Одно не могу понять, как он согласился...

Я помню свой первый бой, в котором из нас, сорока двух человек, осталось в живых четырнадцать. Я ясно вижу, как падал, убитый наповал, мой друг Алик Рафаевич. Он учился во ВГИКе, хотел стать кинооператором, но не стал…

Мы бежали недалеко друг от друга и перекликались — проверяли, живы ли. И вдруг:

— То-о-о-ли-ик!

Обернулся. Алик падает…
Рядом кто-то кричал:

— Чего уставился? Беги со всеми, а то и самому достанется, если на месте-то…

Я бежал, не помня себя, а в голове стучало: нет Алика, нет Алика… Помню эту первую потерю как сейчас…

Из оставшихся в живых сформировали новый полк — и в те же места. Грохот такой стоял, что порой сам себя не слышал.

А однажды утром была абсолютная тишина, и в ней неожиданно:
— Ку-ка-ре-ку-у!..

Петух какой-то по старой привычке начинал день. Было удивительно, как только он выжил в этом огне. Значит, жизнь продолжается…
А потом тишину разорвал рев танков. И снова бой.
И снова нас с кем-то соединили, и снова — огненная коловерть… Командиром нашего взвода назначили совсем молоденького, только что из военшколы, лейтенанта. Еще вчера он отдавал команды высоким, от юношеского смущения срывающимся голосом, а сегодня… я увидел его лежащим с запрокинутой головой и остановившимся взглядом.

Я видел, как люди возвращались из боя совершенно неузнаваемыми. Видел, как седели за одну ночь. Раньше я думал, что это просто литературный прием, оказалось — нет. Это прием войны…

Но там же я видел и познал другое. Огромную силу духа, предельную самоотверженность, великую солдатскую дружбу. Человек испытывался по самому большому счету, шел жесточайший отбор, и для фронтовика немыслимо было не поделиться с товарищем последним куском, последним куревом. Может быть, это мелочи, но как передать то святое чувство братства — не знаю, ведь я актер, а не писатель, мне легче показать, чем сказать.

Говорят, человек ко всему привыкает. Я не уверен в этом. Привыкнуть к ежедневным потерям я так и не смог. И время не смягчает все это в памяти…

…Мы все очень надеялись на тот бой. Верили, что сможем выполнить приказ командования: продвинуться в харьковском направлении на пять километров и закрепиться на занятых рубежах.
Мороз стоял лютый. Перед атакой зашли в блиндаж погреться.
Вдруг — взрыв! И дальше — ничего не помню…
Очнулся в госпитале. Три ранения, контузия. Уже в госпитале узнал, что все, кто был рядом, убиты. Мы были засыпаны землей. Подоспевшие солдаты нас отрыли.

В госпитале меня оперировали, вытащили осколок, а потом отправили санпоездом в другой госпиталь, находящийся в дагестанском городе Буйнакске.

Я из своего фронтового опыта помню госпиталь под Махачкалой, заставленные кроватями длинные коридоры. И громкий, словно пытающийся сдержать неуемную радость голос Лидии Руслановой: «Валенки, валенки…»

Пластинку ставят несколько раз. Мы знаем: это по просьбе бойца, который сейчас на операции. Ему надо было срочно ампутировать ногу, а в госпитале не осталось анестезирующих средств. Он согласился на операцию без наркоза, только попросил: поставьте «Валенки»…

Когда меня спрашивают, что мне больше всего запомнилось на войне, я неизменно отвечаю: «Люди». Есть страшная статистика: из каждой сотни ребят моего поколения, ушедших на фронт, домой возвратились лишь трое… Я так ясно помню тех, кто не вернулся, и для меня слова «за того парня» звучат уж никак не отвлеченно…

После ранения на фронт я вернуться уже не смог. Меня комиссовали подчистую, никакие мои просьбы и протесты не помогли — комиссия признала меня негодным к воинской службе. И я решил поступать в театральный институт. В этом был своего рода вызов врагу: инвалид, пригодный разве что для работы вахтера (я действительно побывал на такой работе), будет артистом. И здесь война вновь страшно напомнила о себе — требовались парни, а их не было… Так что те слезы в фильме «Белорусский вокзал», в квартирке бывшей медсестры, вовсе не кинематографические.

Лично я не стал бы называть войну школой. Пусть лучше человек учится в других учебных заведениях. Но все же там мы научились ценить Жизнь — не только свою, а ту что с большой буквы. Все остальное уже не так важно…

Предыдущие записи блогера :

13.05.2021 — Один известный учитель английского языка...

30.04.2021 — Фейсбук клоака...

26.04.2021 — Еще раз об этом поповском "примирении" в Севастополе

22.04.2021 — Ленин был ПЕРВЫМ!

Архив записей в блогах:

Китай, о. Хайнань — от 57 132 ₽ с прямым перелетом

Вылет из Москвы 29 января на 8 ночей или 30 января на 7 ночей . Въезд по безвизовым спискам! ❗️ 29 января — Китайский Новый год. Празднование продлится до 16 февраля. Привет! Я Мария, редактор Cheaptrip. Я собрала 14 предложений в 6 отелях на острове Хайнань, Китай. ...

В укрытие!

Какое неполиткорректное исследование дерзнули провести в университете Юты! Предчувствую активные возражения в феминистическом сообществе) Contrary to traditional expectations of unbalanced sex ratios, places with more men than women do not typically experience higher rates of family and ...

Русские композиторы для Закарпатья свои

Петр Милославский, основатель закарпатского хорового искусства: «Преимущественным репертуаром церковных хоров являются песнопения наших русских композиторов – Архангельского, Бортнянского, Ломакина, Виноградова – реже – произведения местных карпаторусских композиторов (о.Бокшая). ...

Итак, до встречи в будущем !

Год был такой, что только держись. Хотелось бы сказать, что следующий будет легче да не получается, времена нынче пошли такие, что если не сдох и тебя не посадили или ты чудом не оказался внезапно иностранным агентом- считай ты уже офигенный молодец. А уж если посреди всего этого ...

О себе

Кое-что мы о себе знаем. Как зовут, кто родители, как выглядим. Помним, какими были в детстве, понимаем, терпеливы ли или обладаем взрывным характером. Можем назвать имена одноклассников и учителей. Обыкновенно что-то соображаем в своей специальности. Книжки там любимые, кино, у ...

Одно не могу понять, как он согласился...

Одно не могу понять, как он согласился...

Оставить комментарий

Популярные посты: