Оправдания самосожжений

graf_orlov33 — 11.02.2023

Максим Пулькин

Старообрядческие дискуссии об «огненной смерти»

Среди всего множества экстраординарных происшествий, связанных со становлением старообрядческого движения, самосожжения по праву занимают особое место. Вызванные церковным расколом многочисленные яркие события и по сей день являются предметом самого пристального внимания историков. При этом в значительной части научной литературы, в той или иной мере затрагивающей проблематику, связанную со старообрядчеством, отразилось абсолютно ложное представление о самосожжениях как о вынужденной мере, вызванной безпощадными гонениями на сторонников «древлего благочестия». 

Можно предположить, что авторы оказались в плену у существующего не только в обыденном сознании, но, к сожалению, и в специальной литературе устойчивого предубеждения. В соответствии с ним старообрядчество представляется не как чрезвычайно пестрое, многообразное, разнохарактерное общественно-религиозное движение, а как единое, монолитное, внутренне непротиворечивое явление . Этот стереотип нашел отражение как в художественной литературе, так и в произведениях некоторых современных историков. 

Одновременно существует, широко поддерживается и тщательно оберегается от посягательств инакомыслящих представление о старообрядцах как сообществе верующих, наделенных несомненными литературными талантами и трудолюбием, хранящих в неприкосновенности культурное наследие старой Руси (якобы они и есть настоящий русский мир, а остальные есть антихристы — прим.). 

В этом случае действительно непросто понять, почему для одних приверженцев старообрядческого «вероучения» спасение от «мира Антихриста» в огне представлялось единственно возможным путем, а другие смогли адаптироваться в принявшем никоновские реформы российском обществе и занять в нем престижное положение: стать богатыми купцами, знаменитыми меценатами и даже депутатами первых созывов Государственной Думы. Изучение старообрядческих произведений, посвященных проблеме массовых самоубийств, а также следственных дел о «гарях», позволяет увидеть иную, зачастую незнакомую современному читателю картину самосожжений – продуманного мероприятия, которому предшествовали серьезные, трагические размышления и напряженная, неустанная деятельность его участников.

Вскоре после церковных реформ, (согласованных кстати, с мировым православием — прим.), проведенных патриархом Никоном, самосожжения стали частью религиозной жизни Руси. Правительственные репрессии в отношении самосожигателей добавляли масла в огонь: «гари» становились все более массовыми.  

Вероятно, происхождение «огненной смерти» не вполне укладывается в эту простую схему. Стремительное распространение разнообразных форм ритуального суицида по территории России становилось возможным только благодаря активной деятельности старообрядческих наставников, находящих всестороннюю поддержку в поселениях старообрядцев. Эти важные центры старообрядческого влияния, многочисленные пустыни возникали на многих малонаселенных окраинах Российского государства, прежде всего – на Европейском Севере и в Сибири. Так выглядел зловещий исторический фон, на котором в старообрядческой среде разворачивалась дискуссия о самосожжении.

На Европейском Севере России в конце XVII – начале XVIII в. заметным центром проповеди самоубийств стало Выговское общежительство. Освоение территории, где оно позднее располагалось, началось в конце 80-х гг. XVII в., «когда здесь укрывались от преследований уцелевшие после Палеостровских гарей ученики Игнатия и Германа Соловецких», погибших к этому времени в пламени массового самосожжения. В дальнейшем это сообщество стало мощным оплотом беспоповского старообрядчества России, и именно там формировался положительный взгляд на самосожжение. По утверждению авторитетного исследователя первых бурных десятилетий старообрядческой истории П.С. Смирнова, основатель пустыни Данила Викулин был учеником «палеостровского самосожженца диакона Игнатия и сам уже давно бродил по Поморью с проповедью». 

Среди проповедников самосожжений исследователи называют крупнейших старообрядческих наставников, живших на Выге в первой половине XVIII в. В их ряду особое место занимает Семен Денисов – талантливый литератор, выговский «киновиарх» и брат известного старообрядческого деятеля Андрея Денисова – одного из основателей Выговского общежительства. Идея о пользе самосожжений для спасения души, богоизбранности организаторов «гарей» проявилась в одном из первых его произведений – «Повести об осаде Соловецкого монастыря». Излагая биографию соловецкого монаха Германа, «смиренномудрого и крепкого», С. Денисов указывает, что будущий организатор крупного самосожжения избавился от ареста («темничного озлобления») «Божию милостью на спасение многих». Вскоре он стал проповедником массовых самоубийств и, наконец, сам «огнепалением от здешных в будущая преселивыйся добре», т. е. отправился в иной мир для вечной райской жизни – желанной награды за успешную проповедь и осуществление самосожжений. Продолжение проповеди самосожжений обнаруживается в другом произведении С. Денисова – «О сибирских страдальцех» (в исторической литературе оно получило название «Повесть о Тарском бунте»). В нем автор высказывает глубокое почтение перед теми, кто погиб «благочестным огнесожжения скончанием». Рассуждая о тех, кто помышлял о смерти в огне, тщательно готовился к ней и впоследствии совершил, Семен Денисов пишет: «и древни благочестия ревнители многажды от гонения и нападания мучителей тако себе различным смертем предаваху, их же святая церковь яко мученики прославляет». Погибшие в пламени добровольного самосожжения без сомнений причислялись к небесному воинству, с заоблачной высоты взирающему на своих презренных гонителей: «Воини бесплотнии поистинне они страдальцы, яко с бесплотными небесными воины совокупишася и тех лику сопредсташа». Они сильны духом и способны противостоять силам зла: «силнии в крепости, нови благочестия необоримии столпи, их же крепости ужаснеся ад, убояса сатана, устрашишася демони, вострепеташа вся лукавствия духи».

Подробное изложение обстоятельств старообрядческих самосожжений в трудах выговских писателей стало своего рода реформой агиографической литературы. Для древнерусского православия, утверждает М.Б. Плюханова, «особенное почитание мучеников» не являлось характерным элементом. Поэтому новая старообрядческая агиография в первую очередь обратилась за образцами к традиции прославления мучеников, сложившейся в первые века существования христианства. «К весьма небольшой и скромной группе древнерусских мучеников старообрядческая традиция присоединила легион новых, реализовавших канон мученического жития несравненно полнее, чем прежние». Участие в массовом самоубийстве рассматривалось выговскими проповедниками не только как возможная, но и как совершенно необходимая мера, противопоставленная «окаянному животу», т. е. неправедной жизни в «мире Антихриста». В числе литераторов, прославляющих самосожжения, выдающееся место занимает выговский уставщик, один из крупнейших старообрядческих писателей Петр Прокопьев. В проповеди, превозносящей «огненную смерть», он мог опереться на слова современника – знаменитого духовного писателя протопопа Аввакума, который недвусмысленно благословлял самосожигателей следующими словами: «Добро те сделали, кои в огне-т забежали. Мы же разсуждали между собою: кажется, не худо оне сделали, да не осквернят риз своих, еже есть святого крещения, и во огнь себе ринули и в воды». Аввакум сурово осуждал «греков», патриархов, которые «с варваром турским с одного блюда кушают рафленые курки». Соотечественники поступают совершенно иначе: «Русачки же миленькие не так, – в огонь лезет, а благоверия не предаст!».

Как утверждает, опираясь на старообрядческие источники (прежде всего, «Отразительное писание…»), А.К. Бороздин, наряду с реальными высказываниями протопопа Аввакума в пользу «гарей», некоторые старообрядцы распространяли и использовали для обоснования самосожжений поддельные, якобы принадлежащие его перу послания, горячо приветствующие «самогубительную смерть». При этом многие умеренные старообрядцы «возмущались Аввакумом за его подстрекательства к самосжиганиям и строго осуждали его за прославляющие “гари” послания». Но их авторитет не был столь же силен, как духовное влияние талантливого протопопа. Исключительно высокое значение Аввакума для распространения старообрядческого вероучения и его вполне успешные призывы к самосожжениям постоянно подчеркиваются некоторыми известными исследователями старообрядческой идеологии. Так, П.С. Смирнов полагает, что «в мире раскола не было другого тогда деятеля, который пользовался бы таким влиянием и уважением, как протопоп Аввакум». Его слово в пользу самосожжений имело решающее значение для широкого распространения «гарей». Развивая эту идею, Плюханова полагает, что для Аввакума «смерть добровольная и смерть вынужденная уравниваются <�…> в общем значении победы в борьбе за истинную веру». Н. Загоскин пишет о существовании в старообрядческой среде особой радикальной аввакумовской «секты», последователи которой «не могли не воспринять и его учения о спасительности самосожигательства». Аналогичное предположение высказывает Д.И. Сапожников. По его мнению, наиболее часто самосожжения происходили в Олонецкой, Пермской и Тобольской губерниях, «где столпами раскола были Аввакум и его сподвижники».

К большому сожалению, власть Царская государственная с большим опозданием приступила к ликвидации бурнейших главарей раскола. Аввакум, сосланный в 1667 году в Пустозерск, прожил там целых 14 лет, практически безпрепятственно разсылая яд своей «веры» во все концы. За это время он даже умудрился сам написать свое собственное «житие», факт в истории совершенно неслыханный по своей гордости, наглости и самонадеянности. Наконец, власти, видимо вспомнив о том, как была на корню уничтожена ересь жыыдовствующих, точно также поступили с Аввакумом и тремя его единомышленниками. Они были сожжены в Пустозерске 1 апреля 1681 года. Относительно этой казни «старообрядцы» придумали невероятно трогательную историю о том, как мужественно принял Аввакум смерть, как он подкреплял своих товарищей и не проронил ни одного слова при смертных муках. Однако ничего этого на самом деле не было, так как сжигали Аввакума и его друзей в срубе, и свидетелей тому, как он вел себя во время казни, просто не было и не могло быть. С казнью Аввакума связан один интересный случай.

Рабочие одного из Уральских промысловых поселков послали к Аввакуму своих делегатов спросить, наступили ли последние времена и должно ли им сжигаться, чтобы не попасть в лапы антихриста. Аввакум благословил им сжигаться. Но когда делегаты сообщили об этом благословении рабочим, те спросили у них: «а когда благословил Аввакум сжигаться»? Делегаты ответили, что тот не сказал, когда. Тогда поселяне отправили этих же делегатов опять к Аввакуму, дабы они уточнили конкретную дату. Прибыв в Пустозерск, делегаты не застали уже Аввакума живым. Таким образом, большой поселок остался цел, сотни людей не совершили суицида, благодаря уничтожению одного Аввакума. Скольких же бед можно было бы избежать, если бы он был казнен хотя бы на несколько лет раньше, и к другим организаторам раскола своевременно были бы применены подобные строгие меры.

• Известно, что все раскольники (и поповцы, и безпоповцы) распопа Аввакума чтут, как святого. Менее известно, что пребывая в ссылках (в Мезени и Пустозерске), он рассылал по всей России своим приверженцам «Окружные послания», в которых именовал себя «рабом и посланником Иисуса Христа» и «протосигнелом российской церкви». Это греческое слово означало должность наподобие нашего Местоблюстителя патриаршего престола, в патриаршей Церкви, наследовавшего патриарший престол после смерти патриарха. В своих письмах Аввакум называл «никоновские новшества» в связь с «римской блудней», а сам проповедовал «старые веры» несториан и монофизитов. Подробно разбирает «бредни Аввакума» в своем «Розыске» святой Димитрий Ростовский, а краткую справку можно найти в «Настолькой книге священно-церковно-служителя» (т. II, «Расколы, ереси, секты», сс. 1592-1681).
  
  Справка: В словаре «Старообрядчество» утверждается, что послания Аввакума о Святой Троице, разбираемые Святителем Димитрием Ростовским, были «спорные», а в скобках написано «подложные». Онуфрий — керженский старец, поповец, основатель скита и толка Онуфриевщины был приверженцем этих посланий. Его единомышленник Андреев Иерофей, тоже поповец, из купцов денежного двора, в защиту подлинности этих «спорных» посланий написал сочинение. Учил, что «светлея солнца писма Аввакумовы и вси добры». Споры велись сначала на Керженце, потом около 1706 года в Москве. Онуфрий, как пишут в словаре, «впоследствии все же отверг эти спорные письма, после чего споры затихли». В сочинении И.Андреева, как пишут в том же словаре, «содержался рассказ о борьбе мнений в старообрядчестве из-за догматических рассуждений протопопа Аввакума».
  
  Так в чем же заключалась «спорность» посланий Аввакума: в еретических рассуждениях Аввакума или в подлинности посланий? Что отверг Онуфрий: ересь Аввакума или признал «спорные письма» подложными? Современные раскольники облыжно обвиняют Свят. Димитрия в клевете более всего именно за его «розыск» аввакумовых еретических измышлений. Поэтому, не отрицая факта еретических мнений Аввакума, о которых шли споры, они придумали версию, что послания были подложными. Однако, в материалах по расколу сохранились документальные свидетельства того, как дело происходило на самом деле (см. прот.П.С. Смирнов, с.81 и ссылки на Материалы для истории раскола, т.IV, с. 39-59; т.VI, 98-128). Сосланные в Пустозерск ересирасколоучители активно мудровствовали и, хотя сидели в «земляной тюрьме», однако же кто-то обеспечивал их в изобилии бумагой и чернилами, а потому они все это излагали в своих посланиях и рассылали своим почитателям по городам и весям.
  
  Интересно отметить, что эти «столпы староверия», хулившие Патриарха Никона за «римскую блудню», сами защищали ряд латинских ересей. Так, бывший поп Никита учил о непорочном зачатии Пресвятой Богородицы. Бывший диакон Федор писал, что пресуществление Святых Даров бывает «оными словесы» Христа: «Примите и ядите» — опять по-латински. Зато Аввакум и Лазарь утверждали, что хлеб и вино пресуществляются на проскомидии. Но главным камнем преткновения явилось новое «учение о Троице». Один распоп, Никита, учил: «Троица рядком сидит — Сын одесную, а Дух Святой ошую Отца, на небеси на разных престолах, — яко Царь с детьми сидит Бог-Отец, а Христос на четвертом престоле особном сидит пред Отцом небесным».
  
  С Лазарем был согласен и Аввакум. Московские ученики его спросили своего «авву» относительно выражения в старопечатной (иоасафовской) Цветной Триоди «поклоняемся Троице трисущней единой». Здесь кстати напомнить о том, как защитники старообрядчества утверждают, что никаких ересей в книгах дониконовской печати не было, а потому и исправлять книги было вовсе необязательно. 
• Отвечая на вопрос, Аввакум писал в Москву: «Не блазнитесь, право написано то», а в послании к Игнатию развил свои мысли: «Веруй трисущную Троицу, несекомую секи едино на три существа, не бойся». Бывший диакон Федор выступил обличителем своих товарищей по заключению, назвал их мнения «зломудрием». За это Аввакум проклял его, а при случае донес страже, что Федор вышел через окно тюрьмы. «По аввакумовой просьбе сотник приказал стрельцам схватить Федора и бить его кнутом до крови. Аввакум и Лазарь смотрели на зрелище и потешались» (П.С. Смирнов, с.81).

Оставить комментарий

Популярные посты:

hadrianus

Революцию в сфере беттинга теперь производят искусственный интеллект и машинное обучение

avderin

Парварда

veronika_stef

И все-таки ремонт невозможно закончить ;)

amarok_man

Бездомный кот с Сахалина раз в год сам приходит в ветклинику на процедуры...

everstti_rymin

Наша котогалерея

what_2_wear

Uterque классная блузка, 44-46 р

iam_krasnoyarsk

Экранированный танк КВ-1 из Петрозаводска

foto_history

Польскому Штирлицу Станиславу Микульскому (1929-2014) было бы 95... Помним и

gloxinija

Владимирская церковь. Баловнево.

• Ранее
• Архив