только самый позорный и немыслимый договор в русской истории, но и важный шаг на пути к Гражданской войне и однопартийной системе. Брест закончил одну войну — с внешним врагом — и начал другую, теперь с врагом внутренним.

В советское время считалось, что все как один члены партии, за исключением отщепенца Троцкого, стояли на ленинских позициях — немедленный мир любой ценой. На самом деле Брестскому миру противились даже внутри самой большевистской партии — голосовали с руганью, истериками, скандалами и прямым шантажом со стороны Ленина.

Дальше — об этом.

Один из ключевых пунктов программы большевиков — прекращение империалистической войны и по возможности превращение ее в гражданскую. Эту позицию Ленин проповедовал еще до войны, и отрекаться от нее не собирался. На следующий же день после прихода к власти большевики провозгласили Декрет о мире. Краткое содержание Декрета: новая власть не признает тайной дипломатии, в скором времени опубликует все тайные договоры и дипломатическую переписку, предлагает всем воюющим народам незамедлительно вступить в переговоры о мире без всяких условий, аннексий и контрибуций.

Керенский сбежал, и фактическим главнокомандующим стал начальник штаба Духонин. Спустя две недели большевики немного освоились в роли власти и потребовали от него немедленно обратиться с их предложением ко всем воюющим державам. Духонин резонно заметил, что это бред и заниматься такими вещами должно правительство, а никак не Ставка. За это его отстранили от должности, заменив на прапорщика Крыленко. Про этого господина чекист Орлов-Орлинский, который сам работал одновременно на белых и англичан, рассказывал почти анекдотическую историю:

Господи, каким же образом он оказался в армии? Находясь на фронте в Галиции, Крыленко настолько успешно изображал неизлечимо больного, что был отправлен в Москву. За восемь дней пути этот болезный человек заработал кучу денег, распевая неприличные частушки в лазаретах и пуская шапку по кругу. Прибыв к месту назначения, он тактично забыл о попрошайничестве, а когда его окликнули по фамилии, злобно сказал, повернувшись к товарищам: «Крыленко! Что за Крыленко? Я вам не Крыленко! Для вас я его превосходительство господин прапорщик Крыленко». В этом он был весь.

Профессиональный революционер Крыленко, взявший партийную кличку Абрам в честь дедушки Абрама Корнеевича, вырос в Польше и до революции успел несколько раз сойтись, порвать и вновь сойтись с большевиками. Воевал он только на словах — уклонялся от призыва, был арестован как уклонист, провел в тюрьме год, и, наконец отправился прапорщиком в службу связи с припиской «неблагонадежный».

У большевиков он возвысился в основном благодаря супруге — видной большевичке Елене Розмирович. Эта дама позже вышла за еще более топового революционера Трояновского, близкого товарища Ленина, а их дочь потом сошлась с Куйбышевым, который был всего на два года моложе матери своей очередной жены.

В Совнаркоме сложилась любопытная ситуация. Каждым наркоматом заведовал один человек, а наркоматом по морским и военным делам поначалу руководил комитет из трех революционеров, куда входили Крыленко, Дыбенко и Антонов-Овсеенко. Крыленко отвечал за сухопутные войска, Дыбенко за сознательных матросиков.

После того как отстранили Духонина, Крыленко в сопровождении боевого отряда революционных флотских братишек явился в Ставку — арестовывать «врага трудящихся». Братишки, однако, решили, что это ни к чему: закололи командующего штыками на месте, сняли с него сапоги, забрали бумажник, а тело вывесили возле штабного вагона. По дороге туда и обратно они тоже времени не теряли — успели убить и ограбить несколько человек, в которых пролетарским чутьем распознали врагов трудового народа.