Перчатки

sapojnik — 01.09.2019

Делали ли вы когда-нибудь в жизни добрые дела? Такие, чтоб по-настоящему добрые, ни за что, просто так? Когда выкладываешься, стараешься для другого – и безо всякой задней мысли, никакой награды не ожидая? Просто, типа, приносишь радость человеку?

Нет, вы не поняли. Я имею в виду – когда именно ВООБЩЕ НИЧЕГО взамен не ждешь. Совсем-совсем ничего. Просто, ради самого факта доброго дела. "Бескорыстно" то есть, если кто еще помнит такое устаревшее слово.

У меня было такое в жизни. Одно. Причем очень давно – я еще учился на первом курсе МГУ. Если хотите, расскажу.

А дело было так. Для начала, в качестве предыстории, нас всех – весь первый "психологический" курс – однажды сорвали с занятий прямо с утра, погрузили в автобусы и скопом отвезли в какой-то колхоз под Можайском. Погода еще, помню, стояла отвратительная, на небе тучи, постоянно моросящий дождь, довольно холодно, хоть и было всего лишь начало октября… Бывали такие хохмы при коммунистах – студентов использовать в качестве дармовой рабочей силы при уборке урожая.

Вот и тогда: нас всех, студентов "элитного" вуза, вытряхнули в чистом поле и велели собирать с него свеклу. Свекла частью валялась на сырой земле, частью была в него прикопана… Грязь, сырость – но все равно, помню, это было весело. Первый курс все-таки! Шутки, прибаутки, девчонки (а они у нас, как на любом гуманитарном факультете, преобладали) даже в грязи по колено чудо как хороши… Романтика! Я еще почему запомнил - "на обед" нам там выдали по куску ароматного белого хлеба и по диковинной - для меня тогда - бутылке "можайского" молока. Я такое пил впервые в жизни (в Москве такого отродясь не продавали). Вообще впервые в жизни пил топленое молоко! Полюбил его с тех пор на всю жизнь, правда, вновь попробовать довелось только лет через 7. Но это детали. В общем, переутомиться мы тогда не успели – к вечеру всех собрали, погрузили в те же автобусы-"пазики" и отвезли обратно в Москву. И всё, отбой – дальше от помощи труженикам села нас избавили. Редкая удача!



Ну вот. На следующий день все пришли как ни в чем ни бывало. Учимся, одна пара, другая… И я случайно замечаю, что одна из девчонок, кажется, Светка – ходит сама не своя. Чуть не плачет. На переменах к ней другие девчонки подходят, утешают, но это помогает мало. Видно, что у человека натуральное горе.

Я на эту Светку внимания особого не обращал. И без нее весь курс был – сплошной цветник. Глаза разбегались. Света на общем фоне не выделялась. Уродиной не назовешь, но и красавицей – тоже. Умом тоже – если и блистала, то где-то в своем кругу; напоказ не выставляла. Словом, как принято говорить в таких случаях, «тихая, скромная девочка из хорошей семьи». Явно небогатой, но интеллигентной.

Я из любопытства все-таки подошел на перемене, прислушался к разговорам. Непонятно ведь – чего сокурсница так убивается-то? Умер, что ли, кто?

А оказалось, что дело всего-навсего в перчатках. Время, напомню, вторая половина 80-х, с ширпотребом в Союзе не очень, мягко говоря, любые хорошие вещи не покупаются, а «достаются». Вот и Свете мама где-то «достала» очень хорошие перчатки. Дорогие. Тонкие.

Ну а Светка, не будь дура, прямо в этих дорогущих перчатках вчера свеклу собирала на колхозном поле (в этом месте подруги осуждающе качали головами – мол, как же ты так?) Однако у Светы, похоже, просто никаких других и не было, только эти, мамины… Да это еще полбеды! Самое страшное – она их ПОТЕРЯЛА!

И даже сама не помнит, где. То ли в автобусе оставила, то ли где-то еще на поле выронила… Обратно-то ехали тоже весело, с песнями, хохотали, выходили уже в ночную Москву. А она только дома хватилась – нет перчаток! Что маме сказать?! И ведь реально – чуть не плачет. Глаза весь день на мокром месте.

Девчонки, понятно, ее утешали, как могли. Мол, бог с ним, ничего, пустяки. «Подумаешь, перчатки», правда, почти никто не говорил. Дело было не в цене; это ведь был совок, люди, даже мы, студенты по 17-18 лет, прекрасно понимали, что хорошую ВЕЩЬ днем с огнем не отыщешь.

И как-то мне жалко стало тогда эту Свету. Больно уж вид у нее был несчастный. Хотя я-то, как раз, честно говоря, и не понимал до конца – как можно так убиваться из-за такой ерунды?! Подумаешь, перчатки! У меня их отродясь не было, а если и появлялись, то я их все равно на другой день немедленно терял!

Я даже не мог подойти к Свете со словами соболезнования – мы и знакомы-то были едва-едва. Да и что говорить?

А время было какое: мне 17 лет, я в лучшем ВУЗе страны, на прекрасном факультете… как там у Толстого – «готов был весь мир объять своей любовью». Причем не к кому-то конкретно, а так вообще – к жизни. Словом, я как-то неожиданно для себя решил: а найду-ка я для этой тихони Светки ее перчатки!

Задача, откровенно говоря, представлялась практически неразрешимой. Где и как я буду их искать? В поле обратно ехать, под Можайск? Бродить там по пахоте, вглядываясь в землю?! Полный абсурд. Во-первых, черные перчатки на черной земле не увидишь, даже подойдя вплотную; а во-вторых – я ведь даже не знаю, где тот колхоз и как называется! Нас ведь привезли и увезли. Как туда добираться – на одну дорогу полдня уйдет.

Колхоз отпадает. Остается надежда, что перчатки она все-таки забыла в автобусе. Но опять-таки – где тот автобус? Как его искать? Автобусов вообще было три. Откуда они взялись? Я точно знал, что у нашего факультета никакой автобусной базы не было. Тогда что?

Может быть, эти автобусы принадлежали МГУ. Вроде бы, какая-то автобаза у Университета есть. А если нет? Если их взяли на время? Москва-то большая! Но если даже это наши, мгушные автобусы – как я их узнаю?! Хотя бы тот, на котором ехала Света? Я что, запоминал их номера? Естественно, нет!

Тем не менее ближе к вечеру, после всех пар, настрой у меня был решительный. Я вышел из здания факультета, собираясь для начала поехать к Главному Зданию МГУ, поискать там автобазу. «И далее – по ситуации», - так я говорил себе.

Однако, отойдя от крыльца на пять шагов, я заметил неподалеку какой-то пустой автобус. Обычно там никакие автобусы не стояли, зачем приехал этот – непонятно. Чисто на всякий случай я решил к этому автобусу подойти. Перед ним стоял шофер и что-то разглядывал в моторе.

- Скажите, - начал я, абсолютно не веря в успех. – Это не вы вчера нас возили в колхоз?

- Я?! Нет, - ответил шофер.

- А, понятно, - сказал я, намереваясь возобновить рейд к неизвестно где расположенной автобазе.

- Палыч возил, - продолжил он. – Вчера была не моя смена.

- Что, вот на этом автобусе?? – не поверил я удаче.

- Ну да, наверно, - пожал плечами водитель.

«Спокойно, - сказал я себе. – Автобусов ведь было три…»

И чисто для очистки совести я задал последний вопрос.

- Простите, а вы не находили тут, в салоне, какие-нибудь перчатки?

- Находил, - ничуть не удивившись, тут же ответил шофер. – Вон в том ряду под сиденьем валялись.

- И что вы с ними сделали?!

- Да что – выкидывать собрался. Они ж грязные, жуть!

- А что, сейчас они еще у вас?!

- Да берите, если хотите.

Водитель зашел в салон… и вынес мне перчатки.

Вот так. Не поверил бы, если бы это не случилось непосредственно со мной. Перчатки, вероятность найти которые всем представлялась равной нулю, вдруг спокойно и буднично материализовались прямо передо мной.

Правда, вид у них был неважнецкий. Трудно было поверить, что даже самый последний бомж мог бы всерьез убиваться по поводу их отсутствия. По сути, это были два комка слипшейся грязи. Только человек с богатой фантазией (я с уважением взглянул на водителя) мог опознать в этих комках такой, в сущности, изысканный предмет обихода, как дамские перчатки.

Мы некоторое время оба с сомнением глядели на ЭТО, а потом водитель спросил:

- Ну так что, берете?

И я решительно сказал – да!

Я подумал, что дома вполне смогу их отмыть. Отдать их сейчас Светке я их все равно не мог – она уже ушла. Всю дорогу домой я буквально чувствовал, как эти перчатки лежат у меня в сумке. Все-таки я не мог не понимать, что произошло натуральное чудо.

Дома я поскорее кинулся их мыть под теплой водой. Лишь позже сообразив, что этого, вероятно, делать не следовало – ведь вроде как тонкая кожа не любит такого с собой обращения. Они отмылись; кожа действительно была тончайшая, изящной выделки; такой я, пожалуй, никогда прежде не видел. Выдирать в таких бураки из раскисшей подмосковной почвы – это, действительно, надо ж было додуматься! Ну, Света…

Правда, после мытья и последующей сушки на батарее кожа как-то загрубела. Я растирал ее весь остаток дня пальцами, пытаясь снова придать эластичность; очень уж мне захотелось, чтобы столь чудесное возвращение прошло «по максимуму»!

И знаете, что больше всего меня тогда радовало и согревало? Именно тот факт, что находка моя – совершенно, абсолютно бескорыстна. Я не знал эту Свету – и, собственно, знакомиться не хотел. У меня и без того уже было пол-факультета знакомых.

Я проверял себя – нет ли у меня вдруг к этой Свете какого-то влечения? И убеждался – нет! Нет ни капли! У меня не было к ней вообще ничего. Я ничего от нее не ждал, и ничего мне было от нее не нужно: ни дружбы, ни любви, ни секса, ни хорошего отношения… И это было для меня, можно сказать, редкостью – я ведь вообще-то очень неравнодушен к прекрасному полу.

Я думал – вот если бы я был, не дай бог, влюблен в эту Свету – тогда в моем поступке не было бы ничего особенного. Понятно, каждый влюбленный парень хочет как-то выделиться в глазах своей девушки, иные вообще землю носом роют, стараясь угодить и понравиться… Но у меня-то ничего этого нет! Мне-то в самом деле ВСЕ РАВНО, что она обо мне подумает! Вот счастье-то…

С этими мыслями я заснул. А утром проснулся, упаковал эти перчатки как величайшую драгоценность – и после первой же пары этак небрежно вручил Свете. «Я слышал, ты вроде перчатки потеряла? – Да (убитым голосом). – А эти – не твои? – Ой… Ой! Мои! А где ты их нашел?? – Да в автобусе. Вчера у факультета стоял. Я у шофера спросил, он мне передал».



В обморок от радости Света не упала. Повидимому, днем ранее у нее прошел кризис, мысленно она с перчатками простилась, «похоронила» их, возможно, вечером объяснилась с мамой – так что их воскресение оказалось уже даже не совсем кстати… Хотя, конечно, приятно.

Но я не особо вникал в эти тонкости. Мне ведь действительно было все равно – я не обманываю вас, мои друзья.

Потом мы с этой Светой еще долго учились вместе, но, как вам это не покажется странным, данный эпизод на наши отношения никак не повлиял. Их как не было, так и не возникло. Я и помнил ее все эти годы только в связи с «перчатками» - единственным своим по-настоящему добрым делом.

Поначалу думал просто похвастать - вот, какой я герой. Потом решил: нет, мораль, наверно, другая, типа - если веришь в чудо, оно иногда случается!

Но последняя моя мысль, впрочем, печальная: глупо как-то все получилось. Стоило ли вообще эти перчатки возвращать? Я ведь все равно, пока мыл, их наверняка испортил.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив