Победительница в рассказе Моэма "Совращение"

evo_lutio — 16.07.2019 В рассказе "Совращение" Сомерсет Моэм показал, что бывает, когда копье человека в большой короне Победителя напарывается на хорошие границы.

Когда коса находит на камень, она вынуждена отступить или сломаться.

Главный герой рассказа - Нил Макадам, молодой человек из Глазго.

Он не только очень хорош собой (высокий, широкоплечий, с белоснежной гладкой кожей, синими глазами и идеальными чертами лица), но и очень хорошо воспитан, вежлив (что говорит о границах) и тверд (что говорит о самоуважении). Кроме всего прочего Нил обладает высокими моральными принципами: он порядочный, честный и умеющий быть благодарным.

Нил приехал в Малайзию и поступил на работу к знакомому своего дяди, ученому, куратору природоведческого музея Ангусу Монро.

Капитан, который вез его из Сингапура, обратил внимание на поразительную красоту юноши и его абсолютную наивность.

«Может, причина в том, что у него не было женщин, — говорил он себе. — Просто удивительно. Я-то думал, что девушки не давали ему прохода. С такой-то кожей»

И вот этот прекрасный Адонис попадает в поле зрения скучающей "Венеры".

Это жена Ангуса Монро, Дарья. Эта женщина - русская, ей около тридцати пяти лет, она не красивая, но грациозная и чувственная.

Долгое время Нил и не подозревает о нраве Дарьи. Он слишком чист и наивен, слишком порядочен сам, чтобы подозревать что-то такое за замужней женщиной. Он очарован своим шефом, Ангусом Монро, восхищен его умом и характером, готов брать с него во всем пример. Благодаря отношению к Ангусу, Нил и к жене его относится с симпатией и уважением, стараясь не обращать внимания на ее странные манеры.

Все странности Нил относит к ее русскому происхождению, сравнивая ее для себя с Анной Карениной.

Дарья очень категорична, сквернословна, шумна, неряшлива, прожорлива, слишком эмоциональна с точки зрения хорошо воспитанного шотландца.

Однако она и умна, мыслит оригинально и кажется ему необычной и сильной женщиной.

Она все время поносит и ругает англичан, очень много курит, кидая окурки на пол, бездельничает весь день, то и дело сотрясает воздух гневными или страстными речами, от чего Нила коробит. Еще больше его коробит от ее привычки то и дело хватать его руками, ерошить волосы, трогать его за лицо. Он недовольно отстраняется, а Дарья смеется. Она ведет себя так, будто недовольство Нила - это всего лишь смущение, а сам он тронут и взволнован ее прикосновениями. Так же Нила задевает манера Дарьи выставлять на показ большую грудь и обнажать спину. Все это стесняет его и создает для него неловкость, но Дарья воспринимает реакции Нила так, будто он Глупыша, который еще не понял, что ему это нравится.

По описаниям многие уже догадались, наверное, что Дарья - жадный рапан, не желающий ничего знать о чужих границах, проецирующий свои желания на других. Если она захотела Нила, значит и Нил хочет ее, просто слишком наивен и невинен, чтобы это признать и обнаружить.

В силу наивности Нила Дарья никуда не торопится. Она смущает и мучает его прикосновениями, рассчитывая таким образом получше разогреть. Она воображает сладострастную и неторопливую охоту, как вальяжная сытая кошка играла бы с маленькой испуганной мышкой.

Нил и не подозревает о ее развратных намерениях. Он увлечен работой, поглощен изучением природы, языка, местных нравов, он все больше впечатлен общением с Ангусом Монро, а выходки Дарьи скорее терпит, считая, что в этом проявляются ее плохие и грубые манеры, но не подозревая за этим ничего сексуального в упор. Когда Дарья не пристает к нему, он находит общение с ней интересным, хотя его и шокируют некоторые ее агрессивные высказывания. То есть Нил старается относиться к Дарье максимально лояльно ради своих хороших отношений с ее мужем. А Дарья неторопливо охотится на него под своей большой короной.

Однажды в клубе Нил услышал, как его жизнь у Монро обсуждают, вмешался, и Бишоп, сотрудник государственной службы, заявил ему, что он - не первый красавчик, кого Дарья Монро затащила в кровать. Нил молниеносно среагировал и ударил Бишопа в лицо. Тот рухнул на пол. Когда Резидент подошел разбираться, в чем дело, Нил стал защищать Дарью и утверждать, что все слухи о ней - грязные сплетни и она никогда не давала ему ни малейшего повода усомниться в своей порядочности. Резидент выслушал это с большим сочувствием и предупредил, что он часто будет слышать это о жене Монро, но если он будет драться, его ждет увольнение.

Вскоре Ангус и Нил должны были ехать в джунгли, чтобы добывать для музея новые экземпляры и образцы. До этого Дарья никогда не соглашалась ездить с мужем, она ненавидела джунгли и страшно боялась змей. Ангус часто уговаривал ее, ему не хотелось оставлять жену одну, он боялся, что она будет скучать, и он знал, как ее не любит окружение, но Дарья никогда не соглашалась.

В этот же раз она сама изъявила желание поехать с ним и Нилом.

И там она постепенно развернула свою атаку на него.

Купаясь в заводи недалеко от бунгало, Нил вдруг услышал голос.

"— Какое белое у вас тело, Нил.

Ахнув, он нырнул и, повернувшись и высунув из воды голову, увидел стоящую на берегу Дарью.

— Послушайте, я же — голый.

— Это я заметила. Без одежды купаться куда приятнее. Подождите минутку, я уже иду, вода так и манит.

Дарья тоже была в саронге и рубашке. Поняв, что она их снимает, Нил быстро отвернулся и услышал, как она с шумом входит в воду. Затем сделал два-три гребка, чтобы она могла поплавать, не приближаясь к нему. Но она взяла курс прямо на него.

— Это так приятно, ощущать воду всем телом.

Дарья рассмеялась, набрала пригоршню воды и плеснула ему в лицо. Он страшно смутился, не зная, куда деть глаза. Прозрачная вода не скрывала ее наготы. А когда придется вылезать на берег, будет еще хуже, подумал Нил. Дарье же, похоже, все очень нравилось.

— Ну, и пусть намокнут волосы, — воскликнула она, улеглась на спину и сильными гребками поплыла по заводи, описывая широкую дугу.

«Когда она решит выйти из воды, я просто отвернусь и подожду, пока она оденется. А на берег вылезу после ее ухода». Какая все-таки бестактность, вести себя подобным образом!

— Мои волосы выглядят ужасно? Они такие тонкие, что мокрыми становятся похожи на крысиные хвостики. Поддержите меня, а я попытаюсь их отжать.

— Ничего страшного, — заверил ее Нил. — Пусть остаются, как есть.

— Я ужасно проголодалась, — не унималась Дарья. — Как насчет завтрака?

— Если вы вылезете из воды первой и оденетесь, то я присоединюсь к вам буквально через минуту.

Двумя взмахами руки Дарья добралась до берега, и он скромно отвернулся, чтобы не видеть ее выходящей из воды.

— Мне трудно вылезти на берег, — воскликнула она. — Вы должны мне помочь.

Спуститься в заводь не составляло труда, но вода чуть подмыла берег, и поэтому, чтобы вылезти, требовалось подтянуться, ухватившись за ветки.

— Не могу, я же совершенно раздет.

— Знаю, знаю. Но нельзя же быть до такой степени шотландцем. Вылезайте первым и скорее подайте мне руку.

Ничего другого не оставалось. Подтянувшись, Нил выбрался сам, а потом помог Дарье вылезти из воды. Свой саронг она положила рядом с его. Подняла, начала непринужденно вытираться. Нил последовал ее примеру, но, приличия ради, повернулся к ней спиной.

— У вас удивительно красивая кожа, — прокомментировала Дарья. — Белая и гладкая, как у женщины. В сочетании с мужской атлетической фигурой это даже забавно. И на груди у вас не растут волосы.

Нил молча завернулся в саронг и надел рубашку.

На завтрак Дарья съела овсянку, яичницу с беконом, копченое мясо и мармелад. Нил все еще дулся. Ох уж, эта русская непосредственность. Глупо так себя вести. Разумеется, они не сделали ничего плохого, но вот она, причина, по которой люди распускали о Дарье грязные сплетни. И, что хуже всего, он не мог даже намекнуть ей на это. Она бы подняла его на смех. Но деваться-то некуда — если бы эти люди из Куала-Солора увидели, как они купались вдвоем в чем мать родила, никто и ничто не убедило бы их, что ничего непристойного не произошло. И Нил, со свойственной ему рассудительностью, признал, что нельзя их за это винить. Действительно, с ее стороны — возмутительная выходка. Она не имела права ставить мужчину в такое положение."


Дарья никуда не торопилась, поскольку ей нравилось совращать мальчика постепенно, как это виделось ей под короной.

На самом же деле железные принципы Нила поколебать было нельзя и попытки их поколебать вызывали в нем только раздражение и отторжение.

Даже если бы Дарья нравилась ему, он бы никогда не допустил мысли - причинить вред человеку, которого он так уважает, ее мужу.

Но для Дарьи этические принципы Нила - это какая-то шелуха, которой она не придает никакого значения.

Она видит только его смущение, его неопытность и робость. Она не видит в этом самоуважение.

И совершенно напрасно.

Через месяц в джунглях Нил заболел лихорадкой. Дарья ухаживала за ним, обтирала его тело, ласково поила и кормила, и часто целовала его в губы. Он воспринимал эти частые поцелуи как дружеские, был благодарен ей за заботу и терпел ее прикосновения, полагая, что из-за простоватых манер она не чувствует, что причиняет ему дискомфорт.

Дарья и не подозревала, что ее липкость может не возбуждать мужчину, а раздражать, так, как это раздражало Нила.


"Она наклонилась над кроватью, чтобы поцеловать его, но он отвернулся.

— Не надо.

— Но почему?

— Это глупо.

Несколько мгновений Дарья удивленно смотрела на него, потом пожала плечами и вышла. Но чуть позже вернулась, чтобы узнать, не нужно ли ему чего-нибудь. Он притворился спящим, и она легонько погладила его по щеке.

— Ради Бога, не делайте этого! — воскликнул Нил.

— Я думала, вы спите. Да что с вами сегодня?

— Ничего.

— Почему вы так грубы со мной? Я вас чем-то обидела?

— Нет.

— Тогда скажите, в чем дело.

Она села на кровать и взяла его за руку. Нил резко отвернулся лицом к стене.

— Вы, похоже, забываете, что я — мужчина. Обращаетесь со мной, как с двенадцатилетним мальчишкой. Я знаю, для вас это ничего не значит, а потому не должно значить и для меня. Так оно и есть, когда я здоров и полон сил.

Дарья в ответ только рассмеялась. Она низко наклонилась к нему и обняла за шею. На ней были только саронг и рубашка.

Нил страшно перепугался и с силой оттолкнул ее.

— Что вы делаете? Вы с ума сошли!

— Разве ты не знаешь, что я безумно в тебя влюблена? — спросила Дарья.

— Да что вы такое говорите?

Нил сел и опустил ноги на пол, пребывая в полном замешательстве. Дарья хихикнула.

— Как ты думаешь, почему я пришла в это ужасное место? Чтобы быть с тобой, голубчик. Или ты не знаешь, какой дикий страх вызывают у меня джунгли? Даже в доме боюсь наткнуться на змею, скорпиона или еще какую-то мерзость. Я обожаю тебя!

— Вы не имеете права говорить мне такое, — строго произнес Нил.

— Не будь таким ханжой, — улыбнулась она.

— Пойдем отсюда. — И Нил вышел на веранду.

Дарья последовала за ним. Он плюхнулся на стул, а она встала рядом на колени, попыталась взять его за руки, но он их отдернул.

— Я думаю, вы сошли с ума. Молю Бога, чтобы вы не понимали, что говорите.

— Понимаю. Каждое слово. — Дарья снова улыбнулась.

— Вы забыли про своего мужа?

— А он-то тут при чем? Сейчас мне нет никакого дела до Ангуса.

— Боюсь, вы — глубоко порочная женщина, — нахмурившись, медленно проговорил Нил.

— Только потому, что влюбилась в тебя? Радость моя, не следовало тебе быть до безобразия красивым. Ничего не могу с собой поделать. Ты смешон… но все равно прекрасен. Я люблю твою белую кожу и твои сверкающие вьющиеся волосы. Я люблю тебя, потому что ты такой ханжа, такой шотландистый и напрочь лишен чувства юмора. Я люблю твою силу. Люблю твою молодость.

Ее глаза сверкали, дыхание участилось. Она наклонилась и поцеловала его. Нил протестующе воскликнул:

— Женщина, вы рехнулись? Неужели вам неведом стыд?

— Нет.

— Чего вы от меня хотите?

— Любви.

— Да за кого вы меня принимаете?

— Ты — такой же мужчина, как и любой другой, — спокойно ответила Дарья.

— Вы думаете, после всего того, что сделал для меня Ангус, я смогу завести шашни с его женой? Я восхищаюсь им, как никем другим. Он — замечательный и стоит дюжины таких, как вы и я вместе взятые. Да я скорее покончу с собой, чем предам его. Не представляю себе, как вы можете думать, что я способен на такую подлость?

— Дорогой мой, ты несешь чушь. Какой ему от этого вред? Никакой трагедии нет. В конце концов, жизнь так коротка. Если мы — не дураки, то не должны отказываться от удовольствий, которые она нам дарит.

— Словами зло в добро не превратить.

— Я об этом ничего не знаю. Только думаю, что утверждение это весьма спорно.

Нил в изумлении смотрел на нее. Она сидела у его ног, совершенно спокойная и невозмутимая.

— Вы знаете, что в клубе я ударил человека, потому что он оскорбительно отозвался о вас?

— Кого же?

— Бишопа.

— Грязная тварь. И что он сказал?

— Сказал, что у вас были любовники.

— Не понимаю, почему люди не могут заниматься только своими делами? И потом, кого волнует, что они болтают? Я люблю тебя. Я еще никого так не любила. Я просто больна этой любовью. Этой ночью, когда Ангус уснет, я приду к тебе. Он спит, как убитый. Никакого риска нет.

— Вы этого не сделаете.

— Почему?

— Нет, нет, нет! — выкрикнул перепуганный Нил."


Ночью Дарья действительно пришла к Нилу, но тот громко позвал ее мужа, сделав вид, что принял ее за него. Муж проснулся и Дарье пришлось сделать вид, что она решила выйти покурить.

После этого она обозлилась на Нила. Корона ее упала на время, она была зла и чувствовала себя оскорбленной и униженной.


"— Зачем ты ночью разбудил Ангуса? — спросила она злым шепотом.

Нил молча пожал плечами, продолжая заниматься своим делом.

— Боялся?

— У меня есть свои представления о порядочности.

— Какой же ты ханжа!

— Лучше быть ханжой, чем грязной свиньей.

— Я тебя ненавижу!

— Вот и оставьте меня в покое.

Лицо ее исказилось, и неожиданно она влепила ему пощечину. Нил покраснел, но никак не отреагировал. Вернулся Манро, и оба сделали вид, что поглощены своими делами.

Несколько следующих дней Дарья разговаривала с Нилом только за столом или по вечерам. Не сговариваясь, они пытались скрыть от Манро, что их отношения дали трещину. Но усилие, с которым Дарья заставляла себя прерывать тягостное молчание, бросилось бы в глаза любому человеку, чуть более подозрительному, чем Ангус, иногда же Дарья не могла сдержаться и говорила Нилу какую-нибудь колкость. Вроде бы подшучивала над ним, но из ее шуток торчали очень уж острые шипы. Она умела задеть за живое, но он старался не показывать, что ему больно."


Корона Дарьи упала, но вскоре вернулась на место.

Она опять стала приставать к Нилу, теперь уже умоляя и унижаясь перед ним, стараясь вызвать в нем жалость к своим страданиям.

По всей видимости она решила, что его желанию мешают принципы, кодекс чести джентльмена и если она будет умолять и жаловаться на мучения от любви, он переступит через это и даст волю своему желанию.

Очень важно обратить внимание, почему унижаются и скулят такие "завоевательницы". Они не представляют себе, что противны, иначе бы не скулили, они уверены, что их хотят, но из-за трусости и комплексов не смеют, поэтому они давят на жалость, чтобы помочь преодолеть трусость.

Но Нил не из тех невротиков, чья жалость и грандиозность закрывают правила и законы чести. Ему не жаль Дарью нисколько, она слишком распутна, чтобы он ее жалел, он сочувствует ее мужу, порядочному человеку, который так много сделал для нее, а она его предает. Когда Дарья упоминает, сколько она сделала для Нила, тот напоминает ей, сколько сделал для нее Ангус.

И здесь Дарья совершает большую ошибку. Она начинает рассказывать Нилу, как она презирает мужа, как он ей надоел и противен. Ей, в ее жалком эгоцентричном мирке, кажется, что это достойный аргумент для Нила. Но Нила охватывает гнев. Он спрашивает Дарью, а что если Ангус узнает, как она к нему относится? Дарья заявляет, что муж скорее всего в курсе всего. Она надеется, что Нил не захочет защищать честь того, кто сам не защищает свою честь. Но у джентльменов все иначе. Они защищают свою и чужую честь исходя из собственных представлений о чести. Поэтому его отвращение к Дарье достигает предела.


"— Какой ужас! Я нахожу для вас только одно оправдание — вы безумны.

Теперь Дарья перестала плакать и держалась куда более уверенно. Она бросила на Нила вызывающий взгляд.

— Ты не находишь меня привлекательной?

Многие мужчины так думают. — И гордо окинула свою статную, соблазнительную фигуру. Затем, с каким-то рыдающим стоном, в котором слились восторг и необузданное желание, упала на колени и, схватив его руку, страстно поцеловала ее.

— Перестаньте! — воскликнул Нил. — Перестаньте!

Он поднял ее и усадил на стул. Но, когда попытался уйти, она его не отпустила. Обвила руками шею и покрывала лицо поцелуями. Он отворачивался, вырывался, даже подставил руку между своим лицом и ее, чтобы защититься от ее губ. Внезапно она вонзила в нее зубы. Боль была такой сильной, что он, не отдавая себе отчет в том, что делает, ударил Дарью.

Резкий и сильный удар заставил ее отпустить Нила. Он взглянул на кисть. Дарья прокусила ему часть ладони, из которой текла кровь. Глаза женщины сверкали, в любой момент она могла вновь броситься на него.

— С меня хватит, — твердо произнес Нил. — Я ухожу.

Дарья вскочила со стула.

— Я пойду с тобой.

Он надел тропический шлем и, схватив снаряжение для ловли насекомых, молча развернулся на каблуках и одним прыжком перемахнул через три ступени.

— Я иду в джунгли.

— Мне все равно.

Охваченная безумной страстью, Дарья забыла про свой панический страх перед джунглями. Не думала о змеях и диких зверях, не замечала веток, которые хлестали по лицу, ползучих лиан, цепляющихся за ноги. За месяц Нил исходил эту часть леса вдоль и поперек, поэтому знал здесь каждый кустик и говорил себе, что преподаст ей хороший урок: будет знать, как ходить с ним. Быстрыми шагами он шел через подлесок. Дарья спотыкалась, но не отставала от него. Она умоляла пожалеть ее, кляла свою судьбу, рыдала и заламывала руки, вела себя, точно безумная. Нил старался не слушать ее, и, наконец, на маленькой полянке он резко остановился, повернулся и взревел:

— Это надо прекратить! Я сыт по горло. Когда Ангус вернется, я скажу ему, что должен уйти. Завтра же отправлюсь в Куала-Солор, а оттуда — домой."


Агрессия всегда рвется из Победителей, поскольку они до последнего надеются переломить своей волей чужую волю и, увидев, что не вышло, прибегают к насилию.

Будь Дарья сильней физически, она бы просто изнасиловала Нила, тем более если бы могла насильно совершить с ним сексуальный акт. Но Нил мужчина, а не женщина, и намного сильней ее физически, поэтому она прибегает не к физическому насилию, а к моральному - к шантажу.

Она начинает угрожать, что расскажет мужу, что он пытался изнасиловать ее, покажет ему синяк от удара, а муж увидит прокусанную руку Нила. Если он уедет, она обвинит его в изнасиловании и муж поверит ей.

Нил чувствует себя пойманным в ловушку. Он видит, что Дарья способна на все.

Скорее всего в этот момент корона Дарьи торжествовала победу. Она видела, что Нил прижат к стене.

Но как всегда бывает с короной, она не дает увидеть собственную уязвимость за иллюзией чужой беззащитности.

Нил развернулся и побежал от Дарьи по джунглям.

Когда он пришел в себя, он понял, что не знает, где Дарья, и что она никогда не выберется сама из того места, куда они зашли.

Вины он не чувствал. Он считал, что это знак судьбы.

Он вернулся в дом, а когда возвратился Ангус и увидел, что жены нет, что она куда-то пропала, они оба пошли ее искать в джунгли.

Вскоре началась страшная гроза.

"Дождь лил всю ночь, и гроза утихла только к рассвету. Насквозь промокшие, дрожащие, они вернулись в лагерь. После завтрака Манро намеревался возобновить поиски. Но он был уверен, что толку не будет. Что живой Дарью они уже не увидят. На его бледном, уставшем лице застыла боль, и он только повторял:

— Бедняжка! Бедняжка!"

Это финал рассказа.

Рассказ небольшой, каждый может прочитать его. Но основное и я уже рассказала. Как вам история?

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив