Особенный день

 Борис уже вторые сутки был в пути, усталость давала о себе знать да и машину не мешало бы помыть. У придорожного кафе был облупившийся фасад, на вывеске горело две лампы из восьми. Внутри пахло кислой капустой, старым пивом и иссохшимся деревом. Он заказал себе легкий ужин, розовое вино и осмотрелся.

 Посетителей было мало. Два фермера за стойкой потягивали темное пиво да одинокая девица за угловым столиком, скучая, рассматривала какую-то мутную жидкость в своем бокале, как будто не рискуя ее пробовать на вкус.  Борис был знаком с этим типом женщин: такие уже видели все, что могла показать им жизнь, и были готовы на все, чтобы пересматривать увиденное снова и снова.

 Он подозвал официанта и изменил заказ. Вместо легкого вина попросил графин водки.

 - Кто эта женщина? Она проститутка?

 - О, нет, месье. Это школьная учительница. Ее зовут Мари Дюпрэ. После смерти мужа она немного… - и официант, ловкий прилизанный парнишка лет двадцати, многозначительно покрутил пальцем у виска. – Она пила, много, каждый день. Мы даже думали, что ей конец. Но потом как-то сумела взять себя в руки. Теперь выпивает не больше двух рюмок в день. Но она стала такой… да вы сами видите.

 - Да, вижу. Не мог бы ты передать ей приглашение присоединиться к моей трапезе?

 - Оооо, я понимаю, месье, сейчас сделаю! – глаза официанта загорелись: наконец, в этой затхлой дыре произойдет хоть что-то интересное. Борис остановил его:

 - Как тебя зовут?

 - Мишель, месье. Родителям показалось смешным назвать меня почти женским именем, - парень смутился, чувствовалось, что ему привычна эта фраза, что он повторял ее много раз, делая ударение на слове «почти».

 - Мишель, ты получишь хорошие чаевые. Будь добр, умерь свой пыл, просто сделай, что я попросил.

 - Слушаюсь, месье.

 Борис наблюдал, как женщина безучастно слушает официанта, склонившегося над ее ухом, потом она встала, взяла с соседнего стула сумочку и пошла по направлению к Борису, медленно огибая столики. Все это время равнодушное, отсутствующее выражение не сходило с ее лица.

 Она села за столик Бориса, с грохотом отодвинув стул, ни слова не говоря, взяла сигарету из его пачки, закурила и только потом подняла глаза. Он ожидал увидеть в них, что угодно: пустоту, печать скорби, равнодушие, даже сарказм, но только не это лукавую, всезнающую усмешку.

 Чтобы скрыть удивление, Борис налил себе в рюмку немного водки и вопросительно посмотрел на женщину.

 - Да, если можно. Немного. Что вы ищете? Легкую добычу? Незамысловатое приключение на пути к основной цели? Собеседника? Давайте выпьем, сегодня хороший день. Особенный. – Женщина протянула свою наполненную рюмку и улыбнулась.

 - Салют, - Борис вдруг понял, что его затягивает. Эта старая, покрытая выбоинами дорога, это застывшее во времени кафе на перекрестке, эти пыльные, пропитанные запахом алкоголя столики, эта непонятная, неопрятная, полуживая женщина, которая с такой легкостью одаривала его сейчас своей улыбкой. – Почему особенный?

 - Со мной никто здесь не разговаривает. Они думают, что я сумасшедшая. Мне их жаль. Живут, как скоты, и когда умирает кто-то из их стада, они ничего не испытывают, кроме животной радости, и благодарят бога, что их очередь еще не настала.

 - Вы очень любили своего мужа, - Борис хотел задать вопрос, но вышло утверждение. Так глупо.

 - Ах, вы уже в курсе… Почему любила? Я и сейчас его люблю. Как вас зовут?

 - Борис.

 - А меня Мари. Давайте еще выпьем?

 Борис разлил водку по рюмкам, подвинул тарелку с закуской, смахнул со стола несуществующую крошку. Воздух был плотный, такой тягучий, как будто время в этой дыре плелось в унисон с вялыми мухами, бьющимися о давно не мытое стекло.

Зачем он здесь? Кто эта женщина?

 - Я не могу без него жить. Это не слабость, не зависимость, просто осознание самой себя. Мы были с ним единым целым. Смешно звучит, правда? Мы вросли друг в друга…И теперь… Я бы все отдала. Все!!! – женщина перевела дух и посмотрела на Бориса.

  Почему-то, не получалось называть ее по имени. Просто женщина. Он не знал, что ей ответить, да она и не ждала. Молодая, немного за тридцать. Когда-то была очень красивой. А сейчас, кроме усталости, не осталось ничего. Казалось, ей даже держать в руке рюмку – в тягость. Борис протянул ей зажженную сигарету и только хотел спросить, чем она занимается, как женщина рассмеялась:

 - Представляете, как было бы чудесно, если бы можно было обменять свое время на возможность подарить время тому, кому его не хватило. Отдаешь год – и прибавляешь год жизни любимому. Я не могу без него жить, - повторила она и откинулась на спинку стула, как будто последние силы были растрачены на этот порыв и этот смех.

 - Получается, что вы готовы отдавать свою жизнь ради того, чтобы жить? Вам не кажется это немного…- Борис замялся, подыскивая слово, - странным? Отдали год – получили взамен целый год счастья с любимым человеком. Отдали два – получили два… Куда приведет такая математика?

 Женщина молчала, отвернувшись к окну. Борис тоже посмотрел в окно. Во дворе росли чахлые деревца, они уже почти полностью сбросили листья и теперь стояли голые и беззащитные, уклоняясь от ветра.

 Мари резким движением затушила окурок в пепельнице, встала, поправила шарф, взяла сумочку, улыбнулась – спокойно и мягко:

 - Прощайте, месье, да хранит вас бог, - развернулась на каблуках и пошла к выходу, держа спину неестественно прямо.

 Борис допил водку, съел немного салата и сыр. Пепельница была утыкана окурками до краев. Погорячился он с чаевыми… Мишеля не было видно, он уже давно скрылся за дверью в глубине бара, не получив вожделенного зрелища. Скоро вечер. Если карта не врет, следующий городок всего в восьми милях отсюда. Борис раздумал здесь ночевать. Пора ехать.

 Он быстро преодолел безлюдные кривые улочки городка и уже подъезжал к последнему повороту, ведущему на объездную дорогу, как путь ему преградила группа людей. Люди стояли по два-три человека, о чем-то возбужденно переговаривались. Борис опустил окно:

 - В чем дело, что происходит?

Какая-то женщина в крестьянском платье с готовностью наклонилась к нему:

 - Месье, она повесилась! Прямо на яблоне в своем дворе! Эта сумасшедшая, Мари, она была…

 - Я понял, спасибо! – Борис с силой вдавил газ до упора, машина дернулась с места, кто-то вскрикнул, люди кинулись врассыпную…

…особенный день.