Письма королевы Марго
ru_royalty — 18.11.2017
Королева Навварры Маргарита Валуа на протяжении всей жизни
вела активную переписку. Но почти вся ее корреспонденция была
утеряна. История сохранила очень малое количество бумаг
знаменитой королевы . Среди них несколько писем, написанных в
разные годы, разным адресатам. По ним можно узнать многое из
жизни Маргариты. И даже- были ли супружеские отношения между
Генрихом и Марго))
ГЕНРИХУ ДЕ БУРБОНУ, КОРОЛЮ НАВАРРСКОМУ
( Этим письмом Маргарита пыталась сподвигнуть Генриха
вернуться в Париж, но он отказался от подобной затеи)
Замок Фонтенбло .
Середина мая 1582 года.
[...] с видимой холодностью, но при этом он использовал
почтительные выражения и в отношении Вас, и в отношении меня .
Что касается господина де Женевуа, мне нечего сказать о нем .
Здесь много говорят о другом – господине де Мене : он так
невероятно растолстел, что стал уродлив. Господин де Гиз же
сильно похудел и постарел. Оба они пребывают в том же расположении
духа, в каком Вы их и оставили, хотя ведут себя уже не столь
вызывающе, [как прежде]. У них небольшая свита, они часто играют в
мяч, посещают балы и уже не так сильны, чтобы привлекать к себе
дворянство. Те же, кто решит присоединиться к ним во второй раз,
могут быть уверены, что обретут неприятности, что, как известно,
связано с соперничеством Гизов и герцогов .
Если бы Вы были здесь, то стали тем, от кого зависели бы и
одни, и другие, ибо каждый так считает; и поверьте, [не стоит]
опасаться этих Гизов – никто из них не обладает ни влиянием, ни
возможностью причинить Вам зло. Что же касается короля, то я всегда
отвечала своей жизнью, чтобы с Вами ничего не случилось. Вы вернете
всех своих служащих, которых Вы потеряли из-за продолжительности
смут, и, находясь здесь, за восемь дней приобретете больше, чем за
все то время, что Вы прожили в Гаскони . Здесь Вы сможете получить
дары от короля, чтобы поправить Ваши дела, и сделать гораздо больше
для членов Вашей партии одним своим словом (поскольку будете
находиться подле короля), так что все те, кто обратится к Вам с
просьбой, будут удовлетворены. Весьма необходимо, по всем этим
соображениям, чтобы Вы, не медля, прибыли сюда, что возможно
осуществить безо всякого риска.
Я смиреннейше умоляю Вас поступить именно так, как та, кто
любит Вас больше всего на свете и больше всех желает Вам благ – в
чем, я надеюсь, Вы уже могли убедиться.
Поступили новости от Лаквиля , направленного моим братом в
Англию, что королева светится радостью от его несомненного
заверения жениться на ней как можно скорее .
[Однако] я Вам уже надоела. [Эти] мои размышления –
единственное удовольствие, на которое я могу рассчитывать, будучи в
разлуке с Вами, и из-за которого я умоляю Вас продолжать оказывать
мне честь Вашими милостями и разрешить мне нижайше целовать Ваши
руки.
[Подпись в виде монограммы]
Письмо Маргариты де Валуа Филиппу II, королю
Испании (1587 г )
Господин мой брат, даже выпавшие на меня несчастья и происки моих
недругов, с которыми я столкнулась, не смогут помешать мне
исполнять мой долг — продолжать смиренно благодарить Вас за те
блага, которые я от Вас получила, и в письмах моих заверять Вас,
насколько мне доставило радость и удовольствие то, что Вам угодно
было мне написать ; а дела мои, даже сверх моего главного
обязательства, теперь навсегда связаны и полностью посвящены Вашей
службе и почитанию, для чего нужна сила духа, слуги и способы
достижения успеха, - именно так я понимаю счастье быть Вам
полезной, и каковое желание, заверяю Вас, я сохраню навеки.
Вместе с тем я хотела бы оправдать себя, ибо опрометчивость
господина де Дюра и хитрость моих врагов соблазнили его покинуть
меня, удержав при себе все средства, которые Вам угодно было ему
доверить . И, так как одна ошибка порождает другую, побуждаемый
моими недругами по наущению маршала де Бирона (человека двуличного
и полностью преданного еретикам) ,он решил, что наиболее удобным
делом для него является дальнейшее обогащение. Скупость и отчаяние
от первой ошибки вселили в его сердце измену и желание захватить
[замок] Карла, где я находилась, и меня саму, о чем я также была
извещена своими людьми. Видя, что его замысел раскрыт, он бежал,
захватив с собой шифры и ключи к документам, выданные ему во время
его поездки, чтобы писать Вам . Это ввергло меня в крайнее
огорчение, не столько из-за опасения, что Дюра передаст их за
вознаграждение (что и произошло) королю моему брату, зная о желании
последнего преследовать меня, сколько из-за слухов о моей
пострадавшей репутации, представляющих меня неблагодарной и
преданной Вашей службе только на словах.
К тому моменту я уже испытала самую большую досаду, поскольку
из-за промедления Дюра я потеряла Ажен (а вместе с Аженом —
возможность противодействовать миру, заключенному с таким ущербом
для Вас, хотя, если бы у меня тогда были средства, я без труда
смогла бы это сделать, владея землями [Аженского графства] и
располагая людьми, которые были преданы мне), и если у меня до
недавнего и оставалась какая-либо надежда, что дурные и пагубные
замыслы наших врагов не смогут исполниться, а переговоры о мире с
еретиками не состоятся, то это была надежда на армии господина де
Майенна и господина де Жуайеза ( Гизы). Названные обстоятельства,
вызвавшие мою ненависть и сожаление, дали мне повод написать Вам
это письмо и представить положение моих дел.
Итак, как я и предвидела, случилось то, что известие о поездке
господина де Дюра вызвало гнев и страх короля моего брата, и дало
ему предлог, заключив мир с Лигой, преследовать меня (говоря, что
это его личное дело), потому что я решилась известить Вас о многих
важных вещах. Линьерак, человек скупой и безумный, вынудил меня
отдать ему замок [Карла], которым я владела и который господин де
Гиз считал особенно верным (а поскольку я хорошо знала недостатки
господина де Гиза, я не осмелилась, из боязни вызвать его
неодобрение, просить у него помощи), и осуществил свое
предательство за десять тысяч экю, которые ему пообещал и отчасти
заплатил король, захватив меня и мою крепость .
В такой великой опасности, Господь, который никогда не покидал
меня, укрепил мой дух и подсказал слова, настолько убедившие
Линьерака приведенными доводами и выражениями, что он освободил
меня. Я представила ему, какое огорчение принесла бы моя смерть
господину де Гизу, потому что король мой брат желает моей гибели
единственно с целью вновь женить принца Беарнского, дабы усилить
родственные отношения в Германии, и укрепить его [Генриха
Наваррского] позиции, открывая ему путь к короне Франции, - то,
чему [женитьбе и обретению права наследования] господа Гизы не в
силах будут помешать и что не смогут оспорить и иные католики; и
тогда господин де Гиз не преминет вспомнить о его [Линьерака] роли
в этом деле .
Однако находиться в Карла вместе с этим безумцем было
небезопасно, и так как я не могла вернуться в Гасконь, поскольку в
Родезе стояла армия господина де Жуайеза, оставался единственный
свободный путь в сторону Оверни, и мне пришлось отправиться в
укрепленный замок Ибуа, принадлежавший королеве моей матери,
капитан которого был мне предан . Отряды из армии господина де
Жуайеза преследовали меня с таким рвением, что, прибыв вечером в
замок, наутро я уже была ими осаждена, не обладая ни съестными
запасами, ни порохом, ни удобствами. Продержавшись два дня без
пищи, не надеясь на помощь господ Гизов, один из которых пребывал в
Шампани, а другой в Гаскони, и не имея возможности добыть пороха
для своей защиты, я принуждена была сдаться солдатам, рассчитывая
только на позорную и жестокую смерть.
Господь, проявляющий свою милость даже в самых безнадежных
ситуациях, позволил, чтобы я оказалась во власти порядочного
человека , который всегда был хорошим католиком и настолько
ненавидел еретиков, что, узнав о желании и намерении короля моего
брата умертвить меня (подобно тому, что случилось с королевой
Шотландской, благодаря помощи и особым стараниям господина де
Беллиевра, о чем ему [Канийаку] было прекрасно известно , он принял
решение спасти меня и никому не отдавать ни этот укрепленный замок,
ни меня саму.
Зная о том, что Вы, господин мой брат, являетесь настоящим
покровителем католической партии, которой он всецело предан, и что
переговоры особой важности, каковые он вел по поручению короля
моего брата, показались Вам весьма опасными, [Канийак] попросил
меня отправить Вам его отчеты (mesmoires), - то, что я посчитала
необходимым сделать не столько с целью расстроить замыслы и
махинации [короля Франции], заключившего мир с еретиками, но скорее
ради того, чтобы найти причину разжечь и продолжить войну. Я считаю
своим долгом держать Вас в курсе событий, и представить это дело на
Ваше мудрое и осторожное усмотрение (не только в силу моей
преданности, которую я к Вам питаю, и в виду больших
несправедливостей и оскорблений, полученных от короля моего брата,
но также из-за страха перед увеличением еретического движения, ибо
я опасаюсь за судьбу всей католической религии, равно как и за свою
собственную).
Для этой цели я выбрала господина епископа Комменжа, которому
поручила осуществить это предприятие, поскольку он обладает редкими
качествами ревностного защитника святой веры и Божьего дела, и
будет следовать только тому, что ему приказано; к тому же его
епархия соседствует с Вашей границей . Все это позволит сохранить
дела в большем секрете, с чем не смог справиться господин де
Дюра.
Я не торопилась с настоящим письмом, так как война
продолжилась; но, видя, что победа, которую еретики одержали над
господином де Жуайезом,дает предлог королю моему брату заключить с
ними мир, что является только частью его замысла сделать гугенотов
такими сильными, чтобы они смогли потом заставить Папу и всех
католиков согласиться на подписание мира на условиях, желаемых для
них, и видя также, что предложения о названном мире уже
представлены, а господа Гизы не столь сильны и вынуждены с ним
согласиться ,я решила, что не должна более ждать. Посему извещаю
Вас, и прошу Вас верить, рассчитывая на Вашу волю поддержать меня,
что я снова укрепила связи, обрела крепости и людей, чего у меня не
было прежде, которые находятся в руках господина маркиза де
Канийака, захватившего меня, человека благодарного и выполняющего
мои приказания, который контролирует весь здешний край,
бесчисленное число укрепленных мест.
В мемуаре, который я Вам посылаю ,рассказывается обо всех
делах более детально, а господин де Комменж остальное представит
Вам устно. Я же прошу Вас, господин мой брат, верить, что никто на
свете не властен надо мной, кроме Вас, и я буду счастлива, если
смогу представить Вам достойное доказательство моей преданности и
воли . В ожидании чего я прошу Бога, господин мой брат, даровать
Вам полное благоденствие и совершенное утверждение Вашего
превосходства.
Ваша самая покорная и преданная сестра Маргарита
ДИАНЕ ДЕ ВАЛУА, ГЕРЦОГИНЕ АНГУЛЕМСКОЙ
( Диана- сводная сестра Марго, дочь ее отца, короля Генриха II от
одной из фавориток)
Замок Юссон. 21 марта 1599 года.
Сестра моя, я тщательно просмотрела содержание представлений,
уже Вам направленных , и нахожу, что мы оба, я и король, совершили
ошибку: его [ошибка] заключается в том, что [эти представления] в
их нынешнем виде папа , несомненно, сочтет недостаточным основанием
для признания недействительным нашего брака, чего желает король, и
откажет ему [в этом]. Моя же состоит в том, что я выражаю очень
постыдную для себя просьбу – чтобы мое замужество было
объявлено недействительным [после того, как] я жила с королем как
супруга со своим мужем.
Все это подвигло меня переписать оба представления, которые я
Вам [вновь] направляю; и одно, и другое повторяют во всем
предыдущие, кроме добавления, которое я сделала, – что король
никогда не знал и не дотрагивался до меня. Это является таким же
основанием, по которому был осуществлен развод короля Людовика XII
и Жанны Французской, дочери Людовика XI, и этот [развод] стал
весьма счастливым и приемлемым, поскольку [затем] на свет появились
короли – наши отцы и братья. Ибо король Людовик XII, после своего
развода женился на Анне Бретонской, матери королевы Клотильды, моей
бабки . Понимаете, если я добавлю эту оговорку с целью признания
недействительным брака, папа сможет сказать, что, по моему мнению,
наш брак не был осуществлен, следовательно, его и не было; а
причины, которые я называла прежде, не являются убедительными для
развода, так как его [папы] предшественник предоставил
соответствующее разрешение [на брак] , несмотря на наше [с королем]
кровное родство и разное вероисповедание. Если я говорю, что
не видела и не требовала [сама] такого разрешения, то всем хорошо
известно, что я пребывала в таком возрасте, который не
позволял мне участвовать в этом, и достаточно того, что
королева моя мать просила и получила его для меня. А если скажут,
что я никогда не соглашалась на брак и была к нему принуждена,
можно также ответить, что я была тогда во власти матери, в том
возрасте, когда я могла [лишь] покорно подчиняться.
На то, что я добавила, с целью признания недействительным
брака, папа ничего не сможет возразить. Ибо если король никогда не
был со мной, никогда не дотрагивался до меня, и если и король и я
говорим так, этому нужно верить и уже нельзя отказывать в
расторжении брака по причине его неосуществления. По правде говоря,
и не нужно иного доказательства, кроме слова короля, но если мы оба
будем говорить об этом (о чем я смиреннейше умоляю короля, который
желает развода и признания брака недействительным), Его
Святейшество согласится с нами, видя также, что это – правда, и у
меня уже нет возможности иметь детей, необходимых Его Величеству,
ради его собственного блага и блага его Государства, да и всего
Христианского мира. Об этом я прошу Вас, сестра моя, поговорить с
королем; и я была бы весьма счастлива, если бы Его Величество
пожелал взять за труд прочитать мое письмо и понял, насколько мы,
он и я, ошибаемся относительно [содержания] этих последних
представлений. Я очень бы желала, чтобы Его Величеству было угодно
ничего не предпринимать, пока я не получу известий от моих
сборщиков налогов, чего ожидаю в ближайшее время и о чем Вас
уведомлю : после того как король увидит оба [новые] представления,
приложенные [к этому письму], также датированные 21 марта, я умоляю
Вас острым пером уничтожить предыдущие [представления] , и вернуть
их мне, уже испорченные, с этим же нарочным, и постараться, чтобы
король это обязательно увидел; передать ему мое вложенное письмо
так быстро, насколько это возможно , и пересказать ему как можно
лучше содержание моего письма [к Вам].
Я сделала бы [добавления] и в предыдущих [представлениях],
которые я Вам направляла, но господин де Борепэр и некоторые
другие написали мне, что существует опасение осмотра меня медиками
. Справившись со своей удрученностью и выслушав их совет, я поняла,
что нельзя согласиться ни с одной из сторон, к тому же эта
[процедура] недостойна для персоны моего ранга; Жанна Французская,
разведенная с королем Людовиком XII под этим же предлогом, не
подвергалась ничему подобному. Решив, что он [аргумент о
неосуществлении брака] наиболее приемлем для короля и более почетен
для меня, я сразу же взялась за перо, чтобы сочинить это послание;
я буду в высшей степени обязана Вам, сестра моя, и знаю, что от
Вашего вмешательства в это дело, [осуществляемого] с честью для
меня, я обрету удовольствие, а не постыдное положение, в которое
меня хотят поставить. Я прошу Вас отправить назад ко мне моего
слугу Гилена, настоящего нарочного, сразу же, как Вы поговорите с
королем, и вместе с ним послать мне мои предыдущие испорченные
представления; так как они уже бесполезны, пусть будут
возвращены.
Я по-прежнему уверена в доброте короля, который никогда не
допустит, чтобы я оказалась в постыдном положении, и не заставит
меня признать мое замужество недействительным без добавлений,
внесенных мной сейчас, [иначе] это нанесет такое оскорбление и мне,
и всей моей семье, к которой я принадлежу, что большего и быть не
может. По этой причине я продолжала пребывать в волнении, не
осмеливаясь, с одной стороны, отказаться выполнять приказание
короля, в опасении [признания] недействительным брака, и боясь, с
другой стороны, если я поступлю так, как поступаю теперь, осмотра
медиков, которыми он пугал меня, наконец, видя, что мне
угрожает крайняя нужда – мне не хотят выплачивать мой пенсион и
делать иные выплаты, пока я не отправлю названное
представление. Я вижу, что на меня оказывают давление, и в такой
манере, чтобы свалить меня в моем несчастье и затянуть в итоге
исполнение воли короля. Тем самым, несомненно, они показывают себя
как недостойные люди, нанеся урон моей чести и проявив неуважение к
моему рангу, но это всегда можно исправить, чтобы по-доброму
осуществить развод, сделав так, как я предлагаю. Все это я прошу
Вас довести до короля и воспрепятствовать тем, у кого имеется злой
умысел склонить его не принимать то, что я [сейчас ему] направляю.
Вы оказываете, сестра моя, такую услугу королю и мне, что после
Бога я должна Вам всю себя, и внутри, и снаружи. Используйте же [в
этом деле] полностью все Ваше влияние и сохраните для меня благо
Вашей дружбы, настолько искренней, что я прошу Господа, сестра моя,
от всей моей души даровать Вам самую счастливую и долгую жизнь.
Ваша самая верная сестра на Вашей службе,
Маргарита
Из Юссона, сего 21 марта 1599 года
[P. S.] Я приказала своему лакею, настоящему нарочному,
передать Вам этот пакет так, чтобы никто не видел. Я умоляю Вас
написать мне, исполнил ли он это поручение, остался ли запечатанным
пакет, и [указать] день, когда Вы его получили.
МАКСИМИЛИАНУ ДЕ БЕТЮНУ. БАРОНУ ДЕ РОНИ
( первый министр короля Генриха IV )
Замок Юссон. 29 июля 1599 года.
Мой кузен, я начинаю обретать добрую надежду на решение моих
дел, ибо я уже счастлива от того, что Вы пожелали взять их
под свое покровительство, как заверяете меня в своих письмах. Я
желаю, чтобы они достигли успеха и способствовали удовлетворению
короля, равно как и всех добрых французов, которые, пишете Вы мне,
столь страстно желают увидеть законных детей короля, обладавших бы
бесспорным правом наследовать эту корону , каковую он спас от
гибели и краха с таким трудом и опасностями для себя.
Да, ранее я оттягивала время и испытывала сомнения и
трудности, о причинах чего Вам известно более, чем кому-либо
другому, не желая видеть на своем месте эту порочную шлюху (
Габриэль де Эстре), которую я считала ни достойной царствовать, ни
способной даровать Франции плоды, которые та жаждет. Сейчас
положение дел изменилось, благодарение небесам, и я нисколько не
сомневаюсь в осторожности короля и мудрости членов его совета,
чтобы сделать правильный выбор , в то время как я рассчитываю на
безопасность моих дел, моих титулов, моего положения и образа жизни
(ибо я хочу прожить остаток своих дней, пребывая в спокойствии тела
и духа, что король и Вы можете [обеспечить мне] полностью). Я
соглашусь со всеми приемлемыми для себя условиями, которые Вы мне и
посоветуете.
[Но] прежде всего, обеспечьте мне выплату моего пенсиона и
прочих средств, дабы расплатиться с моими кредиторами, чтобы они не
беспокоили меня более. Я уже дала поручение господину де Ланглуа
потребовать у Вас эти деньги от моего имени, и я Вам буду обязана,
если мне выплатят все то, что полагается.
Берегите же себя и считайте меня
Вашей самой преданной и верной кузиной,
Маргарита
В Юссоне, сего 29 июля 1599 года
ГЕНРИХУ IV
Париж. 5 апреля 1606 года.
Монсеньор, [сегодня] возле ворот моего дома , в моем
присутствии и прямо напротив моей кареты произошло убийство,
совершенное сыном [мадам де] Вермон, который выстрелом из пистолета
поразил одного из моих дворян по имени Сен-Жюльен .
Я нижайше умоляю Ваше Величество приказать, чтобы [в отношении
него] была осуществлена справедливость и не было проявлено никакого
снисхождения. Пока этот негодяй не будет наказан, никто не будет
чувствовать себя в безопасности. Я снова нижайше умоляю Ваше
Величество покарать этого убийцу. Я направила господина де Фуркево
, чтобы нижайше просить об этом Ваше Величество, которому я
смиренно целую руки и беспрестанно прошу Бога даровать самую долгую
и счастливую судьбу.
Ваша самая покорная и смиренная служанка и
подданная,
Маргарита
Взяты из книги Элиан Вьенно «Маргарита де Валуа. История
одной женщины. История одного мифа» (Париж, 1993)
.