По-настоящая красота

bash_kirka — 20.05.2013 У каждого человека своё представление об идеальном теле. Формируется оно генетически, воспитательно в раннем детстве, но под влиянием условий реальной жизни оно трансформируется.

К слову, понятие красоты тела – идеальное представление, данное нам свыше. Я не верю, да это и противоречит логике, что красота – изменчива с течением времени. Это что же тогда получается – в Древней Греции был человек со своей природой внутреннего устройства, в Риме – другой, в средневековой Европе – третий и так далее? Не может быть.


В человеке заложены определённые функции, ради которых он существует. И чем больше в нём соответствий стандарту, тем выше шанс, что он выживет и передаст свой экстерьер детям. Но почему мы наблюдаем разные типы красоты тела на протяжении разных веков?

Не всё так просто. Хотя идеальное понятие красоты в нас и заложено Б-гом или природой, на него влияют и внешние, сопутствующие жизни, факторы. Один из них – общественный стереотип. Не секрет, что духи вошли в обиход с тем, чтобы предотвратить эпидемии и скрыть неприятный запах, исходивший от тела. Мыться было неприличным занятием, невежды пропагандировали культ бренности бытия, а тело предлагалось истязать. Охота на ведьм, развязанная в Средневековье, имела вполне определённую цель – уничтожить красивых женщин, чтобы извести само понятие, сам культ красивого тела.

Или второй пример, когда в Афинах была пропаганда неразрывной связи красоты и физкультуры, женщины представляли опасность. Мужчины, конечно, не хотели видеть в женщине конкурента, а ещё не хотели делить её с кем-либо. Поэтому уже римляне стали внедрять другой тип общественной красоты, входивший в противоречие с красотой идеальной – экстерьер дородной матроны.

В Средневековье концепция общественной красоты трансформировалась уже под качество и уровень жизни. Постоянные неурожаи, войны, осады городов навязали мысль, что жена должна быть толстой. Так было практичнее. Пока толстый сохнет, худой сдохнет. Естественно, что внутреннее приятие идеальности входило в противоречие с такой общественной позицией. Поэтому одни авторитетные люди того времени изображали толстух на картинах и в статуях, а другие писали даже наставления, как выбирать жену.

Остановимся на секундочку. Нам говорят, что все воспринимали тогда толстых красивыми. Но для чего тогда существуют наставления по выборы жены, где рьяно агитируется за толстых? Худая, мол, плохая, у неё склочный характер, она будет изменять мужу и так далее. Если она такая плохая, то зачем против неё агитировать? Да и с кем она – тощая "уродина" – изменять-то будет?

В общем, такие опусы и есть главное доказательство их неправоты и тяги человека к прекрасному. К единому, к идеальному понятию красоты.

Теперь, в наши дни. Да, мы доказали, что красота дана нам в виде идеального представления. Все общественные трансформации с ней – дело временных условий жизни или выгод отдельных общественных групп. Освободи человека от нищеты и догм групп, навязывающих свои идеи обществу, и красота – её идеальное с философской позиции понятие – расцветёт и вырвется наружу. Так, как это происходило совсем недавно в Америке и Европе.

Небольшая ремарка: да, я говорю в прошедшем времени – происходило. Сейчас в "цивилизованном мире" наблюдается другая тенденция – рост влияния общественных групп. Феминистки, например, считают, что красота – унижение для женщины, а продюсере Фабрики грёз решили больше не унижать отожравшихся на гамбургерах соотечественников. Поэтому постепенно, как и в Средневековье, свобода человека в выборе и приятии своих идеальных представлений претерпевает давление. Насколько это опасно и как долго продлится – не знаю.

Вернёмся к понятию идеала. Кроме условий жизни и давления групп, существует и внутренняя изменчивость психики. Ну, например, живёт Марфа Иванна в толстющем теле. Хуёво ей, тошно, никто не ебёт. Денег на жрачку хватает, вот она и бегает каждую ночь к холодильнику. Какое-то время она утешает себя широкой костью или генетическойпредрасположенностью к полноте, но в душе понимает – отмазки это. Глупые дешёвые отмазки, а она просто толстая. Жирнючая свинья и слабовольная дура.

Жить толстой ещё как-то можно. Вымещать любовь к мужчине на холодильнике – легко. Но ощущать себя уёбищем, понимать, что ты из себя представляешь, – сложнее. Поэтому хитрая человечья психика ищет и находит лазейку: вон актриса Белуччи – толстая, а её все хотят. И начинает Марфа Иванна ассоциировать себя со старой толстой итальянкой, не понимая, что целлюлит у той замазан сантиметровым гримом, а вместо настоящего лица на ней – маска из штукатурки. На экране Белуччи – прелесть, а в жизни – корова, вроде самой же Марфы.

Все мы живём в мире стереотипов, приближаясь со временем к пониманию красоты. Ошибаются, меняют позицию, ошибаются снова и так далее, пока не подводят своё тело действительно к идеалу. Общечеловеческому понятию красоты. Если, конечно, подводят.

Марфа Иванна, например, останется такой же, утешая себя толстухами на экране. Дрябложопая модель, чуть более продвинутая в поиске красоты, чем Марфа, не будет жрать до тридцати, а после всё равно обвиснет и с горя сопьётся. Многие серьёзно подсевшие на спортзал девушки превратятся в коней, раскачав бёдра приседаниями с большим весом. Их понятие красоты тоже затормозится под влиянием окружающих их лошадей и стероидных бакланов в зале.

И только единицы пройдут путь до конца – всё хорошо в меру. Девушка не должна быть объёмной, у неё должны быть мышцы, чуть прикрытые слоем жирка. Миллиметровым, едва заметным и чуть скрывающим рельеф. Не худой, не толстой, не раскаченной, как беговая лошадь пони. Стройной, гибкой, подвижной, когда мышцы её может быть и не бросаются в глаза, как у миссок бикини, но они видны, как видно и её здоровье.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив