От Синода к Сенату лишь четыре строки

wyradhe — 05.09.2010 От Синода к Сенату лишь четыре строки,
а еще 5 лет применения пытки к несовершеннолетним.

В литературе существует миф о том, что Елизавета Петровна отменила пытки для несовершеннолетних; миф этот был устранен недавно Г.О. Бабковой (о ней см. http://www.hse.ru/org/persons/16957021 ), хотя до нее о мифологичности этого мнения вкратце писал уже и Таганцев (Уголовное право, Общая часть. 1. Спб., 1902 [2003], пар. 105). В действительности пытка и для несовершеннолетних была отменена Екатериной II.
Первоначально русская правовая система, как и большинство европейских, вообще не включала специальных формальных ограничений на привлечение к уголовной и иной ответственности и вынесение наказаний по несовершеннолетию. Первым об этом специально задумался Алексей Михайлович, установивший (в 1669 г.) освобождение от смертной казни даже за тяжкие преступления детей до 7 лет ("Аще отрок седми лет убьет, то не повинен есть смерти"); до него такое ограничение применялось как установившийся бог весть когда обычай в приговорах городских самоуправлений, а тут было установлено им как общегосударственное.

В конце 1741, уже при Елизавете, в Сенат пришло дело, для сенаторов небывалое: в Сибири 14-летняя крестьянка, Прасковья Фёдорова, убила (по крайней мере, была обвинена в убийстве) двух маленьких девочек. Сенаторы времени Елизаветы, в особенности генерал-прокурор Сената кн. Никита Трубецкой, решили в данном случае поступать с необычным для времени милосердием. Князь Никита был человек не из самых милых; пережив все перевороты с 1725 по 1762 включительно, он "видел падение многих своих милостивцев и благоприятелей, сам нередко участвовал в гибели их и, ловко соображаясь с переменой обстановки, всегда умел своевременно оставить ослабевшую и перейти на сторону усилившейся партии". В деле Фёдоровой, собственно говоря, ничто не требовало от гг. сенаторов останавливать на нем свое внимание: в Соборном Уложении и последующих указах не было обозначено, до каких лет дети освобождаются от пытки и смертной казни - следственно, не было причин как-то особенно относиться к делу Фёдоровой. Однако князь Никита с рядом сенаторов восстал против того, чтобы пытать и казнить 14-летнюю, и приискал для этого нужный предлог. Он сослался именно на то, что в законах не было «точно изображено, ...до которых лет малолетние, явившиеся в таких важных винах, от пытки и от
смертной казни увольняются». Вообще говоря, из этого следовало бы, что их и нечего от оных увольнять. Но кн. Никита расценил на голубом глазу это умолчание как ПРОБЕЛ в законах и притянул (с практически полным произволом, честно говоря) это дело под указ Петра Великого 17 апреля 1722 г., по которому в случае
невозможности решить то или иное дело по существующим законам, Сенат имел право собрать по такому делу все коллегии "и сообща мыслить и толковать под присягою". Вот он это право тут и решился применить, хотя в действительности показаний к этому не было. (Впрочем, в Воинском уставе Петра Великого в толковании на артикул 195 говорится: "Наказание за воровство обыкновенно умаляется или весьма оставляется, ежели... вор будет младенец, который, дабы заранее его от сего отучить, может от родителей своих лозами наказан быть". При очень большом желании можно было сказать, что по общему духу этого места, репрессия вообще должна умаляться несовершеннолетию - не только за воровство, но и за иные преступления; но коль скоро в законодательстве ничего определенного об этом не сказано, то это надо расценивать как ту самую прореху в законах, к которой применим указ от 17.04.1722. На деле, конечно, Воинский устав говорит только о воровстве и не дает повода ставить вопросы об иных винах).

Это заседание Сената вместе с президентами и некоторыми членами коллегий состоялось в 1742 году, 23 августа. Настояниями Никиты Трубецкого сотоварищи было решено, что "малолетство как для мужского, так и для женского пола нужно считать до 17 лет и что таковых нельзя подвергать тем же наказаниям, как и взрослых". Чтобы дело не утонуло в болтовне, князь Никита, при поставлении его на обсуждение, ясно обозначил свою позицию, после чего поставил на стол песочные часы на два часа и объявил, чтоб дольше этих двух часов прения не продолжались.
По решению заседания все лица младше 17 лет, которые в случае совершеннолетия подлежали бы по закону ссылке, пытке, кнуту или смертной казни, от всего этого освобождаются, подвергаются только наказанию плетьми и отсылке на срок до 15 лет в монастырь на покаяние: за тяжкие преступления, при расследовании которых и применялись пытки, и за которые карали кнутом или смертью, "для них эти наказания заменялись сечением плетьми и отдачей в монастырь на исправление для употребления их там на всякие тяжелые монастырские работы, чтобы они никогда праздны не были, а по освобождении из монастырей повелевалось их отсылать в те места, откуда кто прислан, а из этих мест отсылать их в прежние жилища, где быть им вечно, и ни к каким делам не определять, а при том выпуске им накрепко на письме подтвердить, чтобы они то свое прегрешение памятовали до смерти и впредь бы от подобных тому продерзостей весьма остерегались; буде и затем паки явятся в таких же продерзостях, то с ними поступлено будет по государственным правилам безо всякия пощады. За меньшие же преступления они или вовсе освобождались от ответственности, или мера их наказания значительно смягчалась" (Таганцев).

Сие мнение Сената было подано на конфирмацию Елизавете Петровне 15 октября 1742 г. Та его не утвердила и постановила "отослать к рассуждению в Святейший Синод". Тот должен был занимать (и занял) куда более суровую позицию. Князь Никита, однако, не выпустил этого дела из своих рук полностью, справедливо считая, что Синод его просто затянет до греческих календ. Трубецкому, действительно, удалось обеспечить решение дела в СОВМЕСТНОМ заседании Синода и Сената, но только полутора годами позже. Это совместное заседание Синода, коллегий и Сената по делу Фёдоровой и вопросу о несовершеннолетии состоялось 13 апреля 1744. Тут Синод - то есть его обер-прокурор князь Шаховской и высшие церковные иерархи - восстал против того, чтобы запрет пытки, смертной казни и т.д. распространялся до достижения 17-летия, и требовал чтобы все это применялось уже с 12 лет, ибо "и меньше 17 лет человек довольный смысл иметь может", а по учению Св. отцов малолетство считается до 12 лет, а присягу в России принимают с 12-ти (в службу, кстати, можно было вступать и того ранее), а жениться тоже можно ранее 17 лет. Поскольку Елизавета ранее не утвердила решения Сената и наказала перерешить его именно Синоду, Сенат и Трубецкой были вынуждены уступить Синоду и Шаховскому, и императрице было подано примерно то же мнение, что и в 1742, однако с понижением порога совершеннолетия, полной ответственности, полного применения пыток и т.д., с семнадцати до двенадцати лет, так что Фёдорова бы под полную ответственность подпадала. Сенат и Синод просили об "указе" по поводу несовершеннолетия.

Однако Елизавета и теперь этого мнения не конфирмовала и указа не дала.

Кн. Трубецкой, как упоминалось выше, был ловкий царедворец и готов был на многое во имя этого пойти. Он уже видел, что императрица не расположена идти на смягчения для несовершеннолетних. Тем не менее дело это было ему так дорого, что еще дважды - в 1746 и 1750 гг.  - Сенат под его руководством подавал императрице решение 1744 на конфирмацию, и оба раза императрица его вновь отклоняла. После этого Трубецкой по сему вопросу больше выступал, и смягчения для несовершеннолетних проводились уже Екатериной после 1763 года. Тот же факт, что Синод оказался намного более жесток и суров, чем Сенат, требуя, чтобы пытали и казнили непременно уже и 12-летних, а не после 17-летия, в русской исторической традиции запомнился крепко.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив