Первый год на последней работе

perebeia — 04.12.2013

Вот такая я тогда была толстая

Наконец и мне нашлась работа. Все повторилось как на первой. Через месяц нужно было считать что-то электрическое, какие-то зимние и летние максимумы нагрузок, о чем я понятия никакого не имела. А программа не готова. Только на этот раз не внедрять готовую отлаженную программу по инструкции. Программа написана, но не отлажена. Написана причем мужиком, который уволился. Видимо, последним из тех, кто писал тут умные программы, а теперь вот уволился. Вообще-то он был начальником отдела эксплуатации, и вовсе никаких программ писать был не должен. Но иногда писал, если не нравились написанные другими. А эта ему, наверное, настолько не понравилась, что прежде чем писать новую, он старую уничтожил. А потом со всеми поругался и уволился. Его, конечно, заставили отработать положенный месяц. Но у него накопилось не то 60 не то 90 отгулов, он и в отпуска не ходил сроду, и пахал день и ночь вечно. Вот он и взял на месяц эти отгулы. И ничего с ним поделать не смогли. А я его программу должна была отладить и все посчитать по ней через месяц. Мне предоставили машинное время в выходные и по ночам. И велели ни в чем себе не отказывать. Или грудь в крестах или голова в кустах. Я сначала подумала, что они все же решили таким способом от меня избавиться, раз насильно меня им впихнули в штат. Но начальники подбадривали, обещали помощь, и даже уговорили автора программы встретиться со мной и хоть что-то мне объяснить. Я поразбиралась в программе как могла, погоняла ее до первого затыка и застряла. Тут и пришел на помощь автор, которого я ждала с содроганием. Хоть все и говорили, что мужик он хороший, умный, и договориться с ним можно, только он орет. А я ужас как не люблю, когда на меня орут.

Мужика звали Халил. Оказался он довольно симпатичным и обаятельным, пока не орал, но объяснил, что пришел исключительно из уважения и сочувствия ко мне, потому что никому он тут ничего больше не обязан. Я выразила благодарность и приготовилась смиренно слушать. Но никакое мое смирение не помогло. Через 15 минут он уже орал, обвиняя меня в том, что я испортила его программу, что все тут работало, он проверял, и сейчас пошлет всех и меня куда подальше и уйдет. Наоравшись внезапно успокоился, извинился и стал разбираться. Но я и так не испугалась. Орал он совершенно беззлобно и как-то тоже обаятельно. Я прямо с удовольствием его слушала. Успокоившись, стыдился своей вспышки, называл меня Оленькой, и садились разбираться дальше. Похвалив меня за найденную ошибку, он мог без перерыва снова начать орать, причем все менее выбирая выражения – ты что, дура совсем? Как ты вообще программы пишешь, я не понимаю, каким местом ты думала, и все в таком духе. Сначала я просто молчала, ожидая конца вспышки, потом стала орать в ответ, и так темпераментно мы с ним поработали все выходные. Думаю, дежурный электроник получил массу удовольствия от наших диалогов.



- Оленька, кому другому – наплевал бы и не стал помогать. А тебе помогу. Ты умница.

- Где перфокарты с календарем? Куда ты их дела? Ты что, идиотка совсем, не понимаешь, что без них программа не работает? Чего я сам их переставил? Я еще из ума не выжил! И нечего мне в конце колоды смотреть, что ты из меня идиота делаешь? Ах, я сам из себя делаю? И в самом деле делаю, что сижу тут с тобой, как дурак последний! Все, хватит с меня! Сама разбирайся как хочешь! На фиг мне все это сдалось? Где в конце нашла календарь? Покажи… Точно, вспомнил, я вчера переставил… Ты прости, я погорячился.

- Оленька, давай чай попьем? Тут до ночи работы еще. И не думай, что я в следующие выходные с тобой буду опять до ночи сидеть! Не надейся даже!

Я правда не обижалась. Ну, не было за его криком ничего обидного, и все тут. Просто периодически как разряд молнии по нему пробегал праведный или неправедный гнев, а уж молнии без грома не бывает. Раз сверкнуло – надо погрохотать. Все его подчиненные это знали, не раз были им обруганы и дурами и тупицами, но все его любили и жалели об его уходе. Своих подчиненных он всегда защищал перед начальством и покрывал их огрехи.

Двух выходных хватило, чтобы я более-менее разобралась и мы почти отладились. Еще раз или два я его вызывала на помощь, и все заработало. Начальники были мной довольны. Отправили меня отдыхать и отсыпаться сколько душе угодно, тем более, что отгулов у меня за ночные смены и выходные накопилось на два отпуска. Я тоже была рада, что никто теперь не будет думать, что какую-то тетерю по блату воткнули им в отдел. Будут знать, что я и работать могу.

По возвращении меня похвалила начальница застеночного отдела. Сказала – таких умных баб у нас еще не было. Хотя неправда, были. Еще как были. Просто она решила меня в свой отдел перетащить, похваля, да в соху. Занимались они разработкой нового комплекса по расчету зарплаты и вообще бухгалтерией. Так что их работа всему управлению была видна. А Соня еще и умела подать их труды как нужно и где нужно. С девочками ее группы я уже успела подружиться, так что охотно согласилась перейти к ним и стала изучать бухгалтерию. Да и по институту кое-чего помнила, мне всегда бухучет нравился.

Разрабатывали эту программу во Львовэнерго, и по мере готовности очередного этапа львовские разработчики приезжали его внедрять на пару недель. Ждали их всегда с радостью и нетерпением. И вот наконец – приезжают! Еще из коридора утром я услышала невообразимый гвалт. Это было похоже на приезд родственников после долгой разлуки. Шум, хохот, раздача подарков, кто-то уже режет сало, кто-то разливает чай, а помнишь как в прошлый раз – и опять громовый хохот. Я думала там человек 15 приехало, но оказалось всего четверо. Нахохотавшись, принялись за дела. Смех утих, начались споры, крики – начальник у них был типа Халила, только еврей. Очень орал, но никто не боялся и все его обожали. Я в первый раз столкнулась с людьми с Украины, да еще с Западной. Я была поражена их радушием, открытостью, добротой. Они звали нас в гости. Не в командировку, просто так, к себе, и не для красного словца, действительно рады были нас принять.

Потом мы ходили на совещания к начальникам – главбуху, замам. Соня меня везде с собой таскала, чтоб привыкала и входила в курс. Я трусила, что ничего не пойму, и правда тогда мало что понимала. Но мне все это нравилось. Атмосфера была везде самая дружеская, никто брови в кучу из начальников не собирал, значительность свою не выпячивал, но дело потихоньку двигалось. На работу я впервые в жизни ходила с удовольствием. И работа была интересная, и не хамил никто, и никаких подковырок ни снизу ни сверху.

Кроме работы, кипела и закулисная жизнь обычного советского учреждения. В обед все отправлялись “ по товару”. Обычно парами. Предварительно выяснялось, кто куда идет. Кто-то в поисках шампуня – тут же получи заказ от остальных, кому нужно. Кто-то прослышал, что в Зифу должны завезти сапоги – займи и на меня очередь. Тут уж обедом не обойдешься, так что если не вернулся вовремя – успеешь туда побежать и заорать – на меня занимали.

- Займи на меня за колбасой, а я пока молочное куплю на двоих
- Ленка, если будут глазированные сырки – мне тоже купи
- А ты, если в инвалидском кофе растворимый выпросишь – на меня тоже баночку, или хоть чаю индийского. (Иногда нераскупленные заказы для инвалидов пускали в свободную продажу)

Такие диалоги происходили перед каждым обедом.

Мы обычно ходили с Леной за молочным, вечером его уже не купить было. Я, собственно, ходила чисто за компанию, закупками продуктов занимался муж. Мне еще на старой работе все завидовали, что я одна с дамской сумочкой хожу на работу, а все с огромными хозяйственными и прут их потом домой. Молочный был там, где сейчас ресторан Индиана Джонс. Назывался - со ступеньками. Все магазины имели свои названия. Не Пятерочка или Мегамаркет, как сейчас, а народные. Кривой, Кишка, Корабль, Пьяный, Вкусный и т. п.

Со ступеньками был самообслуживания и имел три кассы. Из которых работала всегда одна. Магазин был крошечный, раскупали все привезенное почти мгновенно, раскупали бы, если бы все кассы работали. Но работала всегда, всегда одна. Остальные кассирши стояли в торговом зале руки в боки и надзирали за толпой покупателей. Одна на входе держала толпу желающих проникнуть в магазин и цедила ее неравными порциями, как на душу взбредет. Стоять весь обед нам с Леной не хотелось, и мы решили навести порядок.

- Почему одна касса работает?
- Некому
- Позовите начальника отдела
- Ей некогда
- Проводите к директору магазина
- Ее нет
- Дайте жалобную книгу
- Ну я начальник отдела
- Почему одна касса работает в самый привоз и когда люди торопятся в обед сделать покупки?
- А кто будет следить за порядком и чтобы не украли?
- У вас так положено, чтобы кассир следил за ворами, а не сидел за кассой?
- Да, так положено!
- Покажите эту инструкцию
- Она у директора
- Проводите к директору
- Ее нет
- Дайте телефон торга

На этой фразе обычно выходила директорша, делала какие-то мановения и все три кассы начинали работать. Правда, после нашего ухода все становилось как было. Но мы их так выдрессировали, что к нашему приходу всегда работали все три кассы. А если мы приходили раньше, обе кассирши, не дожидаясь мановений начальницы, неслись к кассам.

Мы были полны сил, вредности и задора. Мы верили, что если бы захотели, навели порядок во всем микрорайоне, будь перерыв подлиннее.

У нас хватало сил и азарта на все. Работать сутками, когда аврал, прикорнув в кресле под утро. Обсуждать мировые проблемы и семейные дела, немножко сплетничать, переживать за тех, у кого случалось несчастье, дежурить ночами в больнице после чьей-то операции, ходить друг к другу в гости, ездить на пикники, немножко флиртовать, отмечать дни рождения и праздники, с непременными песнями под гармошку и даже танцами. Ходить в театры и киноклуб. Обегать полгорода в поисках модной кофточки. Вязать и шить, доставать косметику. Листать Бурду, доставая ее невесть какими путями, переснимать оттуда выкройки и пытаться сшить на коленке что-то модное. Все мы были немножко похожи на людоедку Эллочку и Фиму Собак, обсуждая достоинства французских духов стоимостью в нашу месячную зарплату. Но что же делать, мы были молодые, в основном красивые все, и так хотелось красиво одеться. И иногда удавалось общими усилиями. Какое югославское платье мне буквально насильно купили девчонки! И слушать не стали, что у меня денег нет. Достали свои заначки и купили. Отдашь когда сможешь. И пальто мне австрийское таким же насильственным макаром купили. Мы были хорошие. Правда, мы были в основном хорошие. И время было не такое уж плохое. Никто не унывал и не жаловался.

А как мы шили карнавальные костюмы на новый год! Но об этом отдельно.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив