От Елены Михайлик


Даже в стихах больше не встретишь роз,
они уступили место тоске и пургам,
с адом случилась оказия – он замерз
и в благовремении назвался Санкт-Петербургом.
Торф или лесс поглотил пряничный лес,
воздух ли стер театр, завтрак и площадь,
с садом случилась оказия – он исчез,
светит со дна Невы, недостижим наощупь
прямо как лето, прохожих не удивит
зябкий трамвай, идущий сквозь небо наискосок по отсутствию моста,
как и его пассажиров – родной заоконный вид:
где, как модерн, классицизм по-прежнему ядовит,
ходит по кругу шарманка, с поземкою говорит
о том, что движенье – просто,
и над дворами – с сетью и драгой – ангельский сонм парит,
снегом сорит, белеет бумагой, строителей материт
на дуньюэ, хурритском, палайском, и, впадая в иврит,
ищет по дну колодцев скользкие звезды.
|
</> |