ПАСТЕРНАК - ОТВЕРГНУТЫЙ ГЕНИЙ

nikolay_kofyrin — 31.05.2025

Бори́с Леони́дович Пастерна́к (имя при рождении — Бори́с Исаа́кович Постерна́к) — русский советский поэт, писатель и переводчик. Один из крупнейших русских поэтов XX века. Первые стихи опубликовал в 23 года. В 1955 году закончил роман «Доктор Живаго», через три года 23 октября Пастернаку присудили Нобелевскую премию по литературе — «за значительные достижения в современной лирической поэзии, а также за продолжение традиций великого русского эпического романа». После этого подвергся травле и гонениям со стороны советского правительства и ряда коллег, и в результате был вынужден отказаться от премии. Как выяснилось спустя полвека, присуждение Нобелевской премии Б. Пастернаку было тщательно разработанной операцией ЦРУ США.
15 июня 2024 года в рамках "литературного путешествия" мы вновь посетили дом-музей Пастернака в посёлке писателей Переделкино.


https://vkvideo.ru/video-229948341_456239018


Бори́с Пастерна́к родился 29 января (10 февраля) 1890 года в Москве в творческой еврейской семье. Отец — художник, академик Петербургской Академии художеств Леонид Осипович (Исаак Иосифович) Пастернак. Мать — пианистка Розалия Исидоровна Пастернак (урождённая Кауфман, 1868—1939). Родители переехали в Москву из Одессы в 1889 году, за год до рождения сына. Борис появился на свет в доме на пересечении Оружейного переулка и Второй Тверской-Ямской улицы.

Семья Пастернака поддерживала дружбу с известными художниками: в их числе Исаак Левитан, Михаил Нестеров, Василий Поленов, Сергей Иванов, Николай Ге. В доме бывали музыканты и писатели, в том числе и Лев Толстой; устраивались небольшие музыкальные выступления, в которых принимали участие Александр Скрябин и Сергей Рахманинов. В 1900 году во время второго визита в Москву с семьёй Пастернаков познакомился Райнер Мария Рильке. В 13 лет под влиянием композитора Александра Скрябина Пастернак увлёкся музыкой, которой занимался в течение шести лет (сохранились его две прелюдии и соната для фортепиано).

В 1900 году Пастернак не был принят в 5-ю московскую гимназию (ныне московская школа № 91) из-за процентной нормы, но по предложению директора в 1901 году поступил сразу во второй класс. В 1903 году 6 (19) августа при падении с лошади сломал ногу и из-за неправильного срастания (лёгкая хромота, которую писатель скрывал, осталась на всю жизнь) был в дальнейшем освобождён от воинской повинности. Позже уделил особое внимание этому эпизоду в стихотворении «Август» как пробудившему его творческие силы.

25 октября 1905 года попал под казачьи нагайки, когда на Мясницкой улице столкнулся с толпой митингующих, которую гнала конная полиция. Этот эпизод потом нашёл своё отражение в его книгах.
В 1908 году одновременно с подготовкой к выпускным экзаменам в гимназии под руководством Юлия Энгеля и Рейнгольда Глиэра готовился к экзамену по курсу композиторского факультета Московской консерватории. Окончил гимназию с золотой медалью и всеми высшими баллами, кроме закона Божьего, от которого был освобождён из-за еврейского происхождения.

По примеру родителей, добившихся высоких профессиональных успехов неустанным трудом, стремился во всём «дойти до самой сути, в работе, в поисках пути». Валентин Асмус отмечал, что «ничто не было так чуждо Пастернаку, как совершенство наполовину».

Вспоминая впоследствии свои переживания, Борис писал в «Охранной грамоте»: «Больше всего на свете я любил музыку… Но у меня не было абсолютного слуха…». После ряда колебаний Пастернак отказался от карьеры профессионального музыканта и композитора: «Музыку, любимый мир шестилетних трудов, надежд и тревог, я вырвал вон из себя, как расстаются с самым драгоценным».
В 1908 году поступил на юридический факультет Московского университета, а в 1909 году по совету Александра Скрябина перевёлся на философское отделение историко-филологического факультета.

Летом 1912 года изучал философию в Марбургском университете в Германии у главы марбургской неокантианской школы профессора Германа Когена, который советовал Пастернаку продолжить карьеру философа в Германии. Тогда же сделал предложение Иде Высоцкой (дочери крупного чаеторговца Давида Высоцкого), но получил отказ (факт описан в стихотворении «Марбург» и автобиографической повести «Охранная грамота»). В 1912 году вместе с родителями и сёстрами посетил Венецию, что нашло отражение в его стихах того времени. Виделся в Германии с кузиной Ольгой Фрейденберг (дочерью литератора и изобретателя Моисея Фрейденберга). С ней его связывала многолетняя дружба и переписка.

В 1912 году окончил Московский университет. За дипломом не явился. Диплом № 20974 сохранился в архиве Московского университета.

После поездки в Марбург Пастернак отказался от философских занятий. В это же время он начинает входить в круги московских литераторов. С 1914 года Пастернак примыкал к содружеству футуристов «Центрифуга» (куда также входили другие бывшие участники «Лирики» — Николай Асеев и Сергей Бобров). В этом же году близко знакомится с другим футуристом — Владимиром Маяковским, чья личность и творчество оказали на него определённое влияние. Позже, в 1920-е годы, Пастернак поддерживал связи с группой Маяковского «ЛЕФ», но в целом после революции занимал независимую позицию, не входя ни в какие объединения.



Первые стихи Пастернака по рекомендации С.Н. Дурылина были опубликованы в 1913 году (коллективный сборник группы «Лирика»), первая книга — «Близнец в тучах» — в конце того же года (на обложке — 1914), воспринималась самим Пастернаком как незрелая. В 1928 году половина стихотворений «Близнеца в тучах» и три стихотворения из сборника группы «Лирика» были объединены Пастернаком в цикл «Начальная пора» и сильно переработаны (некоторые фактически переписаны полностью); остальные ранние опыты при жизни Пастернака не переиздавались. Тем не менее, именно после «Близнеца в тучах» Пастернак стал осознавать себя профессиональным литератором.

В 1916 году вышел сборник «Поверх барьеров». Зиму и весну 1916 года Пастернак провёл на Урале, под городом Александровском Пермской губернии, в посёлке Всеволодо-Вильва, приняв приглашение поработать в конторе управляющего Всеволодо-Вильвенскими химическими заводами Бориса Збарского помощником по деловой переписке и торгово-финансовой отчётности. Широко распространено мнение, что прообразом города Юрятина из «Доктора Живаго» является город Пермь.

В 1921 году, родители Пастернака и его сёстры покидают советскую Россию по личному ходатайству А.В. Луначарского для лечения главы семейства в Германии и обосновываются в Берлине. Однако после операции Леонида Осиповича Пастернака семья не пожелала вернуться в СССР (позднее, после прихода к власти нацистов, семья в 1938 году переезжает в Лондон).

В 1922 году Пастернак женится на художнице Евгении Лурье, с которой проводит в гостях у родителей в Берлине вторую половину года и всю зиму 1922—1923 годов. В том же 1922 году выходит программная книга поэта «Сестра моя — жизнь», большинство стихотворений которой были написаны ещё летом 1917 года. В следующем, 1923 году (23 сентября), в семье Пастернаков рождается сын Евгений (скончался в 2012 году).



Начинается активная переписка Пастернака с русскими эмиграционными кругами, в частности, с Мариной Цветаевой. Борис Пастернак, прочитав «Вёрсты», написал Цветаевой восторженное письмо в Берлин. Она мгновенно отозвалась: «Пастернак – большой поэт. Он сейчас больше всех. Дар, очевидно, в уровень личности, редчайший случай, чудо».

Борис Пастернак стал самой большой и самой долгой «эпистолярной любовью» Цветаевой. Их «эпистолярный роман» длился 13 лет. В 1935 году Пастернак приехал в Париж на международный конгресс писателей и пригласил Цветаеву в кафе. Там в разговоре Марина предлагала более близкие отношения, но Пастернак отказался.

Цветаева говорила, что высчитала, будто Родзевич не мог быть отцом её сына, а настоящий отец Мура – Борис Пастернак, с которым у неё был эпистолярный роман. Первые десять дней мальчик носил имя Борис (в честь Пастернака).
В течение всего времени, проведённого в эмиграции, Цветаева не прекращала переписку с Борисом Пастернаком. В мае 1926 года по инициативе Пастернака Цветаева начала переписываться с австрийским поэтом Райнером Мария Рильке, жившим тогда в Швейцарии.
«Из равных себе по силе я встретила только Рильке и Пастернака», – полагала Цветаева. В какой-то момент тяжелобольного Рильке стала тяготить цветаевская манера общения – безудержная, категоричная, требовательная – и он перестал отвечать на её письма.



Когда в 1939 году Цветаева вернулась из-за границы в Москву, именно Пастернак оказался среди тех немногих, кто реально помогал ей. Он нашёл ей работу, организовал встречу с секретарём Союза советских писателей Павленко.
Вместе с Лидией Либединской и Львом Бруни Борис Пастернак провожал Марину Ивановну и Мура в эвакуацию. 7 августа 1941 года он помогал упаковывать вещи, принёс верёвку, чтобы перевязать чемодан, и, заверяя в крепости, пошутил: «Верёвка всё выдержит, хоть вешайся». Впоследствии ему передали, что именно на ней Цветаева в Елабуге и повесилась.

В 1920-е годы созданы также сборник «Темы и вариации» (1923), роман в стихах «Спекторский» (1925), цикл «Высокая болезнь», поэмы «Девятьсот пятый год» и «Лейтенант Шмидт». В 1928 году Пастернак обращается к прозе. К 1930-му году он заканчивает автобиографические заметки «Охранная грамота», где излагаются его принципиальные взгляды на искусство и творчество.
В 1926 году началась переписка с Р.-М. Рильке.

На конец 1920-х — начало 1930-х годов приходится короткий период официального советского признания творчества Пастернака. Он принимает активное участие в деятельности Союза писателей СССР и в 1934 году выступает с речью на его первом съезде, на котором Н.И. Бухарин призывал официально назвать Пастернака лучшим поэтом Советского Союза. Его большой однотомник с 1933 по 1936 год ежегодно переиздаётся.



Познакомившись с Зинаидой Николаевной Нейгауз (в девичестве Еремеевой, 1897—1966), в то время женой пианиста Г.Г. Нейгауза, вместе с ней в 1931 году Пастернак предпринимает поездку в Грузию. Прервав первый брак, в 1932 году Пастернак женится на З.Н. Нейгауз. В том же году выходит его книга «Второе рождение». В ночь на 1 января 1938 года у Пастернака и его второй жены рождается сын Леонид (будущий физик, умер в 1976).

В 1935 году Пастернак участвует в работе проходящего в Париже Международного конгресса писателей в защиту мира, где с ним случается нервный срыв. Это была его последняя поездка за границу. Белорусский писатель Якуб Колас в своих мемуарах вспоминал жалобы Пастернака на нервы и бессонницу.

В 1935 году Пастернак заступился за мужа и сына Анны Ахматовой, освобождённых из тюрем после писем Сталину от Пастернака и Анны Ахматовой. В декабре 1935 года Пастернак шлёт в подарок Сталину книгу переводов Грузинской лирики и в сопроводительном письме благодарит за «чудное молниеносное освобождение родных Ахматовой».

В январе 1936 года Пастернак публикует два стихотворения, обращённые со словами восхищения к И.В. Сталину. Однако уже к середине 1936 года отношение властей к нему меняется — его упрекают не только в «отрешённости от жизни», но и в «мировоззрении, не соответствующем эпохе», и безоговорочно требуют тематической и идейной перестройки. Это приводит к первой длительной полосе отчуждения Пастернака от официальной литературы. По мере ослабевающего интереса к советской власти, стихи Пастернака приобретают более личный и трагический оттенок.

В 1936 году поселяется на даче в Переделкино, где с перерывами проживёт до конца жизни. С 1939 по 1960 год живёт на даче по адресу: улица Павленко, 3 (сейчас мемориальный музей). Московский адрес в писательском доме с середины 1930-х до конца жизни: Лаврушинский переулок, д. 17/19, кв. 72.



К концу 1930-х годов Пастернак обращается к прозе и переводам, которые в 40-х годах становятся основным источником его заработка. В тот период создаются ставшие классическими переводы многих трагедий Шекспира (в том числе «Гамлета»), «Фауста» Гёте, «Марии Стюарт» Ф. Шиллера. Пастернак понимал, что переводами спасал близких от безденежья, а себя — от упрёков в «отрыве от жизни», но в конце жизни c горечью констатировал, что «… полжизни отдал на переводы — своё самое плодотворное время».

В годы Великой Отечественной войны (1941—1945) 14 октября 1941 года в составе писательского эшелона был эвакуирован из Москвы в Чистополь, Татарская АССР. По протекции драматурга Переца Маркиша, уезжавшего в Ташкент, Пастернак сумел снять небольшую угловую комнату на втором этаже дома банковского служащего Василия Вавилова (улица Володарского, 75.)

1941—1943 годы провёл в эвакуации в Чистополе. Помогал денежно многим людям, в том числе репрессированной дочери Марины Цветаевой — Ариадне Эфрон. В 1943 году выходит книга стихотворений «На ранних поездах», включающая четыре цикла стихов предвоенного и военного времени.

В 1946 году Пастернак познакомился с Ольгой Ивинской (1912—1995), и она стала «музой» поэта. Он посвятил ей многие стихотворения. С 1948 году и до самой смерти Пастернака их связывали близкие отношения.

Ольга Ивинская была осуждена за «антисоветскую агитацию» и «близость к лицам, подозреваемым в шпионаже», а после смерти поэта — ещё и за контрабанду. Провела в заключении несколько лет (вплоть до 1964), а потом на полученные по завещанию гонорары приобрела квартиру в доме около Савёловского вокзала, где жила до своей кончины 8 сентября 1995 года. Похоронена на Переделкинском кладбище.

Существует обширная литература на тему взаимоотношений Иосифа Сталина и Бориса Пастернака. Доктор философских наук Евгений Громов, рассказывая о телефонном разговоре Сталина с Пастернаком по поводу судьбы Осипа Мандельштама, делал акцент на высокой оценке политиком поэта, на желании Пастернака поговорить со Сталиным не только о Мандельштаме, но и «о жизни и смерти» (услышав эти слова, Сталин повесил трубку), а также о разрешении секретаря Сталина Пастернаку открыто рассказывать о телефонной беседе с вождём.

Английский историк, писатель и журналист, доктор философии по истории, специализирующийся на истории Российской империи и СССР, Саймон Себаг-Монтефиоре в своей монографии «Молодой Сталин» рассказывает, что в 1949 году к официальному празднованию 70-летию Сталина член Политбюро ЦК КПСС Лаврентий Берия поручил лучшим переводчикам, в том числе Борису Пастернаку и Арсению Тарковскому, подготовить подарочное русское издание стихотворений, созданных Сталиным в 1895—1896 годах. Им не сказали, кто автор, но один из поэтов оценил их как достойные Сталинской премии первой степени, правда, Саймон Себаг-Монтефиоре предполагал, что, вероятно, он догадался о личности их автора. В разгар проекта работа была прекращена. Саймон Себаг-Монтефиоре утверждал, что Сталин хотел, чтобы история запомнила его как лидера революции и руководителя советского государства, а не как поэта-подростка из Грузии.

В феврале 1959 года Борис Пастернак написал о своём отношении к месту, которое занимала проза в его творчестве: …Я всегда стремился от поэзии к прозе, к повествованию и описанию взаимоотношений с окружающей действительностью, потому что такая проза мне представляется следствием и осуществлением того, что значит для меня поэзия. В соответствии с этим я могу сказать: стихи — это необработанная, неосуществленная проза… "

Роман «Доктор Живаго» Пастернак писал в течение десяти лет — с 1945 по 1955 год. Став, по оценке самого писателя, вершиной его творчества как прозаика, роман представляет собой широкое полотно жизни российской интеллигенции на фоне драматического периода с начала столетия до Великой Отечественной войны. «Доктор Живаго» пронизан высокой поэтикой и сопровождён стихами заглавного героя. Во время работы над романом Пастернак не раз менял его название — «Мальчики и девочки», «Свеча горела», «Опыт русского Фауста», «Смерти нет».

Лично мне в романе больше всего нравятся стихи.
Роман "Доктор Живаго" вышел в свет сначала в Италии в 1957 году в издательстве Feltrinelli. По воспоминаниям Ольги Ивинской, «крёстным отцом» романа стал литературный агент Серджио Д’Анджело, который привёз невычитанную рукопись и подал миланскому издателю Фельтринелли идею выпустить роман. Передавая рукопись, Пастернак сказал Д’Анджело: «Вы меня пригласили взглянуть в лицо собственной казни». Спустя некоторое время «Доктор Живаго» опубликовали в Голландии и Великобритании при посредничестве философа и дипломата сэра Исайи Берлина.

Фельтринелли обвинил голландских издателей в нарушении его прав на издание. ЦРУ сумело погасить этот скандал, так как книга имела успех среди советских туристов.
Издание романа в Нидерландах и Великобритании (а затем и в США в карманном формате) и бесплатную раздачу книги советским туристам на Всемирной выставке 1958 года в Брюсселе и на фестивале молодёжи и студентов в Вене в 1959 году организовало Центральное разведывательное управление США. ЦРУ также участвовало в распространении «имевшей большую пропагандистскую ценность» книги в странах социалистического блока. Кроме того, как следует из рассекреченных документов, в конце 1950-х годов британское министерство иностранных дел пыталось использовать «Доктор Живаго» как инструмент антикоммунистической пропаганды и финансировало издание романа на языке фарси.

Ежегодно в период с 1946 по 1950 год, а также в 1957 году Пастернак выдвигался на соискание Нобелевской премии по литературе. В 1958 году его кандидатура была предложена прошлогодним лауреатом Альбером Камю, и 23 октября Пастернак стал вторым писателем из России (после И.A. Бунина), удостоенным этой награды.




Роман, затрагивающий сокровенные вопросы человеческого существования — тайны жизни и смерти, вопросы истории, христианства, был резко негативно встречен властями и официальной советской литературной средой, отвергнут к печати из-за неоднозначной позиции автора по отношению к Октябрьской революции и последующим изменениям в жизни страны. Писатель Э.Г. Казакевич, например, заявил: «Оказывается, судя по роману, Октябрьская революция — недоразумение и лучше было её не делать». К.М. Симонов, главный редактор «Нового мира», отреагировал отказом: «Нельзя давать трибуну Пастернаку!».

Уже в день присуждения премии (23 октября 1958 года) по инициативе М.А. Суслова Президиум ЦК КПСС принял постановление «О клеветническом романе Б. Пастернака», которое признало решение Нобелевского комитета очередной попыткой втягивания в холодную войну.

Присуждение премии привело к травле Пастернака в советской печати, исключению его из Союза писателей СССР, оскорблениям в его адрес со страниц советских газет, на собраниях «трудящихся». Московская организация Союза писателей СССР, вслед за правлением Союза писателей, требовали высылки Пастернака из Советского Союза и лишения его советского гражданства.

«Литературная газета» (главный редактор — В. Кочетов) 25 октября 1958 года заявила, что писатель «согласился исполнять роль наживки на ржавом крючке антисоветской пропаганды».
Сергей Михалков откликнулся на присуждение Пастернаку премии отрицательной эпиграммой под карикатурой М. Абрамова «Нобелевское блюдо».

29 октября 1958 года на Пленуме ЦК ВЛКСМ Владимир Семичастный, в то время — первый секретарь ЦК комсомола, заявил (как он впоследствии утверждал, по указанию Хрущёва) следующее:
"…как говорится в русской пословице, и в хорошем стаде заводится паршивая овца. Такую паршивую овцу мы имеем в нашем социалистическом обществе в лице Пастернака, который выступил со своим клеветническим так называемым «произведением»..."

Отрицательное отношение к роману высказывалось некоторыми русскими литераторами на Западе, в том числе В.В. Набоковым.
В официозной писательской среде Нобелевская премия Пастернаку была воспринята также негативно. На собрании президиума Союза писателей 25 октября 1958 года было озвучено предложение лишить Пастернака гражданства и выслать из страны. 31 октября 1958 года председательствующий на Общемосковском собрании писателей СССР Сергей Смирнов выступил с речью, заключив, что писателям следует обратиться к правительству с просьбой лишить Пастернака советского гражданства.

В тот же день «Литературная газета» по просьбе редколлегии «Нового мира», возглавляемой на тот момент А.Т. Твардовским, публикует письмо Пастернаку, составленное в сентябре 1956 года тогдашней редколлегией журнала и отклоняющее рукопись его романа. Письмо содержало резкую критику произведения и его автора и помимо «Литературной газеты» было позднее опубликовано в ближайшем выпуске «Нового мира».


https://vk.com/video1243120_456243937


Присуждение Нобелевской премии Б.Л. Пастернаку и начавшаяся кампания его травли неожиданно совпали с присуждением в том же году Нобелевской премии по физике советским физикам П.А. Черенкову, И.М. Франку и И.Е. Тамму. 29 октября в газете «Правда» появилась статья, подписанная шестью академиками, в которой сообщалось о выдающихся достижениях советских физиков, награждённых Нобелевскими премиями. В ней содержался абзац о том, что присуждение премий физикам было объективным, а по литературе — вызвано политическими соображениями.

Вечером 29 октября в Переделкино приехал академик М.А. Леонтович, который счёл долгом заверить Пастернака, что настоящие физики так не считают, а тенденциозные фразы в статье не содержались и были вставлены помимо их воли. В частности, статью отказался подписать академик Л.А. Арцимович (сославшись на завет Павлова учёным говорить только то, что знаешь). Он потребовал, чтобы ему дали для этого прочесть «Доктор Живаго».

Несмотря на то, что премия была присуждена Пастернаку «за значительные достижения в современной лирической поэзии, а также за продолжение традиций великого русского эпического романа», усилиями официальных советских властей она должна была надолго запомниться только как прочно связанная с романом «Доктор Живаго».



Травля поэта привела к возникновению поговорки: «Не читал, но осуждаю!».
Обличительные митинги проходили на рабочих местах, в институтах, заводах, чиновных организациях, творческих союзах, где составлялись коллективные оскорбительные письма с требованием кары опального поэта.
В результате массовой кампании давления Борис Пастернак отказался от Нобелевской премии. В телеграмме, посланной в адрес Шведской академии, Пастернак писал: «В силу того значения, которое получила присуждённая мне награда в обществе, к которому я принадлежу, я должен от неё отказаться. Не сочтите за оскорбление мой добровольный отказ».

Джавахарлал Неру и Альбер Камю взяли на себя ходатайство за нового нобелевского лауреата Пастернака перед Никитой Хрущёвым. Но всё оказалось тщетно.

По мнению Евгения Евтушенко, Пастернак в этих событиях оказался заложником внутриполитической борьбы между различными группами властной элиты СССР, а также идеологического противостояния с Западом:
"Желая столкнуть Хрущёва с пути либерализации и опытным нюхом почуяв, что какая-то часть его души тоже хочет «заднего хода», идеологические чиновники подготовили искусно подобранный из «контрреволюционных цитат» «дайджест» в 35 страниц из «Доктор Живаго» для членов Политбюро и умело организовали на страницах газет «народное возмущение» романом, который никто из возмущавшихся им не читал.

Пастернаком начали манипулировать, сделав его роман картой в политической грязной игре — и на Западе, и внутри СССР. Антикоммунизм в этой игре оказался умней коммунизма, потому что выглядел гуманней в роли защитника преследуемого поэта, а коммунизм, запрещая этот роман, был похож на средневековую инквизицию.
Самое циничное в истории с Пастернаком в том, что идеологические противники забыли: Пастернак — живой человек, а не игральная карта, и сражались им друг против друга, ударяя его лицом по карточному столу своего политического казино."

Несмотря на исключение из Союза писателей СССР, Пастернак продолжал оставаться членом Литфонда СССР, получать гонорары, публиковаться. Неоднократно высказывавшаяся его гонителями мысль о том, что Пастернак, вероятно, захочет покинуть СССР, была им отвергнута — Пастернак в письме на имя Хрущёва написал: «Покинуть Родину для меня равносильно смерти. Я связан с Россией рождением, жизнью, работой».

Из-за опубликованного на Западе стихотворения «Нобелевская премия» 27 февраля 1959 года было принято постановление ЦК КПСС «О Пастернаке Б.Л.», Пастернак в феврале 1959 года был вызван к Генеральному прокурору СССР Р.А. Руденко, где ему угрожали обвинением по статье 1 «Измена Родине» Закона СССР от 25 декабря 1958 года «Об уголовной ответственности за государственные преступления».

Летом 1959 года Пастернак начал работу над оставшейся незавершённой пьесой «Слепая красавица», но обнаруженный вскоре рак лёгких в последние месяцы жизни приковал его к постели. По воспоминаниям сына поэта, 1 мая 1960 года больной Пастернак, в предчувствии близкой кончины, попросил свою знакомую Е.А. Крашенинникову об исповеди.

Борис Леонидович Пастернак умер от рака лёгких в подмосковном Переделкино 30 мая 1960 года на 71-м году жизни. Сообщение о его смерти было напечатано в «Литературной газете» (от 2 июня) и в газете «Литература и жизнь» (от 1 июня), а также в газете «Вечерняя Москва».

Похоронен Борис Пастернак 2 июня 1960 года на Переделкинском кладбище. Проводить его в последний путь, несмотря на опалу поэта, пришло много людей (среди них Наум Коржавин, Булат Окуджава, Андрей Вознесенский, Кайсын Кулиев). Автор памятника на его могиле — скульптор Сарра Лебедева.

Памятник на могиле неоднократно осквернялся, и к сороковой годовщине смерти поэта была установлена точная копия памятника, выполненная скульптором Дмитрием Шаховским. В ночь на воскресенье 5 ноября 2006 года вандалы осквернили и этот памятник. В настоящее время на могиле, расположенной на крутом склоне высокого холма, для укрепления восстановленного памятника и предотвращения сползания грунта сооружён мощный стилобат, накрывающий захоронения самого Пастернака, его жены Зинаиды Николаевны (умерла в 1966 году), младшего сына Леонида (умер в 1976 году), старшего сына Евгения Борисовича Пастернака (умер в 2012 году) и пасынка Адриана Нейгауза. Также была устроена площадка для посетителей и экскурсантов.

Негативное отношение советских властей к Пастернаку постепенно менялось после его смерти. В 1965 году в серии «Библиотека поэта» было опубликовано почти полное стихотворное наследие поэта (известное как Синий Пастернак). В статьях о Пастернаке в Краткой литературной энциклопедии (1968) и в Большой советской энциклопедии (1975) о его творческих трудностях в 1950-х годах уже рассказывается в нейтральном ключе (автор обеих статей — З.С. Паперный). Однако о публикации романа речи не шло.

В СССР до 1989 года в школьной программе по литературе не было никаких упоминаний о творчестве Пастернака, да и о его существовании вообще.

В 1987 году решение об исключении Пастернака из Союза писателей СССР было отменено. В 1988 году роман «Доктор Живаго» впервые был напечатан в СССР («Новый мир»). Летом 1988 года был выписан диплом Нобелевской премии Пастернака. Он был послан в Москву наследникам поэта через его младшего друга, поэта Андрея Вознесенского, приезжавшего в Стокгольм. 9 декабря 1989 года медаль Нобелевского лауреата была вручена в Стокгольме сыну поэта — Евгению Пастернаку. Под его же редакцией вышло несколько собраний сочинений поэта, в том числе полное собрание сочинений в 11 томах (издательство «Слово», 2003—2005). В конце XX — начале XXI века в России были изданы многочисленные сборники, воспоминания и материалы к биографии писателя.

В октябре 1984 года по решению суда дача Пастернака в Переделкино была изъята у родственников писателя и передана в государственную собственность. Через два года, в 1986-м, на даче был основан первый в СССР музей Пастернака.

Впервые со стихами Бориса Пастернака я познакомился в 1976 году благодаря фильму Эльдара Рязанова «Ирония судьбы, или С лёгким паром!». Стихотворение «Никого не будет в доме…» (1931), преобразившееся в городской романс, в фильме исполняет, под аккомпанемент гитары, Сергей Никитин. Позднее Эльдар Рязанов включил отрывок из другого стихотворения Пастернака, «Любить иных — тяжёлый крест…» (1931), в свой фильм «Служебный роман», правда, в фарсовом эпизоде, где главный герой Анатолий Новосельцев пытается выдать стихи поэта за свои.

Песня на стихи Б.Л. Пастернака на музыку Сергея Никитина «Снег идёт» (1957) звучит в художественном фильме режиссёров Наума Ардашникова и Олега Ефремова «Старый новый год» (1980) в исполнении Сергея Никитина.

Роман «Доктор Живаго» имел множество экранизаций. Впервые был экранизирован в Бразилии в 1959 году, когда был поставлен одноимённый телефильм «Doutor Jivago».
Самой известной в мире экранизацией романа был голливудский фильм 1965 года Дэвида Лина, получивший 5 премий «Золотой глобус» и 5 статуэток «Оскар».
Третья постановка была осуществлена режиссёром Джакомо Кампиотти (итал. Giacomo Campiotti) в 2002 году.
В России «Доктор Живаго» был экранизирован в 2005 году Александром Прошкиным. В заглавной роли снялся Олег Меньшиков. Эта экранизация вызвала неоднозначные отзывы критики.

Во всём мне хочется дойти
До самой сути.
В работе, в поисках пути,
В сердечной смуте.

До сущности протекших дней,
До их причины,
До оснований, до корней,
До сердцевины.

Всё время схватывая нить
Судеб, событий,
Жить, думать, чувствовать, любить,
Свершать открытья.

О, если бы я только мог
Хотя отчасти,
Я написал бы восемь строк
О свойствах страсти.

О беззаконьях, о грехах,
Бегах, погонях,
Нечаянностях впопыхах,
Локтях, ладонях.

Я вывел бы её закон,
Её начало,
И повторял её имён
Инициалы.

Я б разбивал стихи, как сад.
Всей дрожью жилок
Цвели бы липы в них подряд,
Гуськом, в затылок.

В стихи б я внёс дыханье роз,
Дыханье мяты,
Луга, осоку, сенокос,
Грозы раскаты.

Так некогда Шопен вложил
Живое чудо
Фольварков, парков, рощ, могил
В свои этюды.

Достигнутого торжества
Игра и мука –
Натянутая тетива
Тугого лука.



Мне сорок лет. А что я в жизни сделал?
Кого любил? И кто любил меня?
Роман лишь написал я неумело.
Но искренне! Стремясь постичь себя.

Что ждёт меня: известность, бедность, гибель?
Что делать мне в оставшиеся дни?
Писать роман, пока мы все не сгинем,
Творя для Вечности признанья и мечты?

Я Бога раб. И нет во мне свободы.
Творю я то — чему необходим!
И подчиняюсь мудрости природы.
Я часть её, и в нас закон Един!

Закон Творца, творения любого,
Универсальный Принцип, Смысл Всего.
Мы все частички Космоса живого,
Рождённые желанием Его.

Вселенский Смысл. Нет, выше, выше, выше!
Что за пределами Вселенной, Что в Ничто!
Где Сердце Мысли, где безмолвье тише,
Где родилось и где почит Оно.

Оттуда вышли и туда уйдём мы,
Чтоб возвратиться в самоё себя,
Осуществив предназначенье жизни
И оправдав тем смысл Бытия.

Спектакль начнётся снова — непременно!
Мы с радостью исполним свою роль,
Стараясь воплотиться совершенно,
И если надо, пережить и боль.

Жизнь — развлеченье в Вечности для Бога.
Мы все частицы замысла Его.
Мне это путешествие не ново.
Я просто вспомнил, что забыл давно!..

Мой Первосвет творит меня сначала.
Вселенная подарит счастье Быть.
Жизнь для меня и долг мой и награда,
Любовь необходимость со-творить...
(из моего романа-быль «Странник (мистерия) на сайте Новая Русская Литература

P.S. Поэт Иосиф Александрович Бродский был тоже отвергнутый гений. И тоже получил Нобелевскую премию по литературе.
Почему же так случается?
Почему Россия не бережёт своих гениев?

28\05\2025 я участвовал в работе 2-й международной конференции "Вокруг Бродского: неподцензурная литература 1950-1970-х годов". Памяти Дениса Николаевича Ахапкина. Вспомнил Ахапкина и как был на открытии музея в 2015 году. Провёл несколько интересных интервью. Приглашаю посмотреть мой ролик-опрос.


https://vk.com/video1243120_456244102

ПОЛНОСТЬЮ можно прочитать здесь - https://www.liveinternet.ru/users/1287574/post511265757/

Так что же вы хотели сказать своим постом? – спросят меня.

Всё что я хочу сказать людям, заключено в основных идеях:
1\ Цель жизни – научиться любить, любить несмотря ни на что
2\ Смысл – он везде
3\ Любовь творить необходимость
4\ Всё есть любовь

А что Вы любите в творчестве БОРИСА ПАСТЕРНАКА?

© Николай Кофырин – Новая Русская Литература

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив