Почему Революция 1917 года есть важнейшее событие в истории человечества

anlazz — 21.05.2021 В посте , посвященном Ивану IV  - а точнее, вопросу его оценки с точки зрения сегодняшнего дня – было сказано, что любой исторический деятель ценен настолько, насколько его действия способствуют развитию Великой Октябрьской Революции. Точнее, Великой Революции, начавшейся в 1917 году, и продолжающейся по сей день. (С переменным успехом, понятно – но сути это не меняет.) Однако может показаться, что этот момент выбран чисто произвольно, и что, в принципе, за «точку отсчета» можно брать любой другой год. Хоть 1724, 1897, 1937, или, скажем, 2019.

Но на самом деле это не так. В том смысле, что, конечно, «точка отсчета» (так же, как система отсчета в механике) может быть принята совершенно произвольная. Вот только работать с этой произвольной точкой будет крайне неудобно. Просто потому, что «исторический прогресс» - это не «ламинарное» наращивание достижений цивилизации, а бурный и кажущийся неопределенным поток, который то взмывает вверх, то низвергается вниз. И его развитие можно увидеть только по статистике. (Причем, часто по статистике за несколько десятилетий.) Поэтому – взяв в качестве «точки отсчета» произвольный момент – можно очень часто получить ложные выводы. Скажем, приняв за таковую 1942 год, можно подумать, что мир обрушился в пропасть: идет жесточайшая война с гибелью миллионов людей, в Европе строятся лагеря смерти, в Китае вырезаются массы населения, в Индии ожидается массовый голод, ну и т.д., и т.п. И поверить в то, что к концу десятилетия ситуация сменится на противоположную, практически невозможно.

Однако существуют т.н. «точки бифуркации», после которых возврат на прежние «позиции» оказывается невозможным. На самом деле, кстати, данный момент крайне неочевиден: скажем, даже сейчас очень многие – слишком многие – уверены в том, что «мир ждет новое Средневековье». Но на самом деле нет: Средневековье – в смысле, переход к феодальным отношениям – в настоящей реальности больше не будет. Просто потому, что основа феодализма – и не только «европейского», но и всего остального – представляет собой семейное крестьянское хозяйство. Которое можно рассматривать, как «природный ресурс» - в том смысле, что для его существования не нужны никакие внешние вложения, оно существует «само», на «подножном корму». И поэтому «властители» могут спокойно изымать из него прибавочный продукт, не задумываясь о всем остальном.

Собственно, этот момент – т.е., полное игнорирование «хозяевами» системы общественного производства при концентрации их усилий на борьбе за указанное изъятие – и порождает все базисные особенности феодальной (Средневековой) системы. Начиная с постоянных феодальных войн – в «азиатском варианте», а так же во времена европейского Абсолютизма заменяемых придворными интригами – и заканчивая полной «религизацией» всей общественной жизни. Поскольку все это было связано с одним: с «самообеспечением» системы производства, не нуждающейся, например, в наличии адекватной системы познания мира – науки. В том смысле, что «ученые» - сиречь, лица, ответственные за формирование картины мира – могут в подобной системе спокойно нести полную чушь, и обсуждать особенности физиологии ведьм и количество ангелов на острие иглы. Поскольку пшеница от этого хуже не родилась, и овцы плодились, полностью игнорируя данные философские споры.

Сейчас подобное невозможно. В том смысле, что современное производство настолько сложно и взаимозавязано, что ограничиваться одним крестьянским двором не может. А значит, любое «столкновение акторов» между собой неизбежно приводит к его (производства) разрушению. (Это мы наблюдаем и сейчас, но сейчас данные столкновения крайне ограничены – в отличие от гипотетического «неосредневековья».) Более того, современная система жизнеобеспечения просто не приспособлена к жизни в условиях «сражающихся царств», и поэтому любое разрушение единстве неизбежно приведет к массовому сокращению населения. (На самом деле это прекрасно заметно по ситуации в тех же постсоветских республиках, которые активно теряют людей – которые разбегаются оттуда по всему миру.) Причем, при «соединении» этого с неустойчивостью производства мы получим полную катастрофу производства «феодализируемой территории». (Не сравнимую с тем, что произошло при том же «падении Римской Империи» - как бы не было искушения свести «текущую» ситуацию к тогдашней.)

И самое главное: как уже неоднократно говорилось, любая страна, утерявшая способность к сложным производственным системам, автоматически теряет «доступ» к современному оружию. Это, кстати, происходит еще ДО полной катастрофы – в том смысле, что даже обладание какими-то работающими военными структурами становится усложненным при отсутствии должного количества специалистов для их управления. Наверное, не надо говорить, что крестьянин, посаженный, например, за пульт ЗРК, превращает его (ЗРК) в кусок бесполезного металла – см. историю с арабо-израильскими войнами. (Когда даже не крестьяне, а офицеры-феодалы, получив современное советское оружие, с поразительной легкостью слили все индустриалам-израильтянам.)

Так вот: именно такое будущее оказывается у государств, которые решили «перейти к феодализму». В том смысле, что они будут буквально сметены теми, кто этого не сделал – невзирая на разницу в численности или, даже, в экономическом потенциале. Скажем, «арабская коалиция», выступившая против Израиля в «Войне Судного Дня», превосходила израильтян в два раза по танкам и в 2,5 – по числу солдат. Но это им не помогло. А ведь «арабы» в данном случае еще могли покупать вооружение «извне» - в случае «неосредневековья», понятное дело, то становится невозможно. (Так что захват мира Северной Кореей, или, скажем, Ираном тут будет гарантирован! )

Таким образом, можно сказать, что «глубина отката» в прошлое довольно ограничена. В том смысле, что она возможна только до некоей «точки бифуркации», далее которой движение оказывается затрудненным. (Нет, разумеется, существует вероятность и ее преодоления, однако она крайне мала.) Отсюда нетрудно догадаться, что рассмотрение «достигнутого состояния» оптимальным именно на указанную «точку» - поскольку она становится minimum minimorum для текущего «цивилизационного уровня».

Такой точкой и является Великая Октябрьская Революция – а точнее, как уже было сказано, Великая Революция, начавшаяся в 1917 году. Поскольку она принесла совершенно революционный – как не тавтологично это прозвучит – смысл в течение человеческой истории: завершила уже описанный выше период «естественного развития производительных сил», переведя их к состоянию «управляемому».  То есть, по сути, подвела черту под формированием индустриального типа человеческой цивилизации. Это произошло через существенное повышение цены рабочей силы. Которое, в свою очередь, ознаменовало отказ от «экстенсивного» к ней отношения, состоящего в «изъятии» ее из некоего «природного резервуара» и эксплуатации до полного разрушения – что, фактически, было до 1917 года. (Разумеется, отдельные акты борьбы рабочих за свои права приносили успех, но по сравнению с тем, что началось после, этот успех был крайне мал.) И переход к «интенсивному» - к развитию каждого рабочего, повышению его квалификации и работоспособности. (Через образование и здравоохранение.)

Данный момент, в свою очередь, и создал современную нам «цивилизацию» - то есть, то, что мы привыкли называть этим словом – с развитой системой производства, высокими технологиями и т.д. (А так же – с отсутствием голода, массовых смертей от эпидемий, массового производственного травматизма и т.д.) Поэтому мы можем честно разделять мир на «дореволюционный» и «постреволюционный», причем, рассматривая это разделение, как фундаментальное. (И, разумеется, не относя только к «советской цивилизации», а, напротив, распространяя на весь мир.) Более того: именно с 1917 года мы можем говорить об окончательном завершении «крестьянского этапа» существования человечества, о закате индивидуального крестьянского хозяйства, как такового. (Даже в варианте пресловутого «фермерства», которое так же делиться на «фермерство до» и «фермерство после». В том смысле, что «до» - это, фактически, та же «автономная система», как и «крестьянский двор», только чуть более открытая. «После» же – это именно индустриальный, завязанный на множество социальных подсистем, производственный тип.)

В общем, «мир больше никогда не будет прежним». Даже при очень-очень-очень большом желании многих людей. Впрочем, на самом деле это, конечно же, к лучшему. Поскольку в «крестьянском мире» - как уже не раз говорилось – нормой жизни для большинства выступали постоянные страдания. (Жило большинство плохо, хотя и не долго.) Наверное, не стоит говорить о том, что это для нас неприемлемо. (А о том, что попасть в «состав» правящего меньшинства шанс крайне мал, думаю, говорить не надо.)

Ну, а про то, к чему тут Иван Грозный, будет сказано уже отдельно…

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив