писатель Геннадий Снегирев
marss2 — 11.06.2020
Новому поколению уже мало что говорит это имя.
А ведь он был очень известным детским писателем, его книжки лежали
в каждом доме, где водились дети.
Его звали Геннадий Снегирев.
Он писал о животных.
**
Особой же его страстью были бобры.
Однажды накануне Восьмого марта он явился в Детгиз, где издавались
его книжки, чтобы поздравить дам-редакторш.
Вынув из кармана небольшой стеклянный пузырек, он сказал:
«Вот вам подарок. Эта жидкость называется „бобровая струя“. Очень
ценное вещество. Во Франции его добавляют в парфюмерию для
стойкости запаха».
В каких пропорциях добавляют, он не уточнил – то ли по
забывчивости, то ли по незнанию, то ли из лукавства.
А на ближайшие пару месяцев вся редакция обрела чрезвычайно
сильный и действительно стойкий запах уездного зверинца.
***
Геннадий Снегирев был человеком-легендой, фольклорным, в сущности,
персонажем.
Чего про него только не рассказывали.
Был он якобы и беспризорным, и юнгой на корабле, и
кладоискателем.
Будучи, по советским меркам, более или менее успешным литератором,
он был вполне асоциальной личностью со многими чертами русского
юродивого, которому не только позволяется все, но это самое «все»
от него даже и требуется.
В те времена на нестандартное поведение требовалась лицензия,
каковой обычно служила справка из психиатрического заведения.
Вот он и состоял на учете в психдиспансере и даже имел какой-то
внушительный диагноз, хотя, по мнению близких друзей, был
понормальней многих здоровых. Знакомый писатель рассказывал мне
такую историю.
Идет он, писатель, по улице, а навстречу идет Снегирев.
«О, хорошо, что я тебя встретил, – говорит Гена. – У тебя есть
чуть-чуть времени? Не можешь со мной зайти на несколько минут в
диспансер, вот тут, за углом?»
– «А зачем я тебе нужен?»
– «Да мне там надо диагноз подтвердить, а я со своим диагнозом
обязан ходить в чьем-нибудь сопровождении. Это быстро, выручи».
**
Ну ладно.
Приходят они в диспансер, входят в кабинет. Ласковый доктор
спрашивает:
«Ну, как ваше самочувствие, Геннадий Яковлевич?»
– «Хреновое самочувствие. Голова все время болит, не сплю, не ем.
Вот и мама подтвердит».
И он, не оборачиваясь, показывает рукой на своего солидного,
крупного и совершенно лысого спутника.
– «А вы уверены, что это ваша мама?» – вкрадчиво спрашивает
доктор.
«А кто же еще? Конечно мама».
Тут он оборачивается, выражает лицом крайнее изумление и
говорит:
«Ой! Да это не мама. Это блядь какая-то».
**
А какие истории рассказывал он сам! Вот сидит, допустим, компания
за общим столом, и Снегирев вдруг спрашивает:
«А вы знаете, при каких обстоятельствах погиб академик
Лебедев?»
– «А кто это?»
– «Ну, такой академик был. По китам. Так вот этот самый Лебедев
отправился как-то на китобойном судне со своими исследовательскими
целями.
Как-то раз моряки загарпунили огромного китищу и подняли его на
палубу.
А академик тут как тут, ходит с каким-то прутиком в руке и все
осматривает кита. То хвост потрогает, то в глаз заглянет. Потом
взял да и пощекотал зачем-то зверя в области гениталий.
И тут детородный орган кита так возбудился, что выпустил струю
семени под давлением в триста двадцать атмосфер, и этой вот самой
струей академику снесло голову».
**
Это лишь то, что вспомнилось с ходу.
Было много и других рассказов, соревнующихся друг с другом в
исключительной достоверности.
Про то, например, что Брежнев, оказывается, был цыганом и до
шестнадцати лет жил в таборе.
Никто этих немыслимых сюжетов так, кажется, и не записал.
Фольклор фольклором и остался.
https://www.facebook.com/groups/187475945457540/permalink/622559398615857/
|
</> |