Перемены на Западном фронте

sapojnik — 21.11.2020

Купил тут новый сборник лекций Дмитрия Быкова, не мог удержаться; читал за обедом его лекцию про Ремарка (что само по себе странно, так как Ремарка я не люблю, он мне показался жутко физиологичным, и я «Три товарища» бросил некогда в юном возрасте после первых 15 страниц). У Быкова я могу слушать даже про нелюбимых мной авторов, поскольку сам он очень уж хорош, собака!

Однако тут я был и вовсе поражен до глубины души – когда в середине лекции о Ремарке, немецком писателе первой половины 20 века, я вдруг нашел у Быкова… про ковид! Причем Быков, как оказалось, попал в самую сердцевину наших споров, кипящих в Сети с весны и до сих пор – о том, «что же стало с западной цивилизацией», «где их свободолюбие», «почему НА ЗАПАДЕ (ладно у нас или в Китае!) так вдруг плюют на законы и гражданские права», «почему все покорно надели намордники и платят невероятные штрафы» и т.д. Так вот Дмитрий, как выяснилось, уже ответил на все вопросы. Читайте:

«Эта война (Первая Мировая – С.), единственная из всех сколько-нибудь значимых войн в истории человечества, обозначила конец одной его истории и начало другой. Кончилась история просвещения, потому что просвещение никого не остановило. Кончилась история атеизма, потому что атеизм никого не спас. Кончилась история религии, потому что и Бог никого не спас. Кончилась история личности и началась история масс. Вот это самое страшное.
Название романа «На Западном фронте без перемен» - название издевательское, потому что это история о том, как на Западе все поменялось. Как Запад стал другим. Как из человеческой единицы, главной единицы общества, личность стала отбросом, пылью – пылью и осталась. Она была потом лагерной пылью. Потом была фронтовой пылью. Она осталась пылью и до сих пор. Человеческая личность закончилась в 1914 году. Закончились ее драмы, ее проблемы, ее завоевания, ее моральные выборы, которые вообще снялись. И мы все еще не можем осознать, что трагедия XX века, начавшись в июле-августе 1914 года, трагедия случайная, трагедия ничем, казалось бы, не преопределенная – это трагедия окончательная. Потому что из 1914-го вытекает 1941, а драма 1941 года до сих пор не преодолена. Человечество до сих пор пытается жить, как будто существуют какие-то права личности, тогда как этих прав личности больше не существует… А главный диалог в литературе XX века – это разговор двух выживших в финале романа Ремарка «Искра жизни», когда их освободили из концлагеря: «Словно мы последние люди на земле. – Почему последние? Первые»…
Если внимательно вчитаться в роман Ремарка «На Западном фронте…», там уже есть мысль о том, что мы больше не люди, что человеческие правила для нас уже не работают. Но страшнее всего об этом сказано в романе «Искра жизни».
Мы новые люди, говорит Ремарк, а у новых людей своя форма существования. Они стая, стадо, они не существуют поодиночке».

Вот так. Я из любопытства посмотрел – лекция 2014 года. «Никаких прав личности больше не существует». Спасибо, Дима, теперь все понятно.

Я без сарказма.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив