Памяти Черномырдина
b_nemtsov — 05.11.2010 05.11.2010 | 20:14Вчера поздно вечером, вернувшись из Петербурга, поехал прощаться
с Виктором Степановичем. На Косыгина,42, в Доме приемов
правительства было очень мало людей, но много сотрудников
спецслужб. Был сын Черномырдина и его родственники. Зря они выбрали
это место для прощания. Народ его не знает, от метро далеко, а
количество охраны пугает. Уверен, Черномырдину бы такое не
понравилось.
Я обещал рассказать ряд малоизвестных историй об этом уникальном
человеке, обладавшем и фантастической харизмой и уникальным
чувством юмора. Начну с истории, которую вспомнил вчера. Она
связана с Косыгина, 42.
История № 1. Черномырдин и Лукашенко
97-й год. 1 апреля. Черномырдин звонит и просит встретить Лукашенко
во Внуково-2. Я тогда только две недели как работаю первым
вице-премьером и министром топлива и энергетики. Встречаю.
Лукашенко предлагает сыграть в теннис. Едем на Косыгина, 42, в Дом
приемов, где был теннисный корт. Играем. 1 сет – 6:0 в мою пользу,
2 сет – 6:0, опять в мою пользу. Играем 3 сет, счет 4:0. Входит
Черномырдин, Лукашенко ему: «Виктор Степанович, как безобразно себя
ведет Немцов. Нахально выигрывает, никакого гостеприимства,
уважения к старшим, счет посмотрите какой у нас». Черномырдин в
ответ: «Саша, а ты считаешь, какой счет должен быть между Россией и
Белоруссией. Молодец Немцов, продолжай в том же духе».
История № 2. Украинцы и евреи
2006 год. Декабрь. Черномырдин – наш посол на Украине. Конференция,
посвященная второй годовщине Оранжевой революции. Мы с
Черномырдиным в президиуме. После выступлений вопросы из зала, где
собралась украинская общественность и большое количество
журналистов. Юная украинская журналистка задает мне вопрос:
«Господин Немцов, вы не разочарованы в Оранжевой революции?
Постоянные склоки, в экономике похвастаться нечем, в социальной
сфере тоже». Я отвечаю: «Евреи 40 лет ходили по пустыне, чтобы
забыть про рабство. Если считать, что украинцы не глупее евреев, то
вам еще 38 лет осталось до полного счастья». Смех, шум в зале.
Черномырдин сидит грустный, я бы сказал угрюмый. Сидит-сидит, потом
встает и говорит: «Не могу я молчать. Вы слышали, что только что
сказал мой бывший первый заместитель. Он сказал, что украинцы не
глупее евреев. Как ему только такое в голову могло прийти». Смех,
люди хватаются за животы и еще долго не могут успокоиться. А ведь
он тогда был нашим послом. И если бы это был другой человек,
стопроцентно получили бы ноту МИД Украины с требованием прекратить
оскорбления в адрес украинского народа. Но Черномырдину было
можно.
История № 3. «Правительство это не то место, где можно только
языком»
Лето 97-го. Я написал книжку «Провинциал» и в соответствии с
контрактом с издательством должен был получить гонорар. Книга была
бестселлером, и гонорар был значительный. Я звоню с
правительственного телефона Сергею Лисовскому и не особо стесняясь
в выражениях требую от него, чтобы он соблюдал контракт. Через два
дня наш разговор публикует «Московский комсомолец». Ошеломленный с
газетой в руках прихожу к Черномырдину. «Как же так, Виктор
Степанович, я говорю по правительственному телефону, а весь мой
разговор тут же публикуют газеты». Черномырдин смотрит на меня как
на тяжелобольного и говорит: «Ты в правительство пришел, чтобы
разговаривать по телефону? Ты вообще что, не знаешь, что в
правительстве по телефону нельзя говорить. Если хочешь что-то
сказать, возьми бумажку, ручку и, прикрывая ладонью бумажку,
напиши, что хочешь сказать. А если уж так чешется, и обязательно
хочется побалагурить, то выйди на улицу, погуляй вокруг Белого дома
и расскажи все, что наболело». Я передаю наш разговор по смыслу
точно, но по форме он ничего общего с тем, что тогда произошло, не
имел. Дело в том, что Черномырдин матом не ругался, он на нем
разговаривал.
История № 4. Прокладки
97-й год. Заседание правительства. Обсуждается закон о рекламе.
Выступает руководитель антимонопольного комитета Наталья Фонарева.
Говорит долго, неинтересно. Черномырдин дремлет. Между тем Фонарева
десять минут подряд рассказывает о том, как безобразно, что на
телеканалах каждый час рекламируются прокладки с крылышками и без
оных. На десятой минуте Черномырдин не выдерживает, оживает и
говорит: «Наталья Евгеньевна, отстаньте от прокладок. Вот как у нас
раньше на северах бывало, идет буровик на буровую, одевает
резиновые сапоги со стельками, работает по восемь-десять часов в
тундре, возвращается, снимает сапоги – вонь стоит такая! Жена уже
его терпеть не может, дети кричат, семьи разрушаются. То ли дело
сейчас – идет буровик на буровую, берет с собой пару упаковок
прокладок и каждый час меняет стельки в сапогах. Возвращается домой
– жена довольна, дети рады, семья счастливая. Так что Наталья
Евгеньевна, рекламировали прокладки, рекламируем и будем
рекламировать».
История № 5. Черномырдин и ценные кадры
95-й год. Нижегородская область, Городецкий район. Я пригласил
Черномырдина на первое в России собрание по реорганизации
убыточного колхоза. Главная идея состояла в том, чтобы
преобразовать мертвые колхозы в совокупность фермерских хозяйств и
акционерные общества, дав людям возможность выбрать самим, где они
хотят работать. Чрезвычайно довольный Черномырдин после собрания
просит познакомить его с моей командой, которая готовила программу.
Я знакомлю сначала со своими нижегородскими заместителями, а потом
с международными экспертами, которые нам помогали. Черномырдин, как
и подобает начальнику, спрашивает: «Какие ко мне будут вопросы?».
Одна девушка из международной финансовой корпорации говорит:
«Виктор Степанович, у нас все хорошо в Нижнем. Очень интересная
работа, но есть у меня личная проблема. Я очень хочу выйти замуж и
найти достойного мужчину. А у меня тут ничего не получается».
Черномырдин, глядя на меня: «Слушай Немцов, ты, вообще, чем тут
занимаешься, может, уже делом займешься?» Потом, когда я его
провожал, он еще долго не мог успокоиться и говорил, что кадрами
так разбрасываться нельзя, и я обязан найти девушке мужика. Вы
удивитесь, но я выполнил указание премьер-министра – она скоро
вышла замуж и нарожала детей.
История № 6. Черномырдин и газоснабжение
Весь 97-й год я боролся за то, чтобы вернуть 38% акций «Газпрома»
государству. Акции эти были переданы в трастовое управление Рему
Вяхиреву, тогдашнему председателю правления компании. Рыночная
стоимость 38% в нынешних ценах – около 70 миллиардов долларов. А по
договору их отдавали по цене виллы на Рублевке, где-то миллионов за
10 долларов. Я считал, что это грабеж России, акции надо вернуть,
Черномырдин считал иначе и долго сопротивлялся разрыву трастового
договора. И вот один раз прихожу я к Виктору Степановичу, говорю
ему: «Виктор Степанович, ну давайте же уже заканчивать. Вернем
акции, восстановим позиции государства и будем ответственно
управлять компанией». Черномырдин, глядя на меня в упор: «Послушай,
ну что ты привязался к этому трастовому договору? Объясни, как это
скажется на газоснабжении страны?» Я не знал, что ответить.
История № 7. Черномырдин и наука
Последняя моя научная статья называлась «Акустический лазер». Я ее
закончил уже когда стал губернатором в 91-м году. Она была сначала
опубликована в России, а потом я ее отправил в швейцарский журнал
«Акустика аква». Речь в этой статье шла о генерации мощного
инфразвука в перегретом паре, который охлаждают и тем самым
вызывают интенсивную конденсацию. В статье масса уравнений в
частных производных, контурные интегралы, римановы поверхности. В
97-м году, через шесть лет, статью журнал публикует. Звонок от
Черномырдина: «Немцов, зайди». Прихожу, на столе у Степаныча журнал
«Акустика аква» с уравнениями, интегралами и еще все на английском
языке. Черномырдин грозно: «Что это такое? Чем вы занимаетесь на
работе? У нас шахтеры, учителя, врачи, пенсионеры, а вы тут
интегралы в рабочее время рисуете». Я ему объяснил, что это было
давно, Черномырдин не мог поверить и сказал: «Чтобы я это
безобразие видел в последний раз». По факту это действительно моя
последняя научная статья.
Светлая память.
|
</> |