Плохо пока.

Васька, внук, заболел. Не до шуток. Дышит тяжко. Плохо парню. Очень. Пластом лежит. И температура под сорок. Никак пока не сбивается. Забрали мы его из больницы: нельзя в отечественных больницах лечиться детям. Очень опасно в них лечиться. Нельзя в них лечиться. Никакой в них лечёбы. Разве что поклон рентген-установке: показала, что лёгкие есть, и в них – чисто. В палате для троих детей три кровати для мам и всего одна – для дитя. Мамки – как вьючные кенгурихи. Поссать – и то по договорённости между собой.
На попу дитячью посмотрел: это ж каким уродом нужно быть, чтобы так уколы колоть! Не верхние внешние доли задеты, а как придётся, квадратно-гнездовым. Убил бы. Кстати, охренел, закупив шприцы: толщина игл от двойки до пятёрки почему-то никак не отличается. Разве что инсулиновая единичка тоненькая, но нужный объём лекарства не впихнуть. Не колоть же ей дважды! Смысл?
В общем, колим-лечим сами, вызывая по надобности педиатров.
Плохо пока, в общем. Хлопец после больницы нервным стал. Спит, только держась за мамку или родичей. Температура, хрипы, как у Дарта Вейдера. Только чаще: лёгкие маленькие. И соплей полна носоглотка.
Не знаю, как у других дедов, а я испытываю такую же физическую боль, как внук. И не знаю, что от матов меня удерживает.
Хочется завыть. Больницу ту взорвать хочется.
Гвинея-Бисау. Берег Слоновой Кости, дальневосточный вариант.
Нахуй мне отечественная Мариинка и атомная промышленность впёрлись?!
Кто будет умничать - удалю.