Орёл. Современная библиотека

Побывал я недавно в одной библиотеке...

Вообще-то я туда попал не по её прямому назначению — там состоялось мероприятие, о котором я расскажу чуть позже. Жду аудио-информацию с этого мероприятия. А пока решил поделиться своей радостью, что такие библиотеки бывают.
Вообще-то я думал, что библиотеки уже отжили своё — электронные книги и электронные тексты в телефонах, вообще интернет в целом как бы вытесняют эти предприятия общественного читания.
У меня, например, рядом с домом библиотеку после ремонта преобразовали в предприятие общественного питания —

А в этой — какое-то новое культурное, эстетическое и интеллектуальное пространство —
Есть и детский уголок с соответствующими книгами...
... и дополнительными развлечениями.
Я же свой взор к подборке поэзии обратил (всякими фэнтези никого сейчас не удивишь)...
Я бы сказал — культурненько!
Я мысленно вхожу в ваш кабинет:
Здесь те, кто был, и те, кого уж нет,
Но чья для нас не умерла химера;
И бьётся сердце, взятое в их плен…
Бодлера лик, нормандский ус Флобера,
Скептичный Франс, святой Сатир — Верлен,
Кузнец — Бальзак, чеканщики — Гонкуры…
Их лица терпкие и чёткие фигуры
Глядят со стен, и спит в сафьянах книг
Их дух, их мысль, их ритм, их бунт, их крик…
Я верен им… но более глубоко
Волнует эхо здесь звучавших слов…
К вам приходил Владимир Соловьёв,
И голова библейского пророка
(К ней шёл бы крест, верблюжий мех у чресл)
Склонялась на обшивку этих кресл…
Творец людей, глашатай книг и вкусов,
Принесший вам Флобера, как Коран,
Сюда входил, садился на диван
И расточал огонь и блеск Урусов.
Как закрепить умолкнувшую речь?
Как дать словам движенье, тембр, оттенки?
Мне памятна больного Стороженки
Седая голова меж низких плеч.
Всё, что теперь забыто иль в загоне, —
Весь тайный цвет Европы иль Москвы —
Вокруг себя объединяли вы:
Брандес и Банг, Танеев, Минцлов, Кони…
Раскройте вновь дневник… гляжу на ваш
Чеканный профиль с бронзовой медали —
Рука невольно ищет карандаш,
А мысль плывёт в померкнувшие дали…
И в шелесте листаемых страниц,
В напеве слов, в изгибах интонаций
Мерцают отсветы бесед, событий, лиц…
Угасшие огни былых иллюминаций…
Максимилиан Александрович Волошин