Отрывок-4. О чём ещё будет в моих воспоминаниях...

О навозе
Я уже говорил, что время от времени мы с бабкой ходили в лес, а до того по близлежащему полю - за навозом. Эти походы никакого удовольствия нам, детям, понятное дело, не доставляли. Единственное, что было хорошо в этих походах, длились они недолго - раз уж нападали на след прошедшего день назад стада, вёдра наполнялись очень быстро. Совсем свежий навоз был ничуть не хуже того, что суточной давности, да вот собирать его в силу понятных причин было сложнее.
А недалеко было ходить потому, что колхозное стадо не шлялось где попало, а шло известным всем маршрутом. Он пролегал вдоль той самой дороги, по которой можно было доехать почти до наших участков на автобусе. Пастух гнал коров, естественно, не по асфальту, а по обеим сторонам дороги, то есть по близлежащему к нам полю и по окраине начинающегося за дорогой леса.
Деревенских пастухов помню с той поры, хотя и позже видывал их. Матерщинники страшные. Правда, матом они разговаривали (приказным тоном) в основном с коровами. С людьми иногда использовали и иную лексику.
Но даже чуть отбившееся от стада животное получало такое замысловатое, хоть и состоящее всего из двух-трёх повторяющихся слов, наименование, что далеко не каждый великий писатель земли Русской мог бы его придумать и даже просто - по памяти - воспроизвести.
Лично я встречал в своей жизни только несколько человек, ругающихся матом столь же виртуозно, как пастухи (хотя есть выражение - ругается, как сапожник, но от сапожников такого мне слышать не случалось - видимо, не везло) - и это были всё женщины, причем очень интеллигентных профессий и, естественно, хорошо образованные: директор музея, литератор, художница. Известные, между прочим, дамы. Когда дойду до описания своего знакомства с ними, может, и не забуду упомянуть об этом их качестве.
А что касается пастухов, то мат все-таки был вторым средством их управления стадом - после длинного и громко щелкающего хлыста.
Бегала обычно при пастухе и стаде какая-нибудь неказистая собачонка. Тоже вроде бы руководила процессом. А может, просто составляла компанию пастуху.
Бабка знала время прогона стада и, соответственно, часы, когда навоз достигал нужной для удобства его сбора кондиции.
Собирали навоз маленькими (саперными) лопатками. Подцепить его было нетрудно и не слишком (в смысле гигиены) опасно. А вот засунуть в ведро - быстро, чтобы не пострадать от запаха, и ловко, чтобы не испачкаться, удавалось не всегда.
Впрочем, главная проблема состояла в том, что, если по каким-то причинам бабка не угадывала с нужным моментом, то конкуренты нас опережали. То есть все признаки прошедшего стада налицо, а самого навоза - нет или очень мало.
Вот в этом случае приходилось плутать дольше. Вернуться с пустыми ведрами, раз уж вышли на такое важное дело, бабка считала ниже своего достоинства.
По возвращении на участок бабка лично перекладывала добытое в соответствующую бочку, размешивала специальным дрыном, после чего прикрывала бочку сделанной моим отцом крышкой.
Навозной жижей (так это и называлось) она лично или нашими руками, но под её приглядом (поскольку нужно было соблюдать дозировку и частоту - каждому овощу или фрукту по-особому) подкармливала всё, что росло в саду и на огороде, - кроме цветов, разумеется.
После этой небольшой навозной эпопеи каждый и сам поймет, насколько не любил я походы за навозом. Тем более - на фоне длинных, интересных и приятных походов за грибами. С бабкой же.
|
</> |