Оговорка

и свисают гроздья цвета оникса,
и качаются с пластмассовым стуком.
Это декорация.
Нет, кажется – декор.
Декорация – это в театре,
где довелось быть третьего дня,
Суетливо, броско, шумно,
но, впрочем, даже очень мило,
хоть и артистка оперетты
была навеселе и не попадала
в фонотеку…Нет, в фонограмму.
Фонотека – это хранилище
аудиоинформации,
один из архивов,
где мне приходится
изучать искусственный мир…
нет, мир искусства.
В руке – пластиковый стаканчик,
на нем – рисунок Колизея.
Это не здесь, а вон там, в Риме.
Как из бара выйдешь -
Европа за углом и налево,
рукой подать, была бы карта,
желательно голд.
Салфетки, контейнеры, растворимый кофе,
собеседники, чьих имен и лиц
не помнишь через полчаса:
цивилизация
становится все одноразовей.
Но это вино – из настоящих виноградников,
и от этого хочется, смертельно хочется
в планетарий,
чтобы хотя бы издали...ха-ха...издали...
какое беспощадное слово…
В планетарии берут взятки?
Думаю, да.
Заплачу, сколько нужно –
за один взгляд,
за точное наведение окуляра,
за то, чтобы увидеть…
Ночной воздух пахнет тоской и карамелью.
Обращаюсь к прохожему:
— Не скажешь ли, землянин, где здесь...—
И останавливаюсь.
Надо же так проговориться…


|
</> |