Перекорёженные

Помолчать, не ввязываясь в бла-бла-бла, где ни у одной из сторон нет стопроцентно достоверных ответов на столь часто звучавшие за последние дни вопросы: была ли Эльза снайпершей? (По мне – ни одной улики за это). Насиловал ли ее до убийства Буданов? (Опять же на уровне личного интуитивного убеждения – именно ради этого изнывавший без секса полкан девственницу и похитил).
Я молчал, пока не представил совершенно не представляемое в обществе с крепкими нравственными устоями. Когда некий офицер бундесвера, французской ли армии, английской ли, во время усмирения одной из провинций собственной страны сначала напивается, потом избивает подчиненного за отказ стрелять по мирным жилищам, потом увозит из собственного дома девушку, обрекая на мучительную, страшную смерть.
Пьяный, здоровенный бугай, способный кулачищем проломить стену. Но чуть позже - изворотливый подсудимый: «Это не я, это черенок саперной лопатки моего солдатика...»
Никакой Франции, никакой современной Германии, никакой Англии даже в больном, горячечном сне не привиделись бы воинские почести для позорящего армию. Там невозможно общественное уважение для признанного виновным в гнуснейшем преступлении. Там даже самый одиозный представитель церкви не рискнул бы называть негодяя "новым святым".
У нас же отобранные по закону награды – на подушечках. И салют – как павшему в праведном бою.
Наблюдая за действом, подобным вчерашнему, поневоле приходишь к выводу: мутный морок искореженное и больное российское общество так и не покинул. Самое тягостное, жуткое, губительное у страны, скорее всего, еще впереди.
Сергей ЗОЛОВКИН, собкор "Новой", Германия