Парикмахерские истории

dewarist — 27.03.2012 В прошлое воскресенье я повел своего внука Егора в парикмахерскую. Я сидел в зале ожидания и смотрел, как его стригут. И вот я, бритоголовый (брею я голову обычно через день; когда солнце и хорошее настроение, то каждый день; когда пасмурно снаружи и внутри — раз в три дня), наблюдал за тем, как сыплются волосы моего внука, как их сметают в кучку и отправляют в мусорное ведро, полное чужих волос. Маленький Егор сидел зажмурившись и непрерывно шмыгал носом. У него непроходящие сопли.

История первая

У моего сына в детстве были непроходящие сопли. Я однажды решился и положил его в детское отделение ЛОР в одну московскую городскую больницу. Эта больница располагалась за забором психиатрической больницы имени П.П. Кащенко, в которой я тогда работал.
Мне было удобно навещать сына по нескольку раз в день. В белом халате я пролезал в дырку в заборе родной психиатрической больницы и оказывался на территории больницы другой. Непсихиатрической.

Моему сыну делали многочисленные проколы гайморовых пазух. Он очень страдал. В палате, где он лежал, было много несчастных сопливых детей.
Однажды я его в палате не застал. Мне сказали, что у него поднялась температура и его перевели в бокс.
В боксе лежал грустный, бледный, худой, сопливый мой сын.
Я пытался всячески его веселить. Что-то ему рисовал, рассказывал, сочинял на ходу.

Он ни на что не жаловался. Только на то, что сильно чешется голова. Вечером четвертого дня пребывания в боксе мои нервы не выдержали. После своей работы поздним зимним вечером под расписку я забрал своего сына с высокой температурой домой.
Я нес 11-летнего мальчика на руках, замотанного в больничное одеяло к дороге, где идут машины. Точнее, к Загородному шоссе. Машин, как назло, долго не было. Но какую-то мне удалось поймать.



Дома выяснилось, что у сына вши. Моя жена, врач-дерматолог, это определила сразу. По-научному называется это «педикулез». Тогда, в конце 80-х, педикулез начал шагать по стране. Сегодня в школе — это обычно.
Я подстриг сына очень плохо. Голову ему обработали специальным раствором. В школу, когда он выздоровел, с такой головой идти было нельзя. Мы пошли с ним в парикмахерскую.

«Сами стригли?» — спросила парикмахерша. «Да, — ответил я. — Попробовал, но не получилось… Исправьте, если можно…»
Я оставил сына в кресле, а сам сел в холле. Парикмахерша позвала меня минут через 20. «У него были вши?» — спросила она. Потупив взор, я промолчал. Мне было стыдно. «Сказали бы, я хоть бы инструменты взяла другие, чтобы потом их обработать, а теперь мне работать нечем…»
Мне стыдно до сих пор.


История вторая

Мой рано полысевший еще на фронте папа, которого другим я не знал, поэтому считал, что лысый — это красиво, как-то… (кстати, когда я работал психиатром, у меня был пациент, который начал лысеть и перестал разговаривать со своим лысым отцом — мол, ведь отец знал, какая меня ждет судьба, зачем тогда рожал?), так вот, мой папа дал определение, не помню кому: «парикмахерский мальчик», то есть аккуратный, застегнутый, глаженый. Произнес он это с легким пренебрежением.

Я никогда не хотел быть парикмахерским мальчиком. В студенческие годы у меня была челка до бровей и большие бакенбарды, но военная кафедра безжалостно уничтожала эту растительность на корню. Как-то подполковник Медведовский дал мне всего 20 минут на то, чтобы я добежал до парикмахерской, «все убрал с лица, усы заодно, а то как ″Песняры″ и вернулся на экзамен. Иначе!..» Я добежал, я вернулся ровно через 20 минут, мокрый от пота, с прилипшими к лицу, шее и спине волосами. Я беспрерывно чесался, но экзамен героически сдал.

История третья

В Египте уже с лысиной я пошел в местную парикмахерскую, чтобы голова и шея загорели. Я снял очки и что со мной делали египетские парикмахеры не видел. А стригли меня двое. Тонкие и ухоженные пальцы что-то делали с моей головой, бровями, усами. Когда я надел очки, то увидел в зеркале идеал восточного мужчины. Сросшиеся густые брови превратились в две тонкие аккуратные дуги («полумесяцем бровь»), густые, залихвацки закрученные усы превратились в щеточку волос над губой. Я был в шоке. Я превратился в индийского актера Раджа Капура. Только две недели отдыха впереди (все отрастет) и отсутствие рядом знакомых, кроме жены, которая узнала и приняла меня с трудом, меня утешали.


История четвертая

Как-то я по блату пошел в парикмахерский салон. Причины было две. Первая — не сидеть лысым в очереди, вторая — это важное событие в моей жизни, связанное с выходом на сцену в большой аудитории за престижной наградой.

В общем зале модного салона стригли мужчин и женщин вместе. Разврат. Мне мыли голову, закинув ее назад, между двумя длинноволосыми красавицами — длинноногой блондинкой и длинноногой брюнеткой. Унижение. Потом каждый мой волос мастер стриг ножницами, чуть не измеряя его, волос, линейкой, оставляя ровно три миллиметра. Через полтора часа позора мне был выставлен счет. Трудно поверить, но денег мне не хватило. Стыд. Благо парикмахер был поклонником моих карикатур и простил мне долг. Благородство. Это был мой последний визит к цирюльникам. Дальше в ход пошла бритва. Нет, не по горлу или вене — безопасная по намыленной голове.

История пятая

Мой друг Слава иммигрировал в Израиль давно. Чуть меньше 30 лет назад. Как только у него родился сын. А дочь у него родилась уже там.
В Москву он приезжал один раз. На школьный традиционный сбор. Типа 30-летия окончания школы. Было это в начале 2000-х. Моя жена, между прочим, в это время уехала со своей подругой в Арабские Эмираты, то есть к врагам. Это я так, просто забавный штрих.

Сын жил со своей будущей женой отдельно. Квартира была пуста. Я показывал Славке новую страну с гордостью и радовался, что у нас так много надежд. Много ресторанов и много продуктов в магазинах. Мол, «не хуже, чем у вас».
Я хотел вызвать у своего друга ностальгические чувства. Садист. И кажется, вызвал.
А живу я недалеко от Нового Арбата. В один из дней Слава зашел в парикмахерскую «Чародейка», которой сейчас нет. А в Советском Союзе она была очень знаменита.
Надо сказать, что у моего друга очень густые и чуть вьющиеся темно-рыжие волосы.

Дело в том, что он стригся в этой парикмахерской всю свою жизнь. Его привел туда первоклассником его отец, известный московский адвокат. Так они и стриглись — отец и сын у одного и того же мастера. Их парикмахерша все о них знала. Все, что происходило в их семье. Слава стригся у нее перед всеми своими значительными событиями.
И вот он заходит в зал и видит, что его мастер стоит около того же кресла. Кого-то стрижет. А она, в свою очередь, видит Славу в зеркало. И не поверите — узнает его. Она бросает недостриженную голову клиента и бежит к Славе со слезами на глазах и распростертыми объятиями.
Стоит ли говорить здесь, что Слава у нее подстригся. В последний раз. В смысле, у нее в последний раз. Так как больше он в Россию не приезжал.

Рано утром в день его отъезда в дверь квартиры настойчиво позвонили. Накинув халат, я спросил: «Кто?» «Милиция!» — был мне ответ. Я открыл дверь. На пороге стояли три автоматчика: «Почему ваш сын не является в военкомат? Вот повестка, распишитесь…» На самом деле в военкомат мой сын являлся. На автоматчиков я наехал и их отчитал. Я мог тогда себе это позволить, потому что тогда меня еще все узнавали.

Ностальгия, чуть было зародившаяся в душе моего друга, тут же улетучилась. Со спокойной совестью, типа правильно сделал, что уехал из этой страны, со стриженой головой в московской «Чародейке» мой друг возвращался к себе на родину.

Будьте здоровы и держите себя в руках.

И картинки вам про парикмахерские истории.

---

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив