Остались ли коммунисты в Китае?! Взгляд из США (МакГрегор)
ua_katarsis — 25.06.2024 Говоря о том, что на Донбассе среди добровольцев нельзя найти китайцев, я сделал однозначный вывод, что в КНР большая проблема с наличием идейных коммунистов.Вспомните гражданскую войну в 1936 в Испании. Ладно советские "ихтамнеты". Но среди знаковых фигур левого спектра, поехавших добровольцами в Мадрид, кого только не было. К примеру англичанин, будущий автор "Скотного двора", еще более талантливый Хемингуэй. Американская "золотая молодежь" (первый муж будущей жены Оппенгеймера там и погиб,первый среди соплеменников).
Не секрет, кем был "македонец Ксанти", изображенный в "По ком звонит колокол". В наше уже время "Металлика" выпустит свой хит, вошедший в знаменитый альбом, по мотивам этой книги.
Кто мешает поехать туда китайцам?! Запрет Пекина? Но есть многосотмиллионная диаспора по всему миру, хуацяо.
Может, это моя аберрация зрения, предвзятость к КНР? Ну вот мнение моих антиподов, капиталистов из США.
В конце 1999 г., находясь в Пекине, я присутствовал на не¬большом ужине с Рупертом Мердоком, где он заявил, что за все свои поездки в Китай так и не встретил ни одного коммуниста. На первый взгляд, это утверждение кажется странным, ведь любой сколько-нибудь значимый госслужащий номинально является членом КПК. Если Мердок хотел вести бизнес в Китае, особенно в области СМИ, одном из важнейших секторов для частного иностранного капитала, он не смог бы избежать контактов с партией. Более того, ему пришлось бы принять этот факт, как оно, собственно, и случилось. После неоднократных обращений на протяжении многих лет Мердоку удалось договориться о встрече с тогдашним шефом пропаганды Дин Гуаньгэнем, ключевой фигурой «номер восемь» в партийной иерархии до 2002 г. Позднее Мердок в рамках дорогостоящего венчурного предприятия объединил силы с сыном Дина, чтобы обойти строгие китайские ограничения, накладываемые на иностранное вещание, но безрезультатно. К 2009 г. Мердок практически махнул рукой на Китай.
Мердок не одинок в своем мнении об отсутствии коммунистов в КНР. Подобные высказывания я слышал на протяжении многих лет от целой когорты искушенных, предельно прагматичных бизнесменов, имевших дело с Китаем — особенно сразу после их встречи с каким-нибудь высокопоставленным партийцем. С одной стороны, эти заявления вполне понятны. Для многих бизнес-лидеров, вложивших средства и получивших при¬быль от трансформации страны в экономику, которая зачастую выглядит как разнузданная форма капитализма, контакты с партией выражались в форме общения с чиновниками, желавшими заниматься бизнесом. Келвин Маккензи, один из наиболее влиятельных редакторов Мердока, был изумлен темпами развития Китая при коммунистах, в 2000 г. посетив Пекин в составе британской делегации. Маккензи, в свое время занимавший пост редактора «Сан», таблоида-бестселлера, который в каждом выпуске на третьей полосе печатает топлес-фото красавиц, был ярым защитником тэтчеризма, и его постоянно биче¬вали левые. На прощальном банкете он потряс принимающую сторону, громогласно заявив, что по возвращении в Британию «тоже станет коммунистом», чтобы вдохнуть новую жизнь в свою родину. Для заезжих гостей типа Маккензи единственной возможностью увидеть «Красную книжицу», цитатник изречений Мао, была бы экскурсия на воскресный блошиный рынок по пути в аэропорт.
Западная элита была некогда хорошо знакома с боевой диспозицией коммунистической политики, в основном за счет изучения исходной модели в Советском Союзе, чем и занималась мини-отрасль исторической науки и журналистики, известная под названием «кремлинология». Распад советской империи в начале 1990-х привел к потере значительной доли глубоких знаний о коммунистических системах. Совсем другое дело — синология, которая всегда уделяла такое же внимание китайской истории, культуре, науке и языку, как и современной политике. Социально-экономическая трансформация Китая, произошедшая в этот же период, и ее влияние на остальной мир еще больше отвлекли внимание от формальной политики Пекина. Политжурналистика благоденствует при партийной конкуренции и наличии потенциала к смене режима, чего нет в повседневной жизни Китая. Научные исследования, переживающие расцвет параллельно предмету своего изучения, также испытали на себе действие китайской экономики, поскольку вырос спрос государственного и корпоративного секторов на анализ уникальнейшего феномена: возрождения благосостояния одной пятой человечества.
Вряд ли стоит удивляться тому, что научные круги и СМИ все активнее сосредоточиваются на социально-экономических преобразованиях Китая. В сравнении с его громадным политическим аппаратом, который функционирует как бы «подпольно», экстраординарный экономический рост страны проявляется в повседневной жизни потребителей и их политических представителей во всем мире. Китай производит одежду, которую носят эти люди, игрушки, в которые играют их дети, а зачастую и пищу, которую они едят. А если встать на точку зрения политиков, Китай играет центральную роль в экономических трендах, которые создают и уничтожают рабочие места в их избирательных округах. За прошедшее десятилетие объем полос, которые западная пресса выделила на освещение споров по поводу курса китайской валюты, многократно превосходит публикации с подробным анализом внутреннего механизма КПК.
Западным гостям становится все труднее ассоциировать яркую суматоху сверкающих новых городов Китая с концепцией правления компартии. Хмурое маоистское государство, которое некогда встречало инвесторов и туристов суровой советской архитектурой, кислыми чиновниками, хамоватым обслуживающим персоналом и хроническим дефицитом потребительских товаров, отлично вписывалось в рамки предвзятого мнения о традиционном коммунизме эпохи холодной войны. Авансцена нового Китая, которая вроде бы с нуля была построена за не¬сколько коротких лет, мало напоминает старую модель. В преддверии пекинской Олимпиады-2008 Николай Урусофф, архитектурный обозреватель «Нью-Йорк Таймс», сравнивал новый пекинский аэропорт с «прозрением, которое венский архитектор Адольф Лоос испытал в Нью-Йорке более столетия назад. Он пересек порог будущего». Речь идет не просто о грандиозности пространственных форм: «Здесь невозможно отделаться от ощущения, что ты ступаешь сквозь портал в иной мир, чья пылкая приверженность изменениям оставила западные нации глотать пыль».
цит. по МакГрегор "Партия Тайный мир властителей Китая"
|
</> |