Paris
hrivelote — 05.06.2012 Мы с Дуськом в Париже почти неделю. Просыпаемся у Насти в мансарде от шума дождя, и первое, что Дуся говорит, - мама, твои волосы пахнут чудесно. Настя, конечно, уже на работе, в библиотеке Святой Женевьевы, среди своих инкунабулов, которые представляются мне чем-то вроде древних маленьких ящеров, хрупких от старости, жалобно разевающих морщинистые рты. Чем-то вроде инкубов, сопровождающих сомнамбул под локоток по лунным дорожкам. Настя работает так много, что времени едва остается на сон; французы называют ее Анастазиа, для хранителя инкунабулов это лучшее имя, одновременно мистическое и стерильное. В ее мансарду ведет головокружительная витая лестница, сто пятнадцать деревянных ступеней, обитых узким ковром.Каждый день мы совершаем долгие, бесцельные прогулки; иногда Дуся засыпает в метро, кафе или прямо у меня на руках, чего никогда не бывает в Москве. Я терпеливо жду ее пробуждения, а потом мы продолжаем путь. Мы - невидимки, крошечные муравьи, затерянные меж лепестками Серой Розы.
Сад Тюильри пугает эхом детского смеха былых времен, будто юные барышни и мальчишки в матросках все еще прячутся в его глубине, будто, подпрыгивая, катятся из прошлого прямо нам в руки их раскрашенные обручи, плывут их деревянные кораблики, грозят пальцем их няни. Над садом так много пустого неба, и это делает Тюильри похожим на пляж; стоит закрыть глаза, как на лицо опускается шелковый лоскут ветра. Ничто не врачевало бы лучше, если бы было что врачевать.
О, здесь другие дети, подростки с плюшевыми игрушками, почти юноши с бумажными самолетиками, пятилетние принцессы в колясках; говорят, родителям запрещают учить их грамоте до школы. Наверное, здесь по-другому течет время, и никто не торопится быть взрослым, быть старым, быть мертвым.
Давно не ощущаю себя дома ни в Москве, ни в Праге, ни в Михаловце, песчаные берега осыпаются под ногами, и чем дальше в лес, тем толще чемоданы, ведь моя устойчивость напрямую зависит от количества скарба, который я таскаю с собой за неимением черепашьего панциря. Пришлось бросить в пражской квартире пакет с двумя любимыми шляпками, с которыми невозможно было расстаться, потому что они и есть сейчас мой дом, но Париж дает отдохновение и опору, пусть ненадолго. Здесь я чувствую себя воздушной гимнасткой, приземляющейся после каскада кульбитов, чтобы тут же взлететь опять.
Ну и картинка, для отвлечения внимания от текста:
Photo by 4uzhaya. Надо ли говорить, что пост затеян ради этой фотки.