Опера называется "Симон Бокканегра", потому что она о Симоне Бокканегре




(Роли исполняли: Мартин (Альваро) и Рудик (Карлос) от

Так-то. На вопрос, как мы провели выходной, мы можем отвечать, что играли в котиков, не могли остановиться.
На самом деле я весь день слушаю, как разные люди поют Invano Alvaro и думаю о своём (ужасно нравится здесь не только музыка, но и текст, логика текста, то, как слова и музыка катят друг друга вперёд; потрясающий симбиоз).
(Такер и Меррилл; не знаю, кто машет, но машет очень так, как мне по душе: то вот, как музыка накручивается и незаметно ускоряется, вообще эти мучительные, но малозаметные смены темпа.)
Но вдруг в рилейтедах попалось другое. Снова Филипп сидит над открытым ларцом:
Я вообще люблю, чтобы ларец был закрыт, потому что в музыке про "il ritratto di Carlo" я слышу обычно удивление. В ГАБТе у Нобла ларец тоже открыт, но удивление сохранено – только передано Елизавете. Она не помнит и сама, что там какой-то портрет среди другоценностей; именно поэтому не сразу находится, когда король впадает в гнев. Да и открытая шкатулка у такого полного динамики, restless Филиппа – это правильно: он бы не утерпел, он не может вынести закрытую шкатулку.
Вообще пластика Белосельского в роли Филиппа меня потрясла – хотя это другая песня. Нобл поставил изумительно информативное движение, и умудрился сделать метафоры прозрачными, но не глупыми. В частности, постоянно ходящий кругами Филипп весь пластическйи рисунок роли подтягивает к арии; а потом видишь, что это не замкнутый круг, а спираль.
Тем не менее. В сферическом "Карлосе" в вакууме мне закрытый ларец, пожалуйста. И статичного внешне Филиппа.
Продолжаю делать себе новогодние подарки. Когда-то я уже переводил кусочки из этого аниного интервью; сейчас хочу процитировать другие.
Я играла на блокфлейте, а когда стала постарше – ещё и на скрипке. В школе я состояла и в оркестре, и в хоре, а когда мне исполнилось 15, решила учиться петь. Мне это ужасно понравилось, и я захотела поступить в музыкальный вуз в Кёльне. Для этого нужно было играть на фортепьяно, так что я стала брать уроки.
О переходе от Моцарта к Верди:
Мой голос располагает к более тяжёлому репертуару. Когда я начинала, мне пришлось немного отступить от него и петь более лёгкие партии. Мне это было полезно: к тяжелым ролям мой голос готов не был. Я два года работала в профессиональном театре в Гельзенкирхене и училась в Музыкальном университете. По понедельникам в театре был выходной, и я могла ездить в Кёльн. И тогда, на занятиях, я разучила партию Графини в "Свадьбе Фигаро" и Фьордилиджи.
Благодаря особенностям моего голоса я могу исполнять очень разную музыку. Поэтому я стараюсь пользоваться тем, что знаю о Моцарте, когда исполняю вердиевский репертуар, и пониманием Верди – когда берусь за Вагнера.
О моцартовских женщинах:
Лирические героини у Моцарта очень гибкие. Они не однобокие, живые. Они способны меняться – как, например, Графиня или Фьордилиджи. И мы, певцы, должны быть в состоянии передать эту перемену не только поведением на сцене, но и голосом. У донны Анны есть две совершенно разные арии, а в Non mi dir – две непохожие части, которые тоже можно воспринимать как отдельные арии. Сперва решаешь технические задачи, работаешь над эстетикой партии и учишься муслить гибко во время пения. Мне никогда не доводилось петь донну Анну так, как здесь, в Мюнхине: благодаря этому спектаклю я разработала характер ещё глубже.
[...] Перед тем, как начать репетировать, я всегда думаю, что я сама хочу сделать с ролью, определяю основные моменты, ищу, что для персонажа важнее всего. Когда же начинается работа над постановкой, от некоторых собственных идей мне приходится отступать. Для мюнхенского спектакля я была вынуждена отказаться от всего: в мою концепцию никак не укладывалось, что донна Анна взасос целуется с доном Оттавио после Non mi dir. Мой мир перевернулся. Повторять это я бы не хотела – но опыт был ценный.
[...] Во Фьордилиджи важней всего то, что она не ребёнок – она взрослая. Ей нравится играть, вести себя, как маленькой девочке, развлекаться в компании сестры и кавалеров. Но она самый глубокий персонаж оперы, и это отличает её от Дорабеллы. Дорабелла наслаждается мыслями о запретном, а в арии Ah, scostati – радуется жизни и подчёркивает, что пришло именно её время. Она ничего не принимает всерьёз.
К финалу оперы все взрослеют. Моцарт показывает легкомысленные развлечения, но у него огромный талант в области трагедий – и, возможно, главной трагедией "Cosi' fan tutte" становится то, что Фьордилиджи влюбляется в Феррандо. Дорабелла с Гиллельмо просто забавляются, а вот Фьордилиджи и Феррандо предстоит после окончиния собфтий оперы во многом разобраться.
О "Бокканегре":
Мне очень нравится мелодика, гармонии, звучание "Симона Бокканегры". Это очень мрачная опера – и в этом одна из её главных сложностей, особенно для сопрано: всё так печально, и вдруг нужно спеть так, чтобы казалось, что ты неопытной девушка! Да при этом ещё и певица не должна сама показаться неопытной. Опера называется "Симон Бокканегра", потому что он – её главный герой. Но моя героиня должна быть тем выразительнее, чем меньше времени ей отведено на сцене (ей в этом не так повезло, как Виолетте). Амелия/Мария Бокканегра – это партия, которая необходима для развития сюжета. Опера немного статична, а мужские персонажи в ней довольно напыщенные, так что между ними установить тесные отношения непросто. Важную часть сюжета занимает политика. Мужчины разбираются между собой, но Амелия оказывается в центре событий, и ей нужно защищать отца.
Ну и просто так цитата:
Я люблю петь с Йонасом: он замечательный человек, и у него потрясающий баритональный голос.
А вот пять моих самых популярных фоточек за прошлый год.
Правда очень репрезентативно.